Было восемь часов утра, когда Питер вошёл в деревню. Звонко заливались петухи, устроив нечто вроде соревнования между собой, где-то одиноко тявкала собака, в чьём-то хлеву призывно мычала корова. Деревня проснулась. Люди хлопотали у своих домов, готовясь к празднику, соседи здоровались через неказистые плетни и желали друг другу доброго утра и хорошего дня. Где-то звучала музыка… В воздухе витало радостное ожидание праздника.

Чем ближе Питер подходил к своему дому, тем сильнее он ощущал дрожь в коленях. Как-то его встретит мать, отец, Питер-младший? Поймут ли они его, поверят ли