Тем временем огонь продолжал распространяться, и сдерживался лишь тщательно задраенными металлическими переборками между отсеками. Надо было торопиться. Если бы удалось запустить хотя бы один генератор, задача была бы существенно облегчена: сразу можно задействовать бортовые насосы и пожарные гидранты. Но группа электриков не могла подобраться к центральной распределительной. Температура в соседнем с ней отсеке доходила почти до 100 градусов при значительном задымлении. Но дело было даже не в температуре. В современных противопожарных костюмах-скафандрах с системой термоизоляции и запасом воздуха в небольших внутренних баллонах можно было кратковременно заходить в помещение с открытым пламенем. Но из-за дыма ничего не было видно. И открывать переборку, не имея значительного запаса средств пожаротушения, было опасно: пожар легко перекинулся бы в новый отсек.

– «Штокман-3», я «Штокман-2». Доложите обстановку, – вновь обратился Андрей по радиосвязи.

– «Штокман-3» на связи, – ответил Николаев, – вертолет с первой платформы прибыл. Уже крепим первую емкость тросом, проушины приварили.

– Поторапливайтесь.

– Делаем все возможное.

– Хорошо. Всем оставаться на связи: отработаем порядок действий, – распорядился Андрей.

План Андрей рассчитал довольно тщательно. Если не будет «проколов», они должны сбить основное пламя, чтобы потом пожарные расчеты со всех трех платформ вошли в очаг и работали в непосредственном контакте с огнем. К тому времени военные спецы с Новой земли должны подоспеть на своем вертолете.

– Внимание, старшим пожарных расчетов и экипажу вертолета, – продолжал Андрей, – слушайте план взаимодействия.

– «Штокман-1» на связи.

– «Штокман-3» на связи.

– Командир экипажа вертолета Максимов на связи.

– Максимов, – скомандовал Андрей, – делаете три рейса вертолета с углекислотными емкостями один за другим без перерыва и метаете как можно точнее в эпицентр пожара. С последним рейсом забираете пожарный расчет Николаева с их платформы со всеми доступными ручными средства пожаротушения и высаживаете к нам. Задание понял?

– Так точно.

– «Штокман-1», где пожарное судно с расчетом? – спросил Андрей.

– Только что отошло к вам. Старший расчета Барков на борту судна.

– Барков, слышите меня? Доложите обстановку.

– Барков на связи. Максимум через полчаса будем у вас и приступим к тушению. Насосы у нас мощные до четвертого уровня без проблем достанут. Усиливающаяся качка только: может помешать.

– Хорошо, ждем, – ответил Андрей. Тушение производите в перерывах между метаниями емкостей. На время «метаний» Максимова отходите на безопасное расстояние.

– Поняли!

– Максимов, готов?

– Готов.

– Пошел на первое метание.

– Есть!

Расстояние от третьей до второй платформы составляло около 10 километров, и Максимов покрыл его за пять минут. Вскоре Андрей услышал его голос в эфире:

– Внимание, захожу на первое метание. Ветер сильный и болтанка – трудно хорошо прицелиться.

– Давай, родной, постарайся, – не сдержал Андрей своих эмоций.

– Не подведем, Андрей Михайлович, – ответил Максимов, почувствовав волнение в голосе молодого инженера, взвалившего на себя непомерный груз ответственности.

Пилот первого класса Владимир Максимов, проработавший в полярной авиации всю свою сознательную жизнь, сосредоточенно всматривался в серую предштормовую пелену волн, держа машину на высоте примерно 50 метров над водой. Налетавшие отдельные порывы ветра бросали вертолет из стороны в сторону. Надо было так рассчитать высоту, скорость и момент сбрасывания груза, чтобы он попал как можно ближе к центру очага. Максимов закончил вираж, и вот уже в сотне метров по прямой показался густой столб дыма над горящим отсеком.

– Приготовиться, – скомандовал Максимов своему помощнику, сидящему рядом, и начал обратный счет. – Три, два, один, отпускай!

