— А ну, прекратите! — крёстный схватил их за шкирки, как щенков, что очень рассмешило Бишку, растащил в стороны и поставил на ноги всё ещё бушевавших мальчишек. — Да вы что себе позволяете, милостивые государи! Вы дворянского роду! А валяетесь в пыли, как какие-то грязные циркисты!
Услышав про циркистов, мальчишки сразу сникли. Цирк! Вот о чём они мечтали! Яркие ослепительные огни, торжественные праздничные звуки труб, барабанов, медных тарелок, круглая арена, посыпанная опилками, удивительно стойкий запах лошадей — запах, которым пахнут все цирки на свете! И самое желанное… аплодисменты!.. Что такое «аплодисменты», Бишка не знал, но судя по рассказам мальчишек, они вкуснее косточек! Как-то добрая бабушка Просковья, жившая во Вдовьем доме и любившая побаловать внучков-сироток, повела их в цирк. Бабушка, к сожалению, купила фальшивые билеты, и им пришлось покинуть цирк еще до начала представления. Но особый цирковой дух успел таки проникнуть, словно волшебное зелье, в мальчишеские сердца и заполонил их полностью! Неужели на свете может быть что-то лучше и чудеснее, чем жизнь циркового артиста! Крёстный Николай Захарович думал по-другому. Он и слышать не хотел про цирк! Он мечтал дать крестникам приличное образование, чтобы они могли достойно служить отечеству. Ну что ж, его можно понять!..
Куда только не устраивал Николай Захарович своих крестников! И в Первую московскую военную гимназию, и в частные пансионы… Все было напрасно. Мальчишки не могли просто спокойно учиться «нормальной», достойной дворянина профессии. К тому времени, когда Бишка попал в дом известного в Москве стряпчего Николая Захаровича Захарова, мальчики занимались с репетиторами и беспрестанно бегали в свой каретный сарай, где без устали повышали свое акробатическое мастерство, мечтая о настоящем цирке….
И Бишка вовсе не сидел без дела. Он тоже учился и получал профессию циркиста! Володя сумел научить его многим забавным штукам. Бишка так обожал Володю, что слушался его беспрекословно. Главное, он стремился понять, что хочет от него его любимый учитель. А учитель старался объяснить, что нужно делать. Сначала Володя показывал все команды сам. Это было почти безрезультатно. Бишка страдал, но не мог ничего выполнить. Толя не раз наблюдая творческие муки обоих, предлагал Володе кнут. «Ну и что! Крёстный нас не лупит и справиться не может! А вот господин Анжелло еще как лупит. И какой результат! Мы с тобой уже почти настоящие акробаты. В настоящем цирке работать можем!» Но Володя и слышать ничего не хотел про кнут. «Только доброта и ласка… Ласка и доброта… Животные — наиумнейшие существа. Они и так все поймут! Без твоего кнута! Тебя бы самого кнутом!» — возмущался юный дрессировщик и продолжал свои творческие поиски… «Да на этих несчастных животных у горе-дрессировщиков, что на масленичной неделе у нас на площади выступали, смотреть больно. Забитые, голодные… Неужели кто-то получает удовольствие от эдакого жестокого зрелища? — обращался Володя уже к Бишке. Толя умчался отрабатывать очередное сальто. — Была бы моя воля, всех бы в тюрьму пересажал, а животным бы особый дом построил. И каждому своя комната! — Володины тёмные глаза светлели, густые брови расправлялись, и все лицо его счастливо освещалось, — Я бы их кормил, репетировал бы… Школу звериную организовал! А еще можно было бы железную дорогу! Маленький паровозик и вагончики, в которых крыски, кошки, петухи бы ездили! Я им угощение положу, и они в вагончики сами залезут… Можно было бы целый театр создать. Театр зверей Владимира Дурова! Что, здорово, брат Бишка?» Бишка улыбался и лизал своего хозяина в нос…
Володя смекнул, что надо приучить пса к определенным жестам и командам. И вознаграждать его вкусненьким, как только тот выполнит задание правильно. И дело быстро пошло на лад. Бишка не только выполнял все основные команды, но и научился считать и читать! Вернее, запомнил определенные знаки Володи и гавкал столько, сколько было нужно для ответа в математическом примере. А в книжку с картонными прочными страничками Володя вложил вкусненькие кусочки. Пес в поисках угощения, переворачивал страницы, и создавалось ощущение, что он и впрямь читает. Бишка странички переворачивал аккуратно, да и носом водил из стороны в сторону для большего эффекта. Чего не сделаешь для любимого хозяина!
