Литмир - Электронная Библиотека

Алиса воспряла духом. Начала рассказывать, что Марго отыскала ей приличную ворожею, которая и прошлое, и будущее видит, и любое проклятье может снять, и приворожить, и все остальное.

Я поинтересовалась:

– Кстати, а куда подевалась твоя Марго?

– Ах, – вздохнула Алиса, – Маргуша сказала, что и шагу не ступит в мой дом, пока я не посещу ворожею. Она вообще уехала в деревню к маме.

– А мы сегодня же и поедем к ворожее, – скомандовала я.

* * *

Ворожея отнеслась к своим обязанностям серьезно, долго крутила Алису, выспрашивала о ее болячках, непонятно с чего вдруг заинтересовалась ее позвоночником, потом напоила нас кофе, разложила карты, бросила кости и вынесла приговор.

– Сглазили! – сказала она. – Сглазили из-за крашеной ткани!

– Нельзя ли поподробней, – попросила я, по собственному опыту зная уже, как тяжко извлекать информацию из ворожей.

– К чему подробности? – удивилась она. – Тут лечить надо, сильно лечить. Лечиться будете? – с надеждой спросила она Алису.

– Будем, – решительно ответила я за подругу.

– Тогда устраивайся вон на том диване и не мешай, – скомандовала ворожея.

Она извлекла из антикварного шкафа зеркало.

Поставила на стол металлическую плошку и сноровисто развела в ней огонь, используя для этого сухой спирт.

Широким жестом ворожея провела зеркалом над головой Алисы. Подняла глаза к потолку и заунывно загундосила:

– О, Предвечный! О, Предвечный царь! Бог неизреченный, создавший все из любви к людям и для блага их. Воззри на меня, Алису, твою недостойную слугу, на мое чистое намеренье. Удостой послать ко мне ангела своего Анаеля…

«С таким лечением и Марго отлично справилась бы, – подумала я. – Молитву к гномам весьма шустро читала».

Между тем ворожея бросила в огонь щепотку желтого порошка, и в комнате запахло шафраном.

– Предлагаю тебе курение, о боже мой. Триединый, благий, стоящий превыше херувимов, – громогласно сообщила она.

Я заскучала, Алиса же преисполнилась благоговения. Заметив это, ворожея вдохновилась, раскраснелась от удовольствия, заважничала. Она сунула зеркало в дым, струйкой поднимающийся над плошкой, и жалобно запричитала:

– Приди, Анаель, приди! Приди ко мне добровольно…

Я же мысленно добавила: «Пока по-хорошему просим».

Ворожея, словно услышав мои мысли, сердито буркнула:

– От вас плохая энергия исходит.

– Мой бывший муж целиком с вами согласен, – ответила я.

– Со-оня, – взмолилась Алиса.

Взгляд ее был полон укора. Я примолкла, а ворожея, торжествуя, продолжила свое дело.

В общем, это все довольно долго тянулось; я умирала с тоски. Скукотища невообразимая. Лучше бы на эти деньги раз сто сходила в оперу. Ворожея, по-моему, уже повторяться начала, но все же до конца процедуры добралась. Передать не могу моей радости, когда она, повизгивая, закончила:

– Восхваляемый небесными духами, живущий и царствующий в вечности! Да будет так!

Алиса была близка к оргазму, когда ворожея истово перекрестила зеркало и облегченно сказала:

– На сегодня все.

– Как это все? – изумилась я. – Алиса что же, выздоровела?

– Ишь, какая скорая! – возмутилась ворожея. – Сорок пять дней еще повторять процедуру буду. Тогда зеркало окурится и в нем появится Анаель в виде прекрасного ребенка. Вот тогда его можно просить исполнить все желания.

– Какие желания, какие желания? – заинтересовалась Алиса.

– А любые, – махнула рукой ворожея. – Можно ту, что сглазила тебя, совсем извести. А можно порчу на нее наслать. Ну уж само собой нужно просить, чтобы Анаель с тебя снял порчу.

Ворожея шустро собрала все свои магические вещички.

– Ты бы заплатила, милая, – сказала она, обращаясь почему-то ко мне.

– Сколько? – спросила Алиса.

Наглая ворожея назвала такую сумму, что у меня дыхание перехватило. Я перемножила ее на сорок пять дней и пришла в ужас.

– Нельзя ли что-нибудь покороче и поэффективнее? – поинтересовалась я и мысленно добавила: «И подешевле».

