Эта неделя была полна тревог.

Девочки потребовали, чтобы их тоже взяли в поход. А то кто же будет санитарами? Во время такого путешествия всякое может случиться. Кто-нибудь наколет ногу, оцарапает руку или еще как-нибудь поранится. К тому же, кто будет готовить?

Мара Ванаг сумела так убедить Альку, что тот уже почти уступил. Ладно хоть вовремя спохватился и пошел спросить у полковника.

— Без санитарок не обойтись, — согласился полковник.

Мальчики решили взять с собой Мару Ванаг, сестру Андриса — Ильзу и Лару. Это были надежные девочки. Мара в беге обгоняла кое-кого из мальчиков, а Лара играла в футбол, как заправский парень. Она даже попробовала сколотить собственную команду девочек, но мальчики разбили их наголову.

— Остальных девочек не возьмем. Они из-за всякого пустяка ревут и бегают жаловаться. К тому же им матери все равно не позволят, — решил Алька.

Известие о предстоящей экскурсии дошло и до соседских мальчишек. В среду вечером, когда наши играли в футбол, Петерис со своим адъютантом Сережкой перелез через забор и подал Альке бумагу, наколотую на острие деревянной сабли. Это было прошение взять их тоже в поход. Они обещали больше не драться.

— Еще чего захотели! У нашего полковника нет времени возиться со всякими тут!.. — Алька показал Петерису спину.

Янка ходил сумрачнее осеннего дня. Мальчики подозревали даже, что он плакал.

— Я своего ребенка не намерена отпускать с чужими людьми и неизвестно куда! — говорила Янкина мать маме Гунтиса. — Пусть сидит дома.

У Янки сперло дыхание.

— Как ты, мама, можешь так говорить? Знаешь ли ты, кто он такой? Полковник авиации, понимаешь? И Герой Советского Союза!

— Мне все равно, пусть он будет не знаю кто. Не пущу и кончено! — отрезала мать.

Янка знал: если мама забрала что-нибудь себе в голову, то все разговоры бесполезны. Он решил осаждать отца.

Отец Янки, будто нарочно, в этот вечер пришел домой раньше обычного и в очень хорошем настроении. Даже поинтересовался Янкиными отметками. Янка в эту неделю особенно старался, поэтому с учебой все было в порядке.

Он рассказал отцу о предполагаемом походе.

— По мне — можешь ехать, если мама позволит, — дипломатически сказал отец. У Янки опустились руки.

Мать была неумолима.

— Ни-за-что!

Тут Янка действительно заплакал. Он нисколько не стыдился своих слез, хотя ему было уже десять лет и он учился в третьем классе.

Отцу стало жаль мальчугана.

— Ну, не вой, не вой! В воскресенье мы тоже поедем куда-нибудь на нашем «Москвиче».

— Не надо мне на «Москвиче»! Мне скучно с вами. Я хочу с ребятами. Они пойдут искать клад. А ты — на «Москвиче»!

Янка чувствовал себя таким несчастным, что ему хотелось умереть. Уснуть и не проснуться. Тогда бы мама поняла, что она наделала — вогнала в гроб сына. Тогда бы она плакала, но было бы поздно.

Подобные разговоры продолжались в шестой квартире всю неделю. В конце концов отец не выдержал:

— Сходи ты наконец к этому полковнику, поговори, узнай, что там за поход такой, — сказал он жене.

Для Воробьевых эта неделя тоже была беспокойной. По вечерам, когда полковник возвращался с работы, к нему приходили и ребята, — спросить, как надо готовиться, и их мамаши, которые беспокоились за своих любимцев. Ребята — это бы еще ничего, но с мамашами приходилось нелегко.

— Не простудится ли ребенок? Куда вы поедете? Что вы там будете делать? Сын говорил, вы отправляетесь за кладом, так скажите, пожалуйста, где вы будете его искать? А это не опасно? — вопросы так и сыпались на полковника.

У полковника был готовый ответ:

— Не беспокойтесь. С вашим сыном ничего не случится. Я сам позабочусь, чтобы все было в порядке. Надеюсь, вы мне доверяете?

