– Что он говорит? Я не понимаю здешний диалект.

– Вояк пропустят в усадьбу, – перевела она, пропуская особо красочные выражения, Шаманов совершенно не стеснялся публики. И то, до городских не дойдет, а если кто поймет, так замечания делать не посмеет. – Солдаты будут сидеть там и сторожить Берка не вмешиваясь, пока мы, – слова «ему кол в задницу не засунем», поддержанные довольным ревом, она дипломатично заменила, – не допускаем нарушения закона. Ничего им не продавать, ничего не давать добровольно, вплоть до воды из колодцев. Пусть объедают и пакостят в усадьбе. Будем митинговать прямо под окнами, всеми семью тысячами…

– Ого, – не удержался Саис, – …собравшихся.

– Я не обещаю, – сделав паузу, продолжил Шаманов своим гулким басом, далеко разносящимся по перрону, – подобно другим, счастья и процветания. Я могу сказать лишь одно: мы не имеем права ощущать свою принадлежность к патранам и рассуждать о прошлом или будущем величии страны, если сотни тысяч из нас вынуждены голодать и совсем обносились. Мы обязательно продолжим нашу борьбу. Если вы понимаете, о чём идёт речь, – вместе с вами! Если вы не хотите – без вас! Земля Патры – народу Патры!

Толпа взревела совсем уж жутко.

– Здраво Шаман!

– Слава Шаманову, – перевела Уна.

Общее настроение захватило и ее и тянуло тоже проорать нечто громкое, не сдерживаясь. Самый опасный момент миновал. Она не знала, как Стену удалось договориться с лейтенантом, но теперь лорду деваться некуда. Возможность заставить у него отсутствует. Придется или смириться с отказом платить повышенную аренду, либо не получать вовсе.

Парламент после длительного и бурного обсуждения (я подозреваю многие устали дожидаться решения) принял подавляющим числом голосов новый аграрный закон. Без нашего давления и постоянных действий Национальной Лиги вряд ли бы и наши внуки его смогли увидеть!

По нему устанавливался десятилетний срок аренды, во время которого запрещается поднимать цены. Буде хозяин не считает возможным в дальнейшем нести убытки, он получает компенсацию в размере суммарной стоимости участка исходя из налоговых поступлений, уплаченных поместьем.

С откровенным злорадством, я сообщаю, что лендлорды много лет да что, там практически столетий платили 2–3 % от добавленной стоимости. У любого крестьянина Патры налоговики из кармана вынимали до 17 %, не считая косвенных налогов. Сейчас столь одиозная практика аукнется богатым помещикам. Стоимость земли будет оценена достаточно низко земскими обществами на основании полной справедливости.

Да, да! Именно земскими организациями на месте, но к сожалению не как нам хочется, а на основании фискальных документов. В зачет пойдут те суммы, которые указывали ее владельцы для уплаты государственных налогов на недвижимость. Требование оценивать землю по ее рыночной стоимости было равносильно признанию, что они в течение многих лет обманывали государство, не уплачивая причитавшиеся налоги. Теперь наиболее жадные и наглые лендлорды получат заслуженное наказание.

Земства обеспечивают сохранность и передают в дальнейшем участки крестьянам за установленную арендную плату. Контракт сохраняет силу и в случае продажи земли другому собственнику. Избежать конфискации им не удастся! Хорошо обдумайте дорогие мои читатели свою ситуацию. Именно сейчас появилась возможность получить в собственность участок на котором вы работаете не первый год. Конечно, гораздо лучше получить его бесплатно, однако что есть – то есть. Лучше в течение нескольких лет выплатить долг, чем бесконечно трудиться на арендованном, куске земли, отдавая помещику практически более крупную сумму!

И читайте внимательно закон, в случае сложностей обращайтесь за консультацией в отделения Национальной Лиги. Есть масса пунктов, специально не впячиваемых, тем не менее, очень существенных. К примеру, для ветеранов земля существенно дешевле. Лига свое дело сделала! Запомните – вместе мы сила!!!

