– Сэр, если вы служили в 110-м, вы должны знать, что это активный канал связи в чрезвычайных ситуациях. Мне придется попросить вас сообщить, в чем состоит ваше дело.

– Я хочу поговорить с вашим командиром.

– Касательно?

– Мне нужна услуга. Скажите ему, чтобы посмотрел мое личное дело и перезвонил. – Ричер продиктовал номер, написанный на бумажке, приклеенной к консоли перед ним.

Дежурный на другом конце молча повесил трубку.

Было без пяти девять утра.

Осталось сорок три часа.

В половине десятого телефон на столе, за которым сидел Ричер, зазвонил, но вызывали не его. Он вытянул провод и передал трубку Петерсону. Тот назвал свое имя и звание, потом почти целую минуту слушал. Наконец попросил того, кто был на другом конце, держать его в курсе, затем вернул трубку Ричеру, который положил ее на место.

– Нам твоя информация понадобится сразу, как только ты ее получишь, – сказал он.

Джек показал на консоль, перед которой сидел.

– Ты же знаешь, как ведут себя в наше время дети. Не пишут писем и не звонят по телефону.

– Я не шучу.

– Что изменилось?

– Мне звонили из Управления по борьбе с наркотиками, начальство. ФБР, прямо из Вашингтона. Оказали нам любезность. Выяснилось, что они получили наводку о мужике, который, по их представлениям, является русским наркодилером. Новенький в деле, пытается сделать себе имя, ищет выгодные сделки в Бруклине, в Нью-Йорке. Ему только что позвонил из Мехико тип по имени Платон и сообщил, что в пяти милях к западу от города Болтон в Южной Дакоте имеется земельный участок, выставленный на продажу.

– Участок, выставленный на продажу?

– Они сказали именно так.

– И что это значит? Недвижимость или наркотики?

– Если там находится подземная лаборатория, в таком случае и то и другое. И нетрудно догадаться, каким будет следующий вопрос УБН. Они начнут собирать сведения и позвонят нам, чтобы выяснить, что там такое находится.

– Пусть свяжутся с департаментом армии напрямую. Получится быстрее.

– И мы будем выглядеть как идиоты. Мы не можем признаться, что в течение пятидесяти лет рядом с нами находилось что-то, о чем мы не имеем ни малейшего понятия.

Ричер пожал плечами и снова показал на телефон:

– Ты узнаешь в тот момент, когда узнаю я. Возможно, никогда.

– Ты был командиром? В элитном подразделении?

– Некоторое время, – подтвердил Ричер и добавил: – Тебе не кажется, что Платон странное имя для мексиканца? Лично мне оно больше напоминает бразильское.

– Нет, югославское, – сказал Петерсон. – Как у того старого диктатора.

– Его звали Тито.

– А я думал, это южноафриканский епископ.

– Тот был Туту.

– Тогда кто такой Платон?

– Древнегреческий философ. Ученик Сократа, учитель Аристотеля.

– И какое ко всему этому отношение имеет Бразилия?

– И не спрашивай, – ответил Ричер.

Каплер и Лоуэлл вернулись в общий зал, разложили еще теплые копии из копировальной машины на каждый из подносов с входящей информацией и снова ушли.

– На сегодня их работа закончена, – сказал Петерсон. – Теперь у них будет пятичасовой перерыв на ленч. Какая глупость использовать людей так бессмысленно.

– Что они натворили?

– Я не могу об этом говорить.

– Так плохо?

– Не особенно.

– Тогда что?

– Я не могу об этом говорить.

– Очень даже можешь.

– Ладно. Три дня назад они отключили свои радиоприемники на целый час. И отказываются говорить, почему, как и что они в это время делали. Мы не можем такого допустить. Из-за тюремного плана.

Телефон снова зазвонил без двадцати десять. Джек взял трубку и сказал:

– Да?

– Майор Ричер? – спросил женский голос.

– Да.

– Знаете, кто я?

– Продолжайте говорить.

– В последний год службы вы вели занятия с курсантами.

– Правда?

