– А перед тем как я вышла из салона, мне никто не звонил?

– Старушка, сколько можно?! Я прямо вся уже объяснять устала: никто не звонил, ты вышла одна и сказала, что еще успеешь помотаться по магазинам. Я удивилась, ведь мы вместе собирались мотаться, а тут вдруг ты прямо вся одна умчалась.

Это был самый удивительный момент вчерашнего дня. Если мы с Марусей собирались вместе выйти из салона, почему я отправилась по магазинам одна? Почему бросила в салоне Марусю? Почему так неожиданно переменила планы?

– Маруся, мне точно никто не звонил? – в сотый раз спросила я.

Она в отчаянии даже ногами затопала:

– Да нет же, старушка, я от тебя не отходила. Ты сидела в кресле, Колька тебя стриг, ты ему говорила гадости, Роза рвалась к Пупсу, ты ее не отпускала, утверждала, что дорожишь только ее оценкой, по ходу мы обсуждали будущий поход по магазинам, уговаривали Розу пойти с нами…

Судя по всему, именно так и было: слишком похоже на правду.

– Да как же я одна от Кольки-то ушла? – жутко нервничая, закричала я.

– А фиг тебя знает! – психанула и Маруся. – Вдруг взяла и прямо вся ушла. Ни с того ни с сего. Сорвалась и убежала со своей новой прической и вся в макияже. Духами просто валила с ног.

– Но ты-то как меня отпустила?

– Я-то у Кольки в кресле сидела прямо вся мокрая, привязанная пеньюаром! Что я могла поделать? Прямо вся вопила тебе вслед, он и так мне чуть ухо не отрезал!

– Черт, какая муха меня укусила? – совсем запечалилась я.

Маруся с болью посмотрела на меня, жалея все душой.

– Старушка, – плаксиво успокоила она меня, – сглазили тебя, сглазили, старушка.

– Ни фига себе, сглазили! – ужаснулась я. – А если мне завтра стукнет в голову на Эйфелеву башню забраться? Пойдем по жильцам.

И мы пошли. Жильцы того дома, как ни странно, узнавали меня все подряд и сбегались глазеть как на кинозвезду, качая головами и поохивая. И все, как один, утверждали, что ни в какой квартире я не была. Кстати, то же самое они сказали и сотрудникам милиции – Тамаркин адвокат нам уже сообщил. Бедняга был вынужден заняться моими ничтожными проблемами, так Тамарке хотелось со мной в баньку завалиться. Любит она меня все же.

– Вот видишь, старушка, – обрадовалась Маруся. – Ни в одной квартире ты здесь вчера не была, ни на четвертом этаже, ни на первом. Сглазили тебя, сгла-зи-ли. Сглазили!

– Да подожди ты! – рявкнула я. – Чудес же на свете не бывает. Как-то же я попала на тот карниз, а попасть туда можно только из окна. С крыши бы я не полезла, как бы сильно меня ни сглазили.

– Точно, старушка, с крыши только альпинист на тот карниз может попасть, – трусливо поеживаясь, согласилась Маруся.

– Значит, кто-то из жильцов врет, – заключила я.

Маруся не согласилась:

– Не-ее, не врут. Я бы почувствовала.

– Не врут? Если они не врут, и с крыши залезть нельзя, как же я попала на карниз? Крыльев, как видишь, у меня нет.

– Да-аа, ты не ангел, – на этот раз согласилась Маруся и тут же выдвинула предположение:

– Из окна, что на лестничной площадке, ты разве не могла залезть?

Я пришла в ужас:

– Бог с тобой, от лестничного окна до того места, откуда меня сняли, минимум двадцать метров. Я что, по-твоему, их по карнизу прошла? Мне и двух не осилить.

Маруся пожала плечами:

– Сглазили тебя, старушка, сглазили. Роза мне утром звонила, считает, что надо бы показать тебя психиатру.

– Твоя Роза сама сошла с ума! Вчера так нажралась у Тамарки; совсем забыла, что не пьет. К психиатру я не пойду и под угрозой расстрела.

– Тогда к Коровину тебя надо, – пригорюнилась Маруся, – Пусть скажет, какая сволочь тебя сглазила. А еще лучше пускай твои мысли сама Роза прочитает. Очень она в этом деле преуспела.

– Ладно, фиг с тобой, – согласилась я, – поехали к Розе. Она как-никак тоже доктор, хоть и гинеколог.