– Можно, – кивнула головой ворожея. – Но за этот сеанс плату все-таки внесите. Иначе Анаель разгневается.

– Ладно, – согласилась я, – заплатим, но только после окончательного излечения.

Поумневшая ворожея на этот раз связываться со мной не стала, а увела Алису в другую комнату.

Лечила она ее там недолго, а сумму запросила, на мой взгляд, астрономическую. Я попыталась спорить, но Алиса безропотно заплатила.

– Скажите хотя бы, когда она выздоровеет? – в глубине души обливаясь слезами, спросила я.

– Уже здорова, – отрезала ворожея, и мы отправились домой.

Через каждые десять минут я интересовалась у Алисы:

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, лучше, – улыбалась она. Когда мы проезжали мимо цветочного салона, она попросила притормозить.

– Зачем? – удивилась я. Алиса загадочно улыбнулась.

– Сонечка, ты знаешь, что нынче в моде бутоньерки? – спросила она.

– Знаю, – ответила я, – и очень люблю приколотые к одежде цветы, но они, к сожалению, недолго живут.

В глазах Алисы появился озорной блеск.

– В этом салоне продаются чудесные бутоньерки с каким-то французским составом! – ликуя, воскликнула она. – Представляешь, цветок в такой бутоньерке способен жить дня три, если не неделю. Я подарю тебе, это чудо!

– Зачем? Пойду и сама куплю.

– Ты так много со мной возишься, хочу тебя отблагодарить, – обиженно надула губки Алиса.

– Что ж, пожалуй, я действительно заслужила. Иди, подари мне эту бутоньерку.

Алиса выпорхнула из машины. Вскоре на моем воротнике красовался букетик живых цветов: в малюсенькой пробирке жили три миниатюрные розочки. Прелесть! Прелесть!

Я расцеловала Алису, она же просто торжествовала. Я опять подумала: «Кукла, настоящая кукла».

* * *

– Ах, Соня, – входя в квартиру, воскликнула Алиса, – похоже, колдунья и в самом деле вылечила меня! Пойдем, покажу свою новую картину.

– Пойдем, – сказала я, направляясь в мастерскую исключительно из желания получше рассмотреть Алису – там хорошее освещение.

Пока Алиса хвалилась вдохновением, сподвигшим ее на создание серо-буро-малинового пятна, безобразно расползшегося по холсту, я придирчиво всматривалась в ее лицо. Она действительно посвежела.

– Аля, ты как себя чувствуешь? – спросила я.

Она удивилась:

– Я же сказала, чудесно. Просто великолепно. Можно, останусь в мастерской и немного поработаю?

– Можно, – разрешила я, – но, умоляю, не называй это работой, потому что тогда непонятно, чем занимаются все остальные, приносящие пользу государству, себе и людям.

Оставив Алису с ее мазней, я спустилась вниз. Тщательнейшим образом осмотрела ее квартиру на предмет колдовства. С лупой облазила все углы, исследовала окна и стены, но, кроме нескольких воткнутых в обои иголок, ничего не нашла. Под ковром обнаружилась, правда, еще записка, написанная почерком Марго.

«Глава мертвых пусть прикажет тебе, Владыка, через живого и посвященного змея! Херуб пусть прикажет тебе. Владыка, через Адама Иотхавах! Блуждающий орел…» – прочитала я.

Плюнула и забросила скомканный клочок бумаги под диван.

«Иголки воткнула сама Алиса, – решила я, – писанина Маргушина, в остальном – полный порядок. Но ворожея и не говорила, что Алисе кто-то вредил. Она сказала, что сглазили, следовательно, просто кто-то позавидовал».

Я начала припоминать вернисаж, после которого Алиса пригласила подруг на чашечку кофе. Старательно перебрала в памяти лица всех этих змей и пришла к выводу, что если Алису и сглазили, то все хором. Фаина напилась и назойливо кричала, что обожает ее, но рожа у нее далеко не любящая была.

Лора Ибрагимовна жмурилась от удовольствия. Ласкала Алису взглядом, но в уголках красивого рта затаила змеиную улыбочку.

Красавица Нюрка, лишь только мы вошли в холл, устроилась напротив зеркала и принялась изучать то себя, то Алису, явно сравнивая и, очевидно, приходя к мнению, что сравнение совсем не в ее пользу.

12
{"b":"19775","o":1}