Ну конечно! Снегирей на берёзе уже не было!

Пилле-Рийн улыбнулась. И Чашкин-Сассь улыбнулся ей. Потому что всё это ему очень нравилось.

Настоящая весна ещё не наступила. Улицы снова занесло снегом, но это не так плохо, иначе Ану из синего дома не подарили бы финские санки. А теперь подарили. Их привезли не из Финляндии, а из магазина, что на улице Ряннаку.

Таких красивых санок, как у Ану, нет ни у кого! Сиденье у них жёлтенькое, а полозья длинные, блестящие, и на одном – волнистая ступенька, чтобы нога не соскальзывала.

Весь вчерашний день Пилле-Рийн ждала у ворот, когда выйдет Ану со своими санками. Но Ану не выходила, а санки стояли в коридоре синего дома и были видны через коридорное стекло. Зато сегодня утром Ану пришла и позвонила в дверь Пилле-Рийн. И санки ждали у ворот!

Пилле-Рийн и Ану пошли на дорогу, которая называется Тууле – Ветряная. Там машины не ходят, потому что там бульвар, а вдоль него стоят только что построенные, новенькие пятиэтажные дома.

Ану и Пилле-Рийн стали кататься по дороге Тууле. Пилле-Рийн сидела в санях, а Ану подталкивала их сзади – и все дома, и сосны между домами, и цветные скамейки, и гаражи с жёлтыми дверями скользили мимо, и в ушах гудел ветер. И было это не потому, что дорога Тууле – Ветряная, а потому, что такие санки! Они мчались к лесу и потом обратно, до улицы Ряннаку, и оставляли за собой два прямых ровных следа.

Потом Ану надоело, и она дала потолкать санки Пилле-Рийн. Это было, пожалуй, ещё интересней.

Когда они уже вволю накатались, Пилле-Рийн сказала:

– Ану, а почему мы всё время ездим прямо? Давай будем сворачивать туда-сюда!

– Зачем сворачивать туда-сюда? – спросила Ану.- Не надо. От этого санки портятся.

– А вот Юри на своих санях по-всякому ездит, – сказала Пилле-Рийн, – даже задом наперёд!

– Но прямо можно быстрее ехать,- сказала Ану.- И потом, ты посмотри, на что стали похожи санки у Юри.

На это Пилле-Рийн ничего не умела ответить. Она долго молчала и тихонько толкала санки: толк, толк, толк.

И вдруг ей пришла в голову хорошая мысль.

– Ану, – сказала Пилле-Рийн, – давай заезжать в каждый дом, будто мы почтальоны.

Это понравилось и Ану. И тогда они стали сворачивать туда-сюда и останавливаться у дверей каждого дома. Будто они почтальоны и опускают в почтовые ящики газеты для пап, книжки о школе для мам, а для детей журналы с картинками: «Мурзилку», и «Звёздочку», и «Бумми», и открытки ко дню рождения – много-много открыток. За санями с длинными блестящими полозьями оставалась волнистая дорога, и она не обходила ни одной двери, ни одних ворот.

И Ану решила, что ничего, если даже сани от этого немного портятся. Ради доброго дела могут они, наконец, немного испортиться, а иначе для чего же эти санки вообще сделаны?!

Пилле-Рийн и дедушка пришли на высокий склон.

Далеко внизу чернел лес. За ним начиналось болото. А через болото широко шагали столбы высоковольтной линии.

– Это край света,- сказала Пилле-Рийн.

– Ну? – удивился дедушка. – Что за вздор!

– Это вовсе не вздор, – сказала Пилле-Рийн. – Это совсем правда. Папа всегда говорит, что здесь край света.

И Пилле-Рийн поглядела далеко через лес и болото, где сливались земля и небо.

– А этот лес разве уже за краем? – спросил дедушка.

– Да, он уже за краем,- подтвердила Пилле-Рийн.- И болото тоже на другой стороне.

Из-за края света выглядывало желтоватое солнце. Снег на склоне был розовый и чистый.

Первым делом Пилле-Рийн хотела показать дедушке ту большую сосну, под которой она нашла летом три лисички. Сосна была вся в снегу, и грибов под ней, конечно, не было. Зато было что-то другое.

– Смотри, смотри, – крикнула Пилле-Рийн,- здесь кто- то был! – И она присела на корточки.

Под сосной было много следов.

– Сюда приходила собака? – спросила Пилле-Рийн и показала на следы, точно выдавленные в снегу большой сосновой шишкой.

– Да, это была пёстрая собака, – сказал дедушка.

– Разве ты по следам угадал, что пёстрая? – удивилась Пилле-Рийн.

– Конечно, – сказал дедушка и улыбнулся.

– Коричневая с белым, да? – допытывалась Пилле-Рийн.

– Мне кажется, да, – сказал дедушка. – А хвост у неё был торчком.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Пилле-Рийн.

– Ну, если бы хвост висел, он бы тоже оставил след,- сказал дедушка. – А ведь следа нет.

Следя от хвоста и правда не было. Но зато на снегу было много птичьих следов – как вышито.

– Смотри, к собаке приходила птица, сказала Пилле-Рийн. – Может, они друзья, раз вместе тут бегали?

– Должно быть, друзья, – ответил дедушка.

– Смотри, смотри, дедушка, здесь был ребёнок! Видишь, маленькие следы с узорами на подмётках! – закричала Пилле-Рийн.

– Так и есть,- сказал дедушка. – Все следы от красных сапожек.

– Тогда это была девочка,- обрадовалась Пилле-Рийн. – А разве собака и птица не боялись девочки?

– Должно быть, не боялись, – сказал дедушка. – Должно быть, они все трое были друзья – девочка, и птица, и собака.

На склоне было тихо-тихо. Только высоковольтная линия, которая шла через лес, тихо гудела.

– Эти следы здесь потому вот так все вместе, – спросила Пилле-Рийн, – что теперь всегда будет мир?

– Да, это верный знак, – ответил дедушка. – Они ведь здесь стояли и смотрели на лес и на край света – эта девочка, и птица, и собака. И, наверное, слушали, как поёт высоковольтная линия.

– А эта линия тоже идёт через край света? – спросила Пилле-Рийн.

– Да, идёт,- сказал дедушка.

– И это тоже знак, что войны не будет? – спросила Пилле-Рийн.

– Это действительно верный знак.

Потом они ещё некоторое время стояли на краю света и слушали, как поёт высоковольтная линия, и глядели, как она уходит через болото в лес.

Недалеко от дома Пилле-Рийн автобусная остановка. Там белая будка из кирпича и рядом железный столб с дощечкой. На дощечке большая красная буква «А» и цифры 22, 5 и 7. Это номера автобусов. Двадцать второй автобус – синий, со стеклянной крышей и жёлтой полосой на боку – мамин. Мама в нём каждый день ездит на работу и возвращается тоже. Седьмой, красный, идёт к тёте Ану, а пятый – ничей автобус.

Иногда Пилле-Рийн вместе с папой приходит сюда встречать маму. С папой хорошо ходить. С ним всегда больше увидишь. И мама быстрее приедет. Когда автобус с грохотом вылетает из-за угла улицы Рянну, папа говорит: «Слушай, Пилле-Рийн, у этого автобуса такой хороший голос, наверное, в нём наша мама». И так оно и бывает.

Но сегодня Пилле-Рийн пришла одна, потому что папе некогда.

И вот стоит и ждёт. Приехал двадцать второй автобус, но мамы в нём не было. Пилле-Рийн вошла в будку и села на скамейку. Но ей сразу стало скучно, и она снова вышла и обошла вокруг будки. Это был красивый маленький домик, как кукольный. По обеим сторонам – широкие окна, и на одной стене синий почтовый ящик.

А за автобусной остановкой, в воротах, стоял мальчик. Такого же роста, как Пилле-Рийн. У него на голове была белая шапка с помпоном, а в руке какой-то крюк. Мальчик этим крюком стучал по воротам и смотрел на Пилле-Рийн. И Пилле-Рийн долго смотрела на него. Потом она подошла к почтовому ящику и сунула палец в щель, куда опускают письма. Там есть такая железка, её можно толкнуть внутрь, и потом она сама возвращается и делает – щёлк!