Роза с радостью взялась читать мысли, но сколько ни копалась в моей голове, кроме фасонов шляпок, там ничего не находила. Я и в самом деле думала только о них, о шляпках. И это в такой ответственный момент. Просто поразительно. И досадно.

– Сосредоточься, сосредоточься, – умоляла Роза. – Представь, что ты выходишь из салона, прикрыла за собой дверь…

– Дверь за мной прикрыл охранник.

– Вспомнила! Вот видишь, вспомнила! – восторженно запищала Роза и захлопала в ладоши.

– Ни фига не вспомнила, – разочаровала я ее. – Просто знаю: охранник всегда передо мной дверь открывает, он же и закрывает эту дверь.

– Ладно, не отвлекайся, – рассердилась Роза. – Сосредоточься, представь себя у входа в салон и вызови прежние мысли, а я их прочитаю.

Я сосредоточилась. Роза напряглась, засверлила меня глазами, приговаривая:

– Ну! Ну!

И в моей голове опять появились шляпки. Точнее, шляпа, одна. Почему-то мужская.

– Опять шляпа! – Роза без сил упала на диван.

– Ну ты, старушка, даешь! – восхитилась Маруся. – Как же ты живешь, если у тебя вместо мозгов одни шляпы?

– Так было не всегда, – с трудом сдерживая слезы, пожаловалась я. – Так случилось после карниза.

– Вряд ли, я и раньше за тобой такое замечала, – усмехнулась Маруся.

– Отстань от нее, – неожиданно вступилась за меня Роза. – Это стресс. Пускай немного от него отойдет, и завтра продолжим.

– Лучше бы ее свести к Коровину, – принялась за свое Маруся.

– Зачем к Коровину, – рассердилась Роза. – У меня уже получается. Завтра с утреца на свежие мозги опыты и продолжим.

И мы продолжили на следующий день с раннего утра – так захотела Роза. Продолжили с тем же эффектом. Я не унывала, Роза тоже. Маруся рвалась к Коровину.

И на другой день было то же самое. Роза с утра до вечера читала мои мысли, я же думала лишь о какой-то мужской шляпе. Маруся стояла над моей душой и время от времени вскрикивала:

– Пора ее к Коровину.

В конце концов сдалась и Роза.

– Все, – сказала она. – Я пас. Ведем ее к Коровину. Пускай пообщается с духами.

«Ну, с духами не с духами, – подумала я, – а посмотреть на это чудо спиритизма – Коровина будет полезно со всех сторон: и для будущей книги, и для общего развития, и для поднятия тонуса, и для улучшения настроения. Разве это не смешно, когда взрослый солидный мужчина на полном серьезе ведет беседу то с Распутиным, то с Наполеоном? С другой стороны, Коровин в большой моде. Салон Кольки Косого против салона Коровина просто колхоз. Просто срам, что я еще ни разу не была у Коровина».

О своем психическом здоровье я уже почти не беспокоилась. Забвение – это то, что позволяет человеку существовать в нашем злокозненном мире. Если бы не забвение, жизнь утратила бы смысл. Поскольку меня больше на карниз не тянуло, я забыла о нем, расслабилась и решила, что тот инцидент произошел в связи с секундным помутнением рассудка на почве ссоры с соседями.

«Вряд ли это повторится», – подумала я и дала Розе и Марусе согласие отправиться к Коровину.

Лишь из любопытства.

Мне снился сон.

Страшный сон.

Даже ужасный.

Ужасный по нескольким причинам. Во-первых, он был очень длинный – длиной в жизнь. А во-вторых, во сне я была мужчиной, да ладно бы еще красивым, бодрым и молодым, а то совсем наоборот – я была пожилым низкорослым мужчиной и обладала всеми атрибутами старости: лысиной, вставными зубами, подагрой, животом и одышкой. И почему-то всем этим я очень гордилась.

Впрочем, известно почему: у меня были деньги, много денег. Утром после душа я подходила к зеркалу и, с огромной симпатией глядя на свое неприглядное отражение, нежно оглаживала раздутый обжорством живот, щелкала вставными зубами, проводила рукой по плешивому темечку (по привычке приглаживая то, чего давно уже нет) и удовлетворенно себе говорила:

– Хорош, чертяка!

Видимо, я ждала чего-то еще более безобразного и, не найдя, приходила в восторг. После этого я выпячивала впалую грудь и героически пыталась подобрать дряблые мышцы живота; живот от этого в объеме не уменьшался, а лишь покрывался жировой рябью и становился похож на корку гигантского апельсина, но я была очень собой довольна и с улыбкой вещала: