Продающей стороной были Рашке и Низа, которые работали вместе с Лараби. Двое убиты, один спрятался. И еще с ними как-то связана Эйприл Эймз. Вряд ли она подчинялась австрийцу. Была еще и Джиллиан. Она тоже имела отношение к искусству. С ней вообще все непонятно. Если бы она была связана с этим делом, с ее стороны глупо убивать миссис Уистер. Если бы она собиралась отомстить Мерлозу, ей вообще не было смысла убивать старуху. По словам Мерлоза, сообщение Люсьена Прайора было фальшивым. Чего он хотел этим достичь? Помочь сестре выполнить ее план или он действовал ради своей цели?

Фесдей посмотрел на стол, где были свалены подарки, приготовленные им к Рождеству. Он взял кожаный футляр с трубкой, которую он купил для Остина Клаппа. Глядя на нее, он удивлялся, как хорошо она была сделана.

Странно даже, что в одном деле замешаны две блондинки. И никто, кроме Мерлоза, не видел их. И то одну из них он видел слишком мало. Где же была картина? Фесдей улыбнулся. Рама находилась в тележке на шестом этаже. Было время ленча, когда он впервые пришел к Рашке. Но горничная была там. Может быть, кто-то собирался вывезти картину из отеля, пока никто не мог обратить на это внимание. Но потом тележка исчезла, осталась одна рама.

Фесдей задумчиво барабанил пальцами по столу. Перед ним постепенно вырисовывалась стройная гипотеза.

Граф Эмиль фон Рашке хранил картину у себя в спальне. Он смело повесил ее на место зеркала. А зеркало сунул под кровать, где Фесдей и нашел его. Поскольку картина стоила сто тысяч долларов, они должны были бодрствовать по очереди. Сам Рашке и Низа. Возможно, Рашке вышел к ленчу раньше, чем прибыл Фесдей. Низа оставался на страже. Возможно, после ухода Рашке появился Лараби. Поскольку он был их агентом в Сан-Диего, Низа попросил его подежурить возле картины, а сам прилег вздремнуть. Появление Фесдея с драгоценной шкатулкой подстегнуло жадность Лараби. Он решил стать на время австрийским графом, продать Фесдею картину и уйти, прежде чем вернется настоящий Рашке.

Пока Лараби выдавал себя за Рашке перед Фесдеем, или Джиллиан Прайор, или Эйприл под видом горничной проникли в спальню, где спал Низа. Чтобы достать картину, надо было протянуть руки над телом Низы. Но он мог проснуться каждую минуту. Тогда выход один: расчетливо и хладнокровно перерезать спящему испанцу горло.

Фесдей нахмурился, вспоминая поведение Эйприл, когда она увидела или сделала вид, что впервые увидела труп Низы.

Когда Лараби вошел в спальню, он обнаружил, что Низа мертв, а картина исчезла. Зная, что такой предмет, как картину, нелегко вынести и быстро спрятать, он бросился из спальни. Он чуть не поймал около служебного лифта мнимую горничную, но она сбежала, бросив тележку и картину. Лараби понял, что кто-кто еще интересуется картиной. В номер возвращаться было нельзя, потому что Фесдей уже мог обнаружить убитого Низу. Тогда он выдрал картину из рамы, свернул ее в трубку и с невинным видом вышел из отеля.

«Одну минуту», — остановил сам себя Фесдей. Гордон Лараби знал, что Фесдей принес деньги. Однако он направился прямо к старому Финчу. Не он ли звонил Феедею в пять минут второго? С тех пор как он обманул Рашке, Лараби не знает покоя. В отчаянии он помчался к Финчу, вместо того чтобы связаться с агентом Финча.

Тем временем блондинка — допустим, что это Джиллиан, — вернулась и обнаружила пустую раму. Возможно, она сразу же пошла к Рашке. Тогда это была Эйприл, и отсюда вся эта история с Тихуаной. Фесдей покачал головой. Глаза Эйприл стояли перед ним. К тому же блондинка на террасе действовала ножом. Третий раз появляется нож. Завладев картиной, Джиллиан обязательно должна найти Фесдея и постараться получить деньги. Что же, вроде все похоже на правду. Только нет объяснения этому странному исчезновению и появлению тел. С тех пор как был убит Абрахам Низа...

Резко зазвонил Телефон. И хотя Фесдей ждал звонка, от неожиданности он вздрогнул.