– Ну, – сказал Стен, ощущая себя окончательно заезженным опостылевшим обсуждением, любой вариант по три раза прошли, на фронте так подробно задачи не ставились, – на этом все. Если никто ничего страшно умного добавить не желает – расходимся. Завтра в 6.30 поезд отходит. На месте выясним, не зря ли все это затеяли. Мы получили предлог для действий. Не надуманный, – Лайс без особого смущения хмыкнул, – настоящий. И чтоб я не слышал без команды «Земля – крестьянам!». Вот «Долой лендлордов!» – разрешается орать погромче. Все.

Парни начали подниматься, прощаться и двигаться к выходу. Шаманову очень хотелось всерьез напиться, благо и сидели-то в зале кабака. Нельзя. И для дисциплины плохо – все обязаны видеть его в приличном виде, уверенным в себе, не испытывающим колебаний и решительным. Он якобы всегда точно знает что делает. На самом деле знает. Если не выйдет сейчас, можно плюнуть на Лигу и растереть. Удача дама изменчивая и хорошее начало не гарантирует приятного окончания. Интересно, другие политики способны испытывать такой мандраж или это лично его заморочки? Рано ему в государственные деятели лезть.

– Что Макс? – спросил явно не собирающегося уходить Геллера. Последний удаляться не торопился, кидая на него красноречивые взоры.

Стен в очередной раз поблагодарил хозяина на прощанье. Вежливость вещь хорошая. Кабатчик не только давал им возможность собираться у себя, но и предоставил в его распоряжение комнатку на втором этаже. Если бы не такие доброхоты, неизвестно протянули ли они так долго. Членские взносы погоды не делали, а собрания, митинги, поездки, помощь нуждающимся – все это стоило денег. Вон Макс притащил с гор полтора десятка своих родственников-гурхов в качестве добровольных помощников. Эти вопросов не задают, сомнений не испытывают. Мигни – любому голову оторвут. Удобно. Да вот беда, их положено неплохо кормить и желательно не позволять ходить в обносках.

– У нас денег вообще нет? – очень тихо осведомился Макс.

– Казначей нам пока не требуется, – сухо отрезал Шаманов. – Все огромные капиталы Лиги легко умещаются у меня в кармане.

– Я вчера встречался с Тараном. Он неплохо устроился.

– Я тоже слышал. Костюм, сигара и репутация зверя. Собирает дань с проституток. И что?

– У него проблема.

Стен удивленно поднял бровь и не стал сообщать, что ему до одного места чужие неприятности. Макс разговор затеял не зря. И что он при всех не стал высказываться – неспроста.

– Морио заподозрил нашего Пастуха в желании перетянуть на себя одеяло. Практически открыто угрожал. А он обычно слов на ветер не бросает. Нож под ребро в скором времени вероятен.

– Ну, я бы не удивился, если это правда. Пастухов всегда был излишне наглый. Это не друзья-приятели, способные простить глупость. Максимум морду начистят на будущую память. Ты или бык и кончаешь плохо, или рубщик и кончаешь очень плохо. Не прошло и года, как Таран нарвался. Что он хочет? Явно не тихо уехать, тут мы ему без надобности.

– Мы ему помогаем с Морио и его людьми, – после паузы сказал Макс, – а он берет все дело на себя и отстегивает нам хорошую сумму.

– Сержант Геллер, – покачав головой, душевно произнес Стен, – ты уверен, что все не обстоит наоборот? Просто наглость Тарана на этот раз зашкалила за всякую границу. Никаких трений не произошло, захотелось ему на чужом горбу на пару ступенек вверх подняться. Сам не способен из пистолета выстрелить?

– В таких делах в первую очередь ищут кому выгодно. Если он сидит в тот момент на людях – алиби железное.

– Ага и отмусолит нам сотенку на бедность за дело с кровью. Или две. Он чистый со всех сторон и имеет на меня крючок. Спасибо тебе великодушно. Вот влипнет он по другому делу и в момент нами расплатится с полицией. Не смотри на меня так, – прошипел зло Шаманов, – он нам уже не товарищ. Он свои дела крутит. Прямого начальника чужими руками в Холод отправить решил.