Однако народ Эфиопии не покорился — он вел партизанскую борьбу, и уже в начале 1941 года эфиопы освобождают свою столицу Аддис-Абебу, а к исходу этого года вообще изгоняют оккупантов из страны. Эфиопия становится на истинно демократический путь развития. В начале 50-х годов, в соответствии с решением Генеральной Ассамблеи ООН, к Эфиопии была присоединена и Эритрея— бывшая колония Италии. Кстати, эритрейский вопрос имеет свои корни.
В конце прошлого века Эфиопия, ослабленная междоусобицей, утратила порты на Красном море и вынуждена была заключить с Италией неравн оправный договор, по которому последней, кроме захваченных ею портов, отошла еще и северная часть Эфиопии с городом Асмара и этот район назвали Эритреей, которая стала колонией Италии. С тех пор у некоторой части населения Эритреи продолжает жить дух сепаратизма, хотя после изгнания из этих краев последнего итальянского оккупанта и колонизатора прошло много десятков лет. На мой взгляд, эта часть общества хотела бы, чтобы Эритрея существовала на равных с Эфиопией, хотя в едином государстве с последней она, конечно, могла бы процветать, т. к. вся ее экономика связана с экономическими объектами центра Эфиопии.
Надо отметить, что демократическое развитие Эфиопии шагнуло так далеко, что именно здесь в 1963 году была проведена Конференция глав правительств независимых государств Африки, на которой учредили Организацию Африканского Единства. А в Аддис-Абебе расположилась штаб-квартира этой организации.
В начале 70-х годов на Эфиопию обрушивается ненастье — засуха, а вслед за ней — голод, болезни и т. д. К власти приходит Временный военный административный совет (ВВ АС). Проводятся демократические реформы, в том числе национализация. Это обостряет внутриполитическую обстановку — поднимают голову экстремисты и сепаратисты всех мастей. А вслед за этим на Эфиопию внезапно нападает Сомали. Это был гром среди ясного неба. Видно, наша соответствующая служба проморгала подготовку этой акции. И в первую очередь этот «ляп», на мой взгляд, объясняется тем, что и Сомали, и Эфиопия были у нас в общем списке друзей, а вожди Сомали, в первую очередь глава государства Барре, постоянно и везде заявляли о своей вечной любви к Советскому Союзу.
Руководители Сомали поставили перед собой цель — используя сложившиеся экономические и социально-политические трудности внутри Эфиопии, коротким и решительным ударом отхватить западную часть земли своего соседа, которая углом вдавалась в Сомали. Это приблизительно по линии: от озера Аббе на севере, около 150 км юго-западнее города Джибути, и до реки Уоиб — по восточному ее берегу к городу Доло на юге. Как минимум они считали, что надо отвоевать плато Хауд по линии реки Фафэн, которая далее впадает в реку Веби-Шебели. Этот район представляет ценность не только тем, что здесь занимаются скотоводством и земледелием, но и своими не разведанными до конца природными богатствами (признаки богатств имеются). Если рассматривать этот район с позиций административного деления, то агрессия приходилась на провинцию Огаден.
Война началась 23 июля 1977 года внезапным вторжением сомалийских войск. К декабрю этого же года они захватили значительную территорию Эфиопии, продвинувшись на разных направлениях от 300 до 700 километров. Фактически они добились той цели, которую ставили.
Однако были и глубинные цели. Как выяснилось, руководство Сомали имело задачу свергнуть ту демократическую власть, которая была в то время в Эфиопии. Возникает вопрос — а кто в этом был заинтересован? Кому и для чего требовалось в 1977 году свержение народно-демократической власти в Эфиопии? Разумеется, не Советскому Союзу. Мы всячески поддерживали эту власть и все ее преобразования в стране, как поддерживали и власть в Сомали. Может, эта война требовалась Сомали? Конечно же, нет — любому государству, если у руководства находятся нормальные государственные деятели, необходимо укреплять отношения с соседями до уровня дружеских. Захват Сомали восточного клина эфиопской территории и агрессия были всего лишь прикрытием главной цели — свержения власти в Аддис-Абебе. Так кому это понадобилось? Конечно, США, а осуществило задуманное, как всегда, ЦРУ. Разве американская администрация в то время могла допустить, чтобы Советский Союз все больше и больше «закреплялся» в Африке? Нет, конечно.
