– Послушайте, – возмутилась я, – не мелочитесь, прошу всего день, шляпку дольше выбираю, а тут о жизни моей идет речь. Вдруг выйду на связь, и сразу же меня того!
– Чего?
– Сами знаете чего. Я же единственная могу об их организации рассказать, к тому же задания не выполнила. Кто их знает, вдруг они уже к смертной казни приговорили меня. Боюсь и храбро этого не скрываю!
На самом деле я понятия не имела где должен ждать меня этот мифический связной, да и самого связного у меня на примете еще не было. Из суеверия побоялась вперед забегать и раньше времени ничего не планировала.
Владимир Владимирович некоторое время пытался к скорому решению меня склонить, а потом махнул рукой и сказал:
– Так и быть, думайте, но помните, что у вас есть сын, который сильно без мамы скучает.
Тут же мелькнула мысль: «Всю оставшуюся жизнь будет без меня скучать, если сейчас что-нибудь не так придумаю.»
С этой мыслью я в свою камеру и отправилась. Состояние было нервическое. Предстояло разыграть спектакль, содержание которого неведомо ни одному актеру.
Разумеется, никому, кроме меня.
Впрочем, на тот момент и я не ведала, не могла придумать ни одного действия будущего спектакля, а потому ужасно нервничала.
Голова пухла от мыслей – состояние для меня непривычное. Вопросов возникало невообразимое множество. Где должен состояться этот спектакль? Сколько в нем будет участников? И так далее и тому подобное.
На первый план, конечно же, рвался вопрос: кто будет играть главную роль? Сама я играть главную роль не собиралась. Прекрасно пою, еще лучше танцую, но театр не моя стихия, к тому же сама играть роль связного я никак не могла, следовательно требовался актер, желательно умный, храбрый и талантливый.
Были к нему и другие требования. Поскольку я уже практически назначила час и день – одиннадцать часов каждого четверга – то актер мой обязательно должен повстречаться мне в том месте, которое я Владимиру Владимировичу укажу.
С местом тоже были проблемы. Совершенно очевидно, что встреча должна произойти где-нибудь на улице: у памятника или у входа в парк, ну там, где многолюдно.
Признаюсь, изрядно голову поломав, я вдруг нашла такое мудрое решение, что едва не прослезилась от умиления к самой себе.
«Что за проблема? – подумала я. – Выхожу на любую улицу и обращаюсь к первому попавшемуся прохожему. Или к продавцу мороженого. Или к нищему…»
Развивая это направление, к ужасу своему вынуждена была признать, что мудрым назвать такое решение можно только в кавычках. Имея цель не обращаться к прохожим, а улизнуть от своих стражей, я очень быстро зашла в тупик, не представляя как это сделать. Даже если мне удастся разработать приличный план, где уверенность, что все по этому плану и сложится? Если бы в нашем мире что-нибудь когда-нибудь было способно идти по плану, то жили бы мы в раю. Сколько великих людей на этих планах погорело, сколько не состоялось по этим планам побед!
Должна сказать, что как раз по этому поводу переживания мои были напрасны: плана-то и не было у меня.
Абсолютно никакого.
Да и откуда взяться плану, когда главного героя нет, а без героя нет и характера, а без характера как узнаешь чего ждать?
Самый тяжелый труд, это интеллектуальный. Вымотал он меня так, что заснула, как умерла – даже снов не видала.
Утром, едва открыла глаза, сразу же погрузилась в отчаяние.
В такое отчаяние погрузилась, что словами нельзя передать. Мозги от горя сразу же отключились, и всеми мыслительными процессами завладело сердце.
«Что сидишь? – сказало мне оно. – Отправляйся к Владимиру Владимировичу, пока он не передумал.»
Я попыталась возразить: «Не знаю же ничего, нет же у меня плана!»
«Какой там план, – рассердилось сердце. – Всю жизнь без плана выкручивалась, а тут вдруг закапризничала!»
«Боже, – подумала я, – даже сердце умнее меня. Иди отсюда, говорит!»
Как тут не согласиться?
И я пошла.
