В тот вечер из-за пробного рейса на лодке ужинали с опозданием, поэтому лагерь уснул позже обычного.

И когда наконец дежуривший в тот вечер Янка один остался у костра, было уже совсем темно. Держа ружье наготове, он прошелся к реке. Там возле сваи покачивалась «Торпеда», их гордость. С противоположного берега донеслось кваканье лягушек. Сперва завела песню одна, так сказать соло, потом вступил весь хор. И вдруг как по команде все смолкло. Немного погодя лягушки снова начали концерт. За дюнами шумело море.

Янка сел у костра, подбросил в огонь сухую еловую ветку. Кверху взвился сноп искр. Притулившись спиною к сосне, он наблюдал, как над крышей дома все выше поднимается луна. Казалось, она смотрит ему прямо в лицо и ухмыляется. Невыносимо клонило в сон. Глаза будто песком засыпало и так резало, что веки сами слипались.

— На посту нельзя спать! — внушал себе Янка. — На посту нельзя… — и уронил голову на грудь.

А тем временем на реке развивались события. Почти бесшумно подъехала чья-то лодка, из нее вышли несколько темных фигур. И одна из них крадучись направилась к лагерю.

— Спит, — возвратившись через несколько минут, доложила фигура. — Хорошо, что у них сегодня на посту сонная тетеря.

В темноте творилось что-то непонятное.

Янка проснулся от истошного вопля и в первую минуту никак не мог понять, что происходит.

— Караул! Спасите, добрые люди! Убивают! Нечистая сила пришла по мою душу! — в голосе Шульцихи слышался смертельный страх.

Завизжали и девочки.

В эту минуту из-за угла дома показалось действительно нечто ужасное — длинное белое привидение с огненными глазами.

У Янки с испугу отнялись ноги, но он тут же очнулся от столбняка и заорал не своим голосом. Призрак сразу же повернул к реке. Янка за ним.

На шум и крики во двор выскочили остальные мальчишки и дядя Криш. Откуда-то издалека доносился голос Янки.

— За мной! — скомандовал Алька.

Они настигли Янку уже на самом берегу. Он до того запыхался, что слова не мог вымолвить.

— На лодке подъехали… — выдохнул он. — В погоню!..

— Какая там погоня в потемках, — махнул рукой дядя Криш.

— А это не успели захватить, — Янка поддел ногой белый предмет, наполовину валявшийся в воде.

Странный предмет оказался сбитым из жердочек остовом человеческой фигуры, на который были накинуты белые простыни. Из дырок для глаз светили карманные фонарики.

— Вот тебе и привидение! — хихикнул Вовка.

— Но как же ты его раньше не заметил? — допытывался Алька. — Наверное, дрыхнул.

Янка сконфуженно молчал.

— Ну, знаешь, за это тебе следует всыпать по первое число, — рассердился Алька.

— Но потом-то он держался молодцом. Не будем уж наказывать на этот раз, — заступился за Янку дядя Криш.

Один Майгонис был недоволен. В кои-то веки представился случай проявить героизм, и как назло именно сегодня дежурить была не его очередь.

— Только это я заснула, и такой меня сладкий сон разморил, — все еще обливаясь холодным потом, рассказывала насмерть перепуганная хозяйка Янкиной и Вовкиной матерям. — Вдруг слышу, батюшки мои, кто-то шебаршится под окном и не то воет, не то лает. Открыла я глаза, высунулась: нечистый дух! О двух рогах, глазища полыхают… Рот нараспашку, а из глотки дым валит… Ну, думаю, пропала моя головушка, сграбастает сейчас. Осенила себя трижды крестным знамением: сгинь, пропади — а ему хоть бы что. Что тут будешь делать — я ка-ак закричу…

Призрак видели и девочки, которые спали в соседней комнате. Рогов, правда, они не заметили, но вой слышали, и глаза у него на самом деле блестели.

— Ну, просто как в воду глядели давеча женщины в лавке, — никак не могла успокоиться Шульце. — Я на таком окаянном месте жить ни за что не стану. Ни за какие коврижки! Ни одного дня, ни одной минуты!