Бишка прожил у Володи Дурова долгую счастливую собачью жизнь. Он дожил до тех дней, когда Володя стал Владимиром Дуровым и работал в цирке клоуном! Сбылась заветная мечта… Но сколько пришлось пережить, прежде чем попасть в свет сияющих огней цирковой арены! Володя работал в балаганах, на ярмарках, голодал, нищенствовал, узнал, что такое жестокость и несправедливость хозяина цирка, бродяжничал и чтобы прокормиться, давал соло-представления, используя все те умения, которые приобрели они с братом Анатолием усиленными тренировками в детстве. Он работал дрессировщиком на дому. На его двери висела табличка: «Дрессирую всевозможных животных, специально собак. Владимир Дуров» В маленьком флигеле на Садово-Самотечной улице кого только не было! И множество спасённых и подобранных собак, и козел, и гусак, и даже хрюшка! Все они были ученики в звериной школе. Владимир Леонидович входил в класс и приветливо произносил: «Здравствуйте господа!» Что тут начиналось! Собаки гавкали и махали хвостами, гусак гоготал, хрюшка хрюкала, а козел радостно ме-екал! Но стоило дрессировщику подать знак, водворялась полная тишина. Ученики доверчиво и преданно смотрели на своего учителя. Собаки решали математические примеры, козел приносил требуемые буквы, гусак стрелял из пушки, а хрюшка танцевала вальс…
Бишка уже не мог принимать участие в репетициях. Он счастливо доживал последние дни в любви и почтении любимого, самого доброго дрессировщика Владимира Леонидовича Дурова… «Эх, ты брат, Башка-Бишка!», — почесывал он за висящим, покрытой седой шерстью ухом верного своего друга, первого циркового артиста верного пса Бишки. Бишка счастливо улыбался…
Сверчок тихонько засмеялся. Вдруг вся его каморка осветилась разноцветными огоньками. Где-то далеко послышался радостно-торжественный марш, повсюду загремели хлопушки, и с потолка посыпалось праздничное конфетти…
— Но мы, мои дорогие, совсем забыли, что в цирке бываю клоуны! Об одном замечательном клоуне, Юрии Владимировиче Никулине, тоже самом добром, и пойдет наш рассказ! Итак…
Его заметил клоун
— Юра!
Нет ответа.
— Юрочка-а!!
Нет ответа.
— Удивительно, куда мог деваться этот мальчишка!.. Юрочка-а-а!!!
Мама Юрочки Лидия Ивановна Никулина внимательно оглядела комнату. Юрочки нигде не было.
— Ну погоди, дай только до тебя добраться!..
Лидия Ивановна нагнулась и стала тыкать щеткой под кровать. Она не извлекла оттуда ничего, кроме кошки. Подойдя к открытой настежь двери, она остановилась на пороге и обвела взглядом… огромный коридор коммунальной квартиры. Юрочки не было и тут. Тогда, подойдя к окну и возвысив голос, чтобы ее было слышно как можно дальше, она крикнула:
— Юрочка-а-а, где ты?
За ее спиной послышался легкий шорох, и она оглянулась…
Сверчок помолчал немного, потом улыбнулся.
— Нет-нет, скажете вы, мои дорогие мальчики и девочки, так начинается всем известная и всеми любимая книга Марка Твена про американского мальчишку Тома Сойера. И при чем тут Юрий Никулин? Это же знаменитый клоун! Верно. Но в какой мальчишеской судьбе не было похожего эпизода! Кто из вас не прятался от своих мам, бабушек, теть и нянь в чулан, кладовку или, на худой конец, в шкаф, чтобы тайно полакомиться вареньем, как обычно поступал Том, или помечтать о самом сокровенном! И маленькому Юрочке Никулину, как и вам, тоже очень нравилось прятаться в чулане. Но не для того, чтобы полакомиться — в те тяжкие времена с лакомствами было весьма напряженно. И не для того, чтобы помечтать. Юрочке совершенно необходимо было уединяться, чтобы… репетировать! Ведь, оставшись один на один с собой, он мог по настоящему работать… в цирке! Пусть пока еще в выдуманном, ненастоящем! Но это для окружающих. А для него все было вполне настоящим — и круглая арена, покрытая ярким ковром, и стремительные всадники, и виртуозные гимнасты, и ловкачи-фокусники, и отважные дрессировщики, и слоны-гиганты… И он сам — веселый клоун в ярком, заботливо сшитом мамой клоунском костюме с огромным бумажным воротником. Он до того увлекался, что даже ощущал запах… необыкновенный манящий запах цирка, запах свежих опилок и конюшни! И, несмотря на то, что все роли исполнял он один, представление было не просто захватывающим, оно было завораживающим, а в некоторых местах и леденящим зрительские сердца! И Юрочка начинал вспоминать. Вспоминать то, свое первое знакомство с цирком. Как пришёл туда с папой за руку, как восхищался даже беспорядочными звуками готовившегося к представлению оркестра. Как буквально захлёбывался от смеха, глядя на ярко разодетых клоунов, на танцующую в стакане ложечку, привязанную за веревочку… на чудо-цилиндр, в котором помещалось кроме огромного числа платочков и шарфиков — две курицы, батоны хлеба, гирлянда сосисок, круг колбасы и щедрая рука кого-то сидящего под столом, подающая все это многообразие… Да, именно клоуны произвели на пятилетнего Юрочку Никулина неизгладимое впечатление! Он в таком восторге кричал и тормошил отца, что один из клоунов его передразнил! Все засмеялись. А Юрочка, когда пришел домой, прямо с порога заявил: «А меня заметил клоун. Он со мной разговаривал». Заметил клоун! Бывает же такое. Вот тебе и судьба. Заметил клоун и на всю жизнь связал с цирком, с ареной, с удивительными фокусами и трюками, восхищавшими и восхищающими до сих пор нас с вами, мои дорогие.