Полковник говорил так убедительно и с такой чудесной улыбкой, что мамаши уходили почти успокоенные.

Даже Янкина мать наконец уступила. Однако мужу (осторожность никогда не мешает!) она сказала:

— Они поедут на грузовике, а ты поезжай за ними на «Москвиче» и сам погляди, что там будет.

Отцу пришлось согласиться.

Больше всех волновались, конечно, сами мальчишки. Такой поход — дело нешуточное! Алька спросил у пионервожатой в школе, что надо брать с собой.

— Разве ты весной не ходил со своим классом в Кокнесе? — удивилась пионервожатая.

— Ходил!

— Тогда ты должен знать, что брать с собою в поход.

Алька перечислил: рюкзак, кружку, ложку, нож, салфетку, запасную пару носков, аптечку, компас, карту и спички.

— Палатку надо? — спросил Алька.

— Для однодневного похода не надо.

У дворничихи пропали из маленького дворика обе лопаты, маленькая и большая: если искать клад, без лопаты не обойдешься.

Ребята раздобыли рюкзаки или просто мешочки и за два дня до похода сложили туда все необходимое.

— Аптечку мы сами приготовим, — обещала Ильза, которую назначили главной санитаркой.

Янке отец дал компас, он был на ремешке и надевался на руку наподобие часов. Янка страшно гордился своим компасом и ко всем приставал, предлагая определить страны света.

— Как быть с картой? Пионервожатая говорила, что в походе нельзя без карты, — сокрушался Алька.

— Ничего, — успокоил его полковник. — Карта у меня будет.

Ежедневно все с трепетом выслушивали прогноз погоды на следующий день. Только бы не дождь!

В воскресенье с раннего утра во всем доме чувствовалось оживление. Матери готовили целые горы бутербродов. Ребята, уже в который раз, проверяли, все ли уложено в мешки.

В половине восьмого все были во дворе в полной боевой готовности и глядели на небо. Сентябрьское солнце щедро лило свои лучи на землю. Весь небосвод был ярко-синий, только по самому его краю робко проплыли маленькие белые облачка. Их нечего было опасаться.

— Вот видите! Заказали хорошую погоду, и она действительно хорошая, — радовались ребята.

Только Майгонис печально бродил поодаль. Алька строго заявил ему:

— Ничего не выйдет. Ты не выполнил требования бригады, не исправил свои двойки, значит сиди дома.

— Я, понимаешь, не виноват, что у меня такая дырявая голова, ничего в ней не держится, — оправдывался Майгонис.

— Голова у тебя такая же, как у всех, только ты лентяй. Что мы скажем полковнику? Мы всей бригадой обещали и выполнили обещание. Ты один подкачал. А позор всей бригаде.

Алька был тверд, и Майгонису пришлось остаться дома.

— Вовка, для чего тебе моя лопата? — Тёть-Силинь поймала малыша за ворот. — Я ищу, ищу — где моя лопата? — а ее вон кто прибрал к рукам! — Вовка стал багровый, как свекла. Остальные ребята рассмеялись: лопата была больше самого землекопа.

Маленькую лопатку дворничиха нашла только после похода.

Точно в восемь к воротам подошел армейский грузовик.

— В машину! — скомандовал полковник. Ребята мигом забрались в машину и расселись по скамейкам. Полковник сказал что-то отцу Янки, стоявшему возле своего «Москвича», и тоже влез в кузов к ребятам, встретившим его восторженными возгласами.

Шофер дал сигнал, ребята замахали руками, и машина укатила. У ворот остались немного взволнованные и озабоченные матери и Майгонис.

Майгонису было так горько, что он готов был расплакаться. В таком состоянии его нашел дядя Криш.

— Что с тобой? Тебя не взяли?

Майгонис смахнул предательскую слезу и рассказал все, как было.

— Что же ты сам думаешь о своих двойках?

— Я бы — честное слово! — их исправил. Уроки на завтра еще вчера сделаны.

— Ну, ладно, — подумав, сказал дядя Криш. — Если ты мужчина и умеешь держать слово, так пойди скажи матери и — поехали!