— Не волнуйтесь, хозяюшка, — успокаивала ее Вовкина мать. — Выпейте валерьянки. Привидения бывают только в сказках. Просто кто-то вздумал над нами сыграть глупую шутку. Неужели из-за этого стоит уезжать!

— Смотрите, смотрите, вон он опять стоит! — снова завопила Шульце, пряча голову под одеяло.

За окном раздался хохот, и ребята во главе с «призраком» вошли в комнату. Из белого балахона выпростался Тедис.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — трижды сплюнула хозяйка. — А я и правда согрешила, думала — нечистая сила. За уши отодрать таких озорников. Надо же, совсем новые простыни испоганили! И как им родители волю дают, людей пугать позволяют.

— Разве они спрашивают позволения, — улыбнулась Вовкина мать, складывая простыни. — Ничего, пускай полежат, еще сами придут, просить будут.

Ее предсказание исполнилось неожиданно скоро. Назавтра под вечер Мара, которая в этот день была дежурной, доложила, что к лагерю приближаются две подозрительных личности.

— Смотри-ка, смотри, сам Меткий Гарпун со своим адьютантом! — злорадствовал Майгонис. — С белым флагом.

— Приветствую тебя, о великий командир бледнолицых! — с такими словами вождь индейцев приблизился к Альке. — Пусть всемогущее небесное светило озаряет твой жизненный путь, да никогда не споткнется твоя нога о камень!

— Ближе к делу. Нам некогда. — Алька держался недоступно.

— Нам стало известно, что в лесу, в наших охотничьих владениях, вы нашли два белых балдахина и унесли их в свой вигвам.

— Первый раз слышу, — Алька притворился, будто ничего не понимает. — Может быть, ты, Майгонис, что-нибудь знаешь? Или ты, Гунтис?

— Согласно приказу могущественного племени чилкутов мы ходим только по дороге, а на дороге ничего подобного нам не попадалось, — официально сообщил Гунтис.

— А не знаете ли вы случайно как туземные жители, где тут в поселке квартирует привидение, такое белое с блестящими глазами? — перешел в наступление Алька.

Меткий Гарпун переглянулся со своим спутником.

— Не в курсе дела, — уклончиво ответил тот. — Раньше как будто в поселке говорили, что здесь оно поселилось, на даче Хазенфуса, а теперь уже давно ничего не слышно.

— Жалко, что вы ничего толком о нем не знаете, — усмехнулся Гунтис. — А то прошлой ночью один такой призрак вздумал нас потревожить. Спасаясь бегством, он растерял тут некоторые предметы своего туалета. Мы с удовольствием вернем их владельцу.

Меткий Гарпун понял, что дальнейшие переговоры ни к чему не приведут и, вежливо откланявшись, удалился вместе с адьютантом.

Следующий день обошелся без происшествий, а потом в лагерь явились две девочки.

— У самих ничего не вышло, так посылают девчонок, — ехидно заметил Тедис.

— Нашли достойных дипломатов, — в тон ему добавил Гунтис.

— Подите, узнайте, чего им нужно, — послал Алька Мару и Лару.

Девочки поздоровались и, сблизив головы, долго о чем-то переговаривались вполголоса. И вдруг громко расхохотались.

— Ох уж эти девчонки! — брюзжал Майгонис. — Не успели еще как следует познакомиться, а уже вешаются друг другу на шею.

— Пускай, — решил Гунтис, — не стоит вмешиваться в их дела.

— А если они шпионки, тогда что? — поддержали Майгониса Тедис и Тонис. — Обязательно надо послушать.

— И чего вы липнете к нам, чего подкрадываетесь? — шикнула Мара на близнецов.

— Поговорить спокойно не дадут. Пойдемте, девочки, к нам в комнату.

— Не понимаю, о чем они могут так долго болтать, — Альке уже надоело ждать, когда уйдут чужие девчонки.

Гунтис взглянул на часы:

— Ровно час и двадцать четыре минуты.

— Поди сюда, Вовка, я тебя подсажу, а ты загляни в окно, что они там делают. — Даже Майгонис больше не мог побороть любопытство.