— Нам в самом деле надо поговорить, Мак, — потребовала Элис от Маккензи.

Он повернулся к ней лицом, хотя в темноте не было ничего видно.

— Говори, если так. Я слушаю.

— Н-ну, ладно, — выдавила она, и тут ее будто прорвало:

— У меня было это той ночью, Мак! Было с… ну, с ним. С парнем. У спортплощадки.

Маккензи молча лежал.

— Ну черт побери, Мак, — взмолилась через минуту Элис, — ну скажи же что-нибудь! Ты с ума не сходишь?

— А тебе надо?

— Да, черт возьми! Я хочу, чтобы ты в самом деле взбесился, сказал, что измутузишь мне задницу, стоит мне такое хотя бы еще раз проделать. Я устала от такого твоего отношения, Мак, — дескать, клал я на это! Я хочу, чтоб кому-то на свете было не все равно, что я делаю.

— Хорошо, произнес Маккензи, чувствуя, как девушка льнет к нему под одеялом. — Хорошо, мне не все равно. — И вдруг почувствовал, что ведь оно и в самом деле так.

— Базовые навыки, капрал Хутен, — заметил генерал Декер. — Солдат никогда не должен пренебрегать базовыми навыками. Взять тех двух шпионов, что сбежали прошлой ночью. Этого бы не произошло, будь у них должным образом связаны руки.

— Да, сэр, — с готовностью подтвердил Хутен.

— Так что нынче вечером, Ричи, — сказал Декер, — я продемонстрирую вам несколько отличных способов, как можно связать человека. Полезная тренировка, Ричи; вы обратите на нее внимание. Дайте-ка мне тот кожаный хлыст — вот молодец…

В предрассветный час Билли-Кляча стоял на горе среди кедров, слушая, как с завыванием и громыханием съезжает со склона по горной дороге грузовичок. Когда звук стих, БиЛ-ли повернулся и подошел к месту, где заканчивались провода. Он уже поставил здесь объемистую оранжевую коробку взрывателя, получив при этом от Маккензи последние инструкции; провода к контактам он пока не присоединял, как и советовал Маккензи.

Билли снял с плеча небольшой нейлоновый ранец, аккуратно положил его на землю возле подрывного устройства и расстегнул верхний клапан. Там лежали такие вещи, как бинокль, термос с горячим супом, пластмассовая фляжка с водой; их он, однако, пока оставил без внимания.

Вместо этого он засунул руку поглубже в ранец и мельком напоследок оглядевшись, вынул оттуда небольшой плоский барабанчик и палочку с кожаным набалдашником.

Выйдя на открытый гребень, Билли остановился на краю утеса и, глядя туда, где всходило солнце, взял в левую руку барабан и начал выстукивать четкий ритм; и когда на востоке показалось светило, он запел — вначале тихо, затем все более крепнущим голосом — песню, которой научил его дед.

На другой стороне каньона, откуда с обочины шоссе открывался вид на ущелье и мост, Джо Джек спросил:

— Сколько, по-твоему, ждать?

— Порядочно, — ответил Ховик. — Со взгорья по тому склону они быстро спускаться не будут. У них теперь нет той мормышки проверять впереди пути, да и Декер соображает, что мы к этому времени могли понаделать с рельсами все, что угодно. — Он вынул пачку сигарет, увидел, что осталось там всего четыре, и с кислой миной сунул пачку в карман рубашки. — Затем, когда доберутся до места, где мы бросили «мушку», то остановятся и какое-то время проваландаются — эх, не подумал я тогда ночью устроить им какую-нибудь каверзу с мотором, — так что при всем при этом я бы сказал, подождать нам придется.

— Гм. так чего тогда мы поднимаемся в такую рань и загораем здесь с утра пораньше?

Ховик широко улыбнулся.

— На случай, если у меня в голове сплошная уже труха.

— Верно замечено, — сказал Джо Джек серьезным тоном. Он смотрел через каньон на вершину скалистого гребня.

— Что-то Билли я не вижу, — заметил он.

— Главное, чтобы он нас видел, — сказал Ховик. — А он увидит, когда надо.