Джимми Картер, победив в декабре 1976 года своего основного соперника Д. Форда и став президентом США, пообещал американцам вытянуть страну из омута политического и психологического унижения, в который они попали в связи с уотергейтом Никсона и позорным для США концом дикой войны во Вьетнаме. Вполне объяснима поэтому его, Картера, суета по каждому внешнеполитическому поводу (правда, спасительный круг, в виде ввода советских войск в Афганистан, невольно подаренный ему Советским Союзом, он в полной мере не смог использовать). Вот подвернулись Сомали. Конечно, с его ведома Центральное разведывательное управление США начало форсированно осуществлять идею — задушить в Африке демократию руками самих демократов. А соответствующая тактика у них на вооружении была уже много лет (судя по Анголе, Намибии, Марокко, Заиру, Конго и др.). А сейчас можно было бы блеснуть и здесь, в Эфиопии.
Получив благословение президента и имея и без того большое влияние на предводителя Сомали (того времени) Барре, американские спецслужбы под видом подготовки Вооруженных Сил Сомали проводят серию эффективных мероприятий, позволивших решительно расшевелить это «сонное царство». Сам Барре, падкий на все, что ему дают, не был лично обижен и в этот раз.
Поэтому он рьяно взялся за подготовку к агрессии. Он шел на нее сознательно и должен был видеть ее возможные последствия, в том числе и в отношениях с Советским Союзом. Однако он прекрасно понимал и другое: если дело дойдет до разрыва с СССР, то последний просто не сможет забрать с собой все то, что было настроено нашими специалистами, нашими силами и фактически за наши средства. Различные промышленные предприятия, жилые кварталы, дороги, оборонные объекты и многое другое. Дипломатические отношения с этой страной у нас были установлены с 1960 года, и с этого времени начинается и советская помощь. А когда в 1969 году был убит президент Сомали А. Шермарк и над страной нависла угроза перехода власти в руки реакции, наша помощь стала еще более эффективной. Как известно, власть захватила прогрессивная часть офицеров сомалийской армии во главе с командующим армией генералом Барре. А затем вся власть перешла к Верховному Революционному Совету. Президентом Совета стал Барре. Руководство страны объявило, что в основе развития Сомали будет идеология социалистического пути, и это нашло у нас полную поддержку. Однако Барре предал свой народ, что в то время предположить было сложно. Но предатель в своих расчетах оказался прав — Советский Союз, порвав отношения с этой страной (хотя народ ни в чем виновен не был), не мог компенсировать те расходы, которые были сделаны им в отношении Сомали. А они были огромны. Ведь мы построили и дорогостоящие стратегические объекты типа суперсовременного аэродрома со взлетно-посадочной полосой для всех видов самолетов (в том числе на перспективу) и огромной емкостью, со всеми элементами всестороннего обеспечения и обслуживания.
И лично мне непонятно, почему наши дипломаты и наши спецслужбы того времени прозевали перерождение Барре, а главное — не заметили подготовки к агрессии? И почему с момента первого обострения отношений между Сомали и Эфиопией (а к этому времени сомалийские войска уже изготовились к нападению), что выразилось в территориальных претензиях, высказанных Барре в адрес Эфиопии, почему даже в это время наше правительство действовало недостаточно категорично?
В итоге агрессия свершилась. В этих условиях Советский Союз, конечно, поддержал Эфиопию, оказал ей всяческую помощь и осудил агрессора Сомали. Было предпринято все, чтобы Эфиопия не только отстояла свои границы, но и разгромила полностью все те сомалийские воинские части, которые вторглись на ее территорию.