В три прыжка он оказался на кухне. Он чувствовал, как дрожат его руки, когда он подносил трубку к уху.

— Фесдей слушает.

— Это Джиллиан Прайор, — произнес мягкий женский голос, заглушённый расстоянием.

— Я ждал вашего звонка.

— Думаю, у нас с вами есть одно общее дело. У меня есть один предмет, который вы можете купить.

— Вы имеете в виду картину? — спросил Фесдей и очень обрадовался, когда ее мягкий голос сказал «да». — Где мы можем встретиться? Вы придете ко мне?

— Едва ли. Сколько вам надо времени, чтобы добраться до Гринвудского кладбища?

— Пятнадцать минут, если я сейчас же выеду.

— Я буду ждать вас двадцать минут. Оставьте машину у главных ворот и идите по центральной дороге. Если вы придете один, я буду рада вас видеть. Не опаздывайте. Я не могу долго ждать.

— Я скоро буду там, — сказал Фесдей. Но женщина уже положила трубку. Он тоже повесил трубку, удивляясь, не приснилось ли ему все это.

Он зашел в спальню и оделся, жалея, что не может почувствовать приятную тяжесть своего автоматического пистолета. Впрочем, он не нужен ему. Если ему повезет, он справится с Джиллиан и так.

Фесдей на ходу схватил кусок мяса и прошел на кухню. Взял там лист коричневой бумаги, вернулся в комнату и завернул в нее шкатулку. В бумаге шкатулка выглядела вполне невинно. Потом он погасил свет и спустился к своему автомобилю.

Уличные фонари уже зажглись. Машина стояла незапертой. Он открыл дверцу, влез в машину, положил шкатулку в передний багажник и запер его. Потом вставил ключ зажигания.

За его спиной раздался какой-то шум. Фесдей повернулся, чтобы посмотреть, и в этот момент что-то тупое и темное обрушилось на него. Что-то мелькнуло у него в голове, и он потерял сознание.

Пятница, 24 декабря, 7.45 вечера

Хор тихо пел песню.

Голоса доносились до него все сильнее и сильнее. Потом он почувствовал, как болит все его тело. В голове что-то стучало. Он попытался подняться, но у него ничего не вышло.

Фесдей застонал и открыл глаза. Темно, и свет узкой полоской проходит возле него. Нос его уткнулся во что-то пыльное. Он лежал в движущемся автомобиле. Это была его собственная машина. Хор доносился из радиоприемника.

— Кажется, очнулся, — услышал он чей-то голос. — Он не выглядит очень счастливым.

— Притворяется, — отозвался другой голос.

Один голос принадлежал молодому человеку, который сидел на переднем сиденье.

Фесдей осторожно приоткрыл глаза. Он увидел худое, злое лицо бездушного человека. Шляпа торчала у него на макушке. Он повернулся к Фесдею, и тот увидел у него в руке пистолет, кажется, 38-го калибра.

— Смотри, не рыпайся, — пригрозил он Фесдею.

— Не буду, — простонал тот. — А что дальше?

— Слышишь, Дан? Счастливчик хочет знать, что будет дальше. Ты лучше спроси, какой будет конец, а не продолжение. Подожди, счастливчик, все узнаешь.

— Куда ехать, Уайти? — спросил человек за рулем.

Фесдей мог видеть только его профиль. Этот Дан был выше, чем Уайти, и шире в плечах. На нем был спортивный пиджак, а на шее повязан платок.

— Поезжай прямо. Когда проедешь Валли, сверни к нашему мосту. Там вполне спокойно.

Судя по свету, падавшему с улицы, они ехали по Пасифик-Хайвей. Фесдей почувствовал внезапный озноб. Сквозь головную боль пробивалась одна мысль. Неужели это конец? В собственной машине ехать к смерти!

Радио вовсю надрывалось.

Фесдей изучал лицо парня. Отчаяние охватывало его. Всегда есть выход. Может быть, и сейчас удастся ускользнуть. На что могут реагировать такие люди? Только на деньги. Деньги... страх... Он решил попробовать.

— Вы деловые парни, — начал он. — Почему вы так мягко обошлись со мной в Тихуане?

— Я заткну тебе рот! — разозлился Уайти. — Я мог бы прикончить тебя сегодня, если бы у меня был человек, который умеет водить машину.

— Лежи, — пробормотал Дан, не поворачиваясь.

Машина мчалась по Мишион-Валли, которая вела за город. Фесдей осторожно пытался дотянуться до ручки дверцы.