Глава 9
На этот раз Владимир Владимирович смотрел на меня настораживающе приветливо, что называется, разлетелся ко мне душой.
– Согласна сотрудничать, – сходу сообщила я, не желая его разочаровывать.
– Очень хорошо! – обрадовался Владимир Владимирович. – Рассказывайте, как это должно произойти.
– Этого не знаю сама, – вынуждена была признаться я. – Приказали каждый четверг в одиннадцать часов с Арбатских ворот двигаться по Новому Арбату в сторону «Дома книги».
Поскольку к ответу на вопрос я готова не была, то и ляпнула первое, что пришло в голову. Почему пришел в голову этот маршрут? Его я частенько любила проделывать, таким образом действительно двигаясь от своего дома к «Дому книги» в желании полюбоваться на свои две книги, изданные новым тиражом. Мой настоящий маршрут, конечно же, был значительно длиннее, поскольку дальше от «Дома книги» находится и мой родной дом, но какое это имеет значение?
Однако, сообщение Владимир Владимировича расстроило.
– От Арбатских ворот к «Дому книги» и все? – спросил он.
– И все, – подтвердила я и, чтобы немного его приободрить, добавила: – Думаю, на этом коротком отрезке меня кто-нибудь из БАГа и окликнет, если я не узнаю связного сама: не исключено, что он же и выдавал мне инструкции. Как только я к нему подойду, так сразу его и хватайте.
– Ни в коем случае! – Владимир Владимирович даже замахал на меня руками, боже, какой эмоциональный.
– Что? Хватать не будете? – удивилась я.
– Связной нам нужен для того, чтобы выйти на других членов этой организации.
– В таком случае должна вас предупредить: не вздумайте совать мне в одежду подслушивающие устройства. БАГ – организация небедная, упакована всеми новинками и слежку заметит вмиг. Придется вам наблюдать за нами с приличного расстояния и никакой записи разговора со связным.
Владимиру Владимировичу моя ремарка не понравилась. Он испытующе посмотрел на меня и напомнил:
– Ваш ребенок у нас.
Я кивнула, а сама подумала: «И поэтому я спокойна. Вы же не террористическая организация. Что плохого вы сделаете моему ребенку? Гораздо хуже будет ему, если я останусь у вас и не найду мужика в фуфайке.»
Потрясая своей проницательностью, Владимир Владимирович продолжил мысль:
– Новый Арбат неудобная для такого мероприятия улица. Вести вас придется с приличного расстояния, поэтому хочу предостеречь от глупостей. Если вы собираетесь сбежать, то…
Я не дала ему договорить и, демонстрируя покорность, заверила:
– Никуда не побегу. Подумайте сами, куда мне бежать? Я женщина домашняя, привыкла к комфорту, мне даже спрятаться негде, тем более, что убегая от вас, прятаться придется до конца своих дней. Положитесь на мою рассудительность.
Владимир Владимирович несколько успокоился, но все же напомнил:
– Где же ваша рассудительность была, когда вы решились покуситься на жизнь президента? Надеюсь, понимаете как нелегко вам верить.
– Нелегко, согласна, и все же тому были веские причины, которые излагать не буду. Поверьте, речь шла о жизни.
– Вы же говорили, что только о карьере.
– Не хотела вас пугать.
Не знаю, устроил его мой ответ или не устроил, но тему он сменил – перешел к разработке предстоящей операции. Несколько часов он накачивал меня легендой – должна же я была убедить членов мифического БАГа, что мне удалось уйти от спецслужб.
Легенда мною усваивалась нелегко, потому что по привычке я все время сбивалась на творчество, все хотела добавить что-нибудь и от себя. Владимир Владимирович, какой умница, проявил терпение и своего драгоценного времени не пожалел. Худо-бедно дело двигалось. Когда же я наконец усвоила эту ненавистную легенду, и голова моя раскалывалась от избытка информации, оказалось, что все это лишь прелюдия.
– В общих чертах пока так, – подытожил Владимир Владимирович, – но окончательную подготовку к операции произведут специалисты. Кстати, операция назначена на завтра.