— Ага. Знаешь, Фрэнк, а я рад, что все у нас так затевается. Я хочу сказать, если у нас все сработает и так далее. — Джо Джек повернулся и сел на дорожное ограждение лицом к Ховику. — Люди вроде нас с тобой, нам словно по жизни уготовано быть непоседами, нет? Мы постоянно твердим себе оправдания, почему нас втянуло в ту или иную историю, а на деле-то оно все потому, что мы сами такие по натуре. Не подвернись Декер, мы схватились бы с кем-нибудь другим, причем не долго дожидаясь. — Он опять повернул голову и посмотрел через каньон. — Но эти-то: Билли, Элис, Ларри — все, пожалуй, кроме Маккензи — Господи, Фрэнк, такие, как Декер, поглощают им подобных вагонами! Каждый, черт побери, каждый из них побывал за последнее десятилетие в какой-нибудь жуткой передряге — а многие по стране и того хуже, — а у истоков ее всегда стоял какой-нибудь Декер.

— И что? — кивнув, спросил Ховик.

— Я о том, чем мы там весь день занимались на гребне, и все, что к этому относится. Приятно, что все сплотились и сообща сделали, вот и все. Люди вроде Декера, — сказал он, — топчут таких, как они, наверное, вот уже миллион лет. Потому и приятно, что они, для разнообразия, проделают то же самое с ним.

Эшелон стоял на подъездном пути возле опустевшей уже горы; двигатели молчали. Пейзаж был абсолютно недвижен, если не считать грифов и воронов, начинавших кружить и камнем падать куда-то по ту сторону горы.

Стоя на ступеньках наблюдательного пункта у себя в вагоне, генерал Джеймс М. Декер дожидался, когда к собранию присоединятся последние двое офицеров. У капитана Грим-шоу, не укрылось от Декера, вид был слегка всклокоченный. В силу теперешних обстоятельств понятно, но, тем не менее… Встретившись глазами с Гримшоу, Декер возвел брови в немом вопросе. Гримшоу тяжеловато кивнул. Вид у капитана был удрученный; судя по пунцовой физиономии и неловким движениям, он уже успел принять… Надо будет как следует присмотреться к этому Гримшоу.

Декер прочистил горло.

— Джентльмены! Мы отбываем в наше историческое странствие. Прежде чем отправиться, испросим благословения у нашего Верховного Командира на это предприятие.

Все склонили головы. Декер возвел очи к пуленепробиваемому колпаку наблюдательного пункта.

— Всемилостивый Боже, — начал он крепким чистым голосом. — Кто принес нас в это место и в этот час…

Взревывая и дребезжа, старенький грузовичок взобрался на холм и на самой верхотуре свернул с дороги. Ховик размашисто засемафорил руками сидевшему за рулем Маккензи.

— Не глуши! Развернись и сперва нацелься передком вниз. Вчера бегал нормально, но одному Богу ведомо, что ему взбредет в следующую минуту.

Пока Маккензи разворачивался, Джо Джек спросил:

— Ты вчера весь хороший бензин пожег, да?

— Да, с динамитом же в игрушки не поиграешь. На мотоциклы осталось еще, а вот грузовик ездит теперь в основном на спирту. — Он посмотрел, как Маккензи останавливает машину возле двух уже стоявших там мотоциклов. — Когда с этим все кончится, — проговорил Ховик, — поедем посмотрим, осталось ли после Декера что-нибудь, что можно будет потом использовать. По его словам, там было кое-какое добро, для которого у него в эшелоне не оставалось места. — Он состроил мину. — Неудивительно, конечно, будет, если сукин этот сын после себя все уничтожит, чтоб никому больше не досталось.

Тут подошел Маккензи, в руках — плоская металлическая коробка.

— Все на местах, — сообщил он. — Том наверху следит за путями, Ларри с остальными засели возле ущелья, смотрят за «мушкой», прочие же вон там, в лесу, покуривают косушки и готовятся смотреть представление.

— Курят косушки? — переспросил Ховик.

— Если уж сдует, — заметил Джо Джек, — то почему бы и не сдуть?

Стоя под своим наблюдательным колпаком и глядя, как скользят мимо деревья и скалы, Декер внезапно спохватился: на какой же поезд высоте? Может, это ею объясняются бессонница и головные боли, донимавшие его, Декера, в последнее время, а заодно и странноватое поведение кое-кого из людей. Вот, вероятно, тот фактор, с которым в свое время имеет смысл сообразовывать свои планы.