Огромная металлическая емкость полетела вниз. В то же мгновение вертолет, пролетев по инерции дальше, оказался на миг в густом дыму над платформой. Выйдя из него на открытое пространство, Максимов заложил новый вираж, чтобы осмотреть результаты «бомбометания». Но черный дым продолжал валить из всех окон отсека, как ни в чем не бывало.

– Неужели промахнулись? – подумал Максимов. – Не должно быть такого, вроде все рассчитали правильно.

И через секунду над клубами густого черного дыма взметнулись огромные и быстро разрастающиеся белые облака углекислого газа вместе с паром.

«Фу, попали, слава богу. – Отлегло у Максимова. – Понятно, почему не сразу рвануло: видимо детонаторы в тротиловых шашках не сразу нагрелись до высокой температуры. Сработало все это лишь тогда, когда до них дошел открытый огонь, а не стелящийся дым. Теперь углекислый газ должен был выйти из емкости. Значит на крыше температура не очень высокая, а весь огонь внутри отсека. Видать толку будет немного, раз весь наш углекислый газ лишь по крыше «размажется», а внутрь не попадет».

И словно в подтверждение своих мыслей он, завершая вираж, увидел, что черные клубы дыма с новой силой охватили горящий блок.

– Максимов, почему молчишь? Доложить результаты, – услышал он в наушниках голос Андрея.

– Андрей Михайлович, в цель попали, но эффективность нулевая, – ответил Максимов.

– Понятно, – раздосадовано ответил Андрей. – Максимов, давайте быстро за второй емкостью! Барков, приступайте к тушению водой с судна.

– Есть, ответил Барков по радиосвязи.

Андрей продолжал напряженно искать новое решение. Ясно, что Барков своими навесными струями будет только крышу водой поливать, а внутрь блока через небольшие окна они никак не попадут, тем более что струя воды на таком расстоянии уже будет рассредоточенная. Что же делать?

К тому же возникло новое беспокойство. Волнение уже было явно больше 5 баллов, но гигантскую 100-метровую платформу массой многие сотни тысяч тонн болтало так, будто на море было все 10 баллов. «Что-то тут не так, – подумал Андрей, – не может быть, чтобы так качало только из-за неработающих компенсаторов волнения».

И тут сильный взрыв потряс всю платформу...

Все последние месяцы после размолвки с Андреем Оксана жила, как ей казалось, какой-то не своей жизнью. Она действительно любила этого недотепу, который был равнодушен ко всему окружающему миру, и ничего не хотел видеть и слышать кроме своих безумных идей и прожектов. Она уже тысячу раз пожалела о своей настойчивости по поводу создания семьи, и готова была идти на попятную и ждать дальше своего возлюбленного. Оксана окончательно поняла, что не сможет без Андрея в этой жизни. Но женская гордость не давала ей смириться с этой мыслью. Однако девушка искала повода или случая для восстановления отношений и возвращения ситуации хотя бы в прежнее русло. Но Андрей, получив должность старшего эксперта, постоянно был в дальних командировках на морских промыслах Компании, которые были разбросаны чуть ли не по всему миру. А по телефону за тысячи километров не получится вернуть любимого. Надо смотреть глаза в глаза, только так может что-то получиться. В коротких телефонных разговорах, случавшихся за это время, Андрей был крайне сдержан, и непохоже, чтобы он жаждал встречи.

Зато давний приятель Андрея – Вадим без конца приглашал Оксану то в театр, то на выставку, а то и просто поужинать в ресторан. Оксана поначалу отнекивалась. Потом поняла, что в тоске и «самоедстве» успокоения мятущейся душе не найти. И чтобы не оставаться наедине со своими невеселыми мыслями, она стала иногда проводить некоторые вечера с Вадимом. Тот буквально не отходил ни на шаг от нее. Вздыхал, подолгу смотрел своими печальными глазами, но она, испытывая неловкость, отводила взгляд. Вадим совершенно не волновал ее, и после таких вечеров ей не хотелось повторения этих встреч. Разве что иногда хорошая игра актеров в театре отвлекала Оксану от грустных мыслей.

Но Вадим был очень настойчив. В один из вечеров, провожая ее до дома, он взял ее ладонь в свою руку, посмотрел в глаза, покраснел, а потом побледнел и произнес: