Магдалена пошла в комнату переодеться. Уно улучил момент и проворно бросился в соседнюю комнату. Где чемодан? Под столом? Под шкафом? Нет, вот он где! Под кроватью! На счастье, чемодан не был заперт. Уно остолбенел — он был битком набит комиксами, пластинками в ярких конвертах и какими-то странными, незнакомыми деньгами. Уно быстро схватил несколько комиксов, пару пластинок, пачку денег и задвинул чемодан опять под кровать. Завернув свое приобретение в плащик, Уно вышел из комнаты и как ни в чем не бывало направился в кухню. Магдалена тем временем сушила над плитой свое мокрое платье. Худенькая и промокшая, она была похожа на мокрого котенка.

— Тебе надо выпить чего-нибудь горячего, иначе ты простынешь, — рассудительно предложил Уно. — Давай заварим чай, а?

Магдалена зажгла газовую плиту и поставила кипятить воду. Отрезав два ломтика черного хлеба, она один протянула Уно.

— Ничего другого у меня нет, — застенчиво прибавила она. — Мама все запирает — и сахар, и колбасу, и масло.

— Вот жаднюги! — В Уно накапливался гнев против приемных родителей Магдалены и жалость к девочке.

— Если бы ты знала, как я рада, когда ты приходишь ко мне, — щебетала девчушка, глядя на Уно своими синими глазами. — Так тяжко быть всегда одной. Другие дети ходят в кино… Мне не велят, потому что это не угодно богу. Пионеры ходят в походы, а мне папа с мамой запрещают ходить вместе с ними, потому что бог не хочет. Однажды я пошла тайком с классом в кукольный театр. Там было так хорошо, красиво. Отец узнал об этом и потом заставил меня три дня стоять в углу на коленях и просить у бога прощения. И есть тоже не давал.

«Ну, погоди же ты, жаднюга и спекулянт, мы тебе еще отомстим, — про себя решил Уно. — Народный суд еще скажет свое слово».

У дверей послышались шаги.

— Отец! — испугалась Магдалена. — Он прибьет меня!

Но, к счастью, это был не отец: в кухню, неся пустые корзины, вошла мать девочки.

— А это кто? — спросила она, внимательно оглядев Уно.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Уно. — Я пришла в гости. Моя крестная Паулина сказала, что Магдалена хорошая девочка. Мне одной так скучно.

— Ну ладно, ладно, — сказала мать. — А теперь иди. У Лены нет времени слоняться без дела. Ей надо работать.

Засунув свернутый плащик под мышку, Уно кинулся за дверь.

— Вот это добыча! — радовались мушкетеры, разглядывая принесенное. — Улики что надо!

Атос тут же сбежал вниз и поставил одну из пластинок. Раздался ужасный грохот.

— Что здесь разбилось? — из соседней комнаты прибежал отец Атоса.

— Ничего, ничего, — ответил Атос, приглушив звук.

— Где ты это раздобыл? — в открытом окне появился Гундар, сидевший на террасе с книгой. — Колоссально! Это же новейший западный шедевр! Сделай погромче!

За грохотом последовали кошачий визг, вой сирены «скорой помощи», звон бьющейся посуды; время от времени эти звуки прерывались какими-то пьяными воплями.

— Исключительно! — восторгался Гундар. — Такой пласт на черном рынке не меньше тридцати рублей стоит. Где вы его оторвали?

— Дурак, — отрезал Атос, взял пластинку, которая снаружи напоминала красочную открытку, и отправился наверх, в свою комнату.

— Слышали? — спросил он друзей.

— Хотел бы я посмотреть на болвана, который согласится за этот грохот деньги платить, — Арамис смеялся, будто его щекотали.

— Одного ты можешь увидеть хоть сейчас. Высунься в окошко, он на террасе сидит. — Атос не на шутку рассердился на брата. — Во всех семьях за дурачка слывет обычно младший брат, а у нас наоборот.

— Погоди, сперва о деле, — перебил его Уно. — Теперь ясно, что Вилцан — один из главарей шайки. Неплохо было бы выследить, как и чем он торгует. Но как это сделать? Меня он сразу узнает. Атоса тоже. Портос работает. Остается только Арамис.

— Я согласен, — с готовностью ответил Арамис. — Возьму с собой блокнот и как только появится какой-либо сомнительный тип, тут же сделаю набросок.

— Тогда уж лучше возьми мой фотоаппарат, — предложил Атос. — Так вернее будет.

Слежка за Вилцаном не дала почти никаких результатов. У его столика все время толпились люди. За день их проходили сотни. Но все-таки Арамис сделал ценное наблюдение: некоторым покупателям Вилцан отдавал уже завернутые книжки, которые он доставал из-под прилавка. Этих покупателей Арамис сфотографировал.

Через два дня на имя Леи пришла телеграмма. Дед как раз работал в своем цветнике. Уно расписался в получении телеграммы и тут же стал ее исследовать. «Из Вентспилса — значит от мамы». Без каких-либо угрызений совести Уно вскрыл телеграмму. Содержание ее было более чем странным: «Запри Уно в комнате. Не выпускай. Буду через два дня. Ивета».

— Ну и заварил кашу старый капитан! — Уно эта новость сильно огорчила. — Во всяком случае это извещение относится ко мне лично. — Порвав телеграмму на мелкие кусочки, Уно бросил их в плиту и поджег — на всякий случай.

— Вечно родители не вовремя вмешиваются, — сердито ворчал Уно. — Именно сейчас, когда приближается решающий момент, приедет мама и без разговоров заберет на взморскую дачу.

Уно выгреб из кармана всю мелочь, побежал на почту и отправил телеграмму: «Не волнуйся, все в порядке. Дед».

«Может быть, мама успокоится, получив такой ответ, и не приедет», — размышлял он.

— Атос, ты не видел Магдалену? — спросил Уно. — Я гоняюсь за ней уже несколько дней, и все напрасно.

— Видел. — Атос кивнул и прочел: — В среду, в 10.05 и в 11.38, в четверг — в 9.58 и в 10.30. И вообще, мне осточертело торчать у окна. Уже третий день ни души. Вилцане в единственном числе мечется по саду. Девчонки нигде не видно.

— Ох, не нравится мне все это. Старикан явно что-то сделал с девочкой, — встревожился Уно. — Я тебя очень прошу, пойдем посмотрим. Только что Вилцаны куда-то ушли, я сам видел.

— В девять двадцать восемь, — уточнил Атос.

— Динго! — свистнул Уно. Атос не поверил своим глазам: огромный пес послушно стал рядом с Уно.

— Чудеса да и только, — пробормотал Атос.

— Я же тебе говорил, что все собаки мои приятели, — рассмеялся Уно. — Давай возьмем с собой Динго, для храбрости.

Открыв калитку Вилцанов, ребята вместе с собакой вошли во двор. Двери дома были закрыты, теплица заперта. Вокруг не видно было ни души.

Атос нагнулся, Уно взобрался к нему на плечи и заглянул в окно. В большой комнате, где обычно проходила служба, никого не было, в кухне — тоже. Окна комнаты Вилцанов были занавешены изнутри.

Вдруг Атос заметил, что собака остановилась у окна подвала и тихо повизгивает. Атос лег на живот и, прижавшись к окну, прислушался.

— Там кто-то плачет, — сообщил он.

— Магдалена, это ты? — спросил Уно.

— Да, — ответил слабый голос.

— Эти чокнутые спекулянты заперли ребенка в погребе, — рассвирепел Атос. — Что же делать? Может быть, сообщить в милицию?

— Не стоит. Еще сорвем всю операцию, — не согласился Уно. — Давай лучше разобьем стекло. Она же такая малюсенькая, наверняка пролезет.

Так и сделали. Потом, аккуратно убрав стекла, они вдвоем вытащили девочку из погреба.

— Там крысы, — малышка вся дрожала. — Мне было жуть как страшно.

— Пойдем скорее, нечего здесь задерживаться. — Уно взял девочку за руку. — Атос, сбегай за ключами от лодки, отвезем ее в наши джунгли. Там ее никто не найдет.

Магдалена молча подчинялась. Уно еще заскочил домой и взял еду.

— Ну, давай, рассказывай, что они там устроили, — потребовал Уно, когда все трое были уже в безопасности и сидели перед шалашом.

— В тот день, когда лил дождь и ты была у меня в гостях, отец пришел домой рано. Мать готовила на кухне обед, я чистила картошку. Вдруг отец выбежал из комнаты и давай меня трясти: «Это ты, негодяйка, трогала мой чемодан?» А я ничего понять не могу. Он бил меня кожаным ремнем. Очень больно. «Не сходи с ума, — сказала тогда мать. — Убьешь, кто отвечать будет? Может, в чемодан лазила чужая девчонка, что сюда приходила?» Потом он все расспрашивал про тебя, Уно. А после этого мать побежала к Паулине, а мне пришлось стоять на коленях и просить у бога прощения за то, что я дружу с ворами. Но ведь ты же хорошая девочка, правда? — Мокрыми от слез глазами Магдалена взирала на Уно. И он опустил глаза.