– Тема: интеграция армейских и федеральных расследований. Я была слушателем на тех курсах. Разве вы не узнали мой голос?

– Продолжайте говорить.

– Что вы хотите, чтобы я сказала?

В тот момент Ричеру хотелось, чтобы она говорила и не останавливалась, потому что у нее был великолепный голос – теплый, немного хриплый, слегка с придыханием и намеком на близость. Ему нравилось, как он шелестел у него в ухе. Очень нравилось. Мысленно он представил его обладательницу блондинкой, лет тридцати пяти, не больше, но и не моложе тридцати. Вероятно, высокой и очень симпатичной. В общем, голос был просто потрясающий.

Но он его не узнал и сообщил ей об этом.

– Вы меня разочаровали, – сообщил ему голос. – Может, я даже немного обижена. Вы уверены, что не помните меня?

– Мне нужно поговорить с вашим командиром.

– Это подождет. Поверить не могу, что вы меня не помните.

– Могу я сделать предположение?

– Валяйте.

– Я думаю, что вы являетесь своего рода фильтром. Ваш начальник хочет знать, тот ли я, за кого себя выдаю. Если я скажу, что помню вас, то провалю испытание. Мы с вами никогда не встречались. Возможно, я жалею, что это не так, но мы не знакомы.

– Но я у вас училась.

– Неправда. Вы просто прочитали мое личное дело. Название курса придумали исключительно для общественного потребления. Его суть состояла в том, что следует делать, чтобы оттрахать федов[4], и ни о каком сотрудничестве с ними речь не шла. Если бы вы там присутствовали, вы бы про это знали.

– Отличная работа. – В голосе появился намек на улыбку. – Вы только что прошли тест.

– Итак, кто вы на самом деле?

– Я – это вы.

– В каком смысле?

– Я командир 110-го специального подразделения.

– Правда?

– Чистая.

– Потрясающе. Примите мои поздравления. И как вам?

– Не сомневаюсь, что вы и сами знаете ответ. Я сижу за вашим прежним письменным столом, в буквальном и метафорическом смыслах. Помните тот стол?

– У меня было великое множество столов.

– Здесь, в Рок-Крик.

На самом деле Ричер отлично помнил старой модели казенный стол, сделанный из стали, выкрашенной зеленой краской, по краям облупившейся до такого состояния, что сквозь нее проглядывал металл, уже тогда, когда он достался ему в наследство.

– Справа на нем имеется большая вмятина, – сообщил ему голос. – Говорят, она появилась там после того, как вы приложили кого-то головой к столешнице.

– Говорят?

– Что-то вроде народного сказания. Так это правда?

– Думаю, виноваты грузчики.

– У вмятины абсолютно круглая форма.

– Может, они уронили на него шар для боулинга?

– Лично мне больше нравится легенда.

– Как вас зовут? – спросил Ричер.

– Придумайте для меня имя, – сказал голос.

– Что?

– Пусть наш разговор останется неофициальным. Сочините для меня кодовое имя.

– Это личный разговор?

– На самом деле нет. Наша система показывает, что вы звоните из полицейского участка. Не сомневаюсь, что у них есть коммутатор и записывающие устройства.

– Ладно, продолжайте говорить, а я попытаюсь придумать вам подходящее имя, – сказал Ричер.

– Что вы хотите, чтобы я сказала?

– Почитайте телефонный справочник. Это поможет.

В голосе снова прозвучал намек на улыбку.

– А еще кое-кто утверждает, что вмятина на столе появилась от головы одного полковника. И не вызывало сомнений, что вы тогда очень сильно рисковали. Так все говорят.

– Аманда.

– Аманда? Отлично. Значит, так меня зовут. Если я снова вам понадоблюсь, позвоните по этому номеру и попросите позвать Аманду. А теперь – что я могу для вас сделать?

– В Южной Дакоте есть маленький городок, который называется Болтон. Он находится примерно посередине штата, в двенадцати или тринадцати милях к северу от автострады I-90.

– Я знаю, где он находится. Наша система выдала координаты. В данный момент я смотрю прямо на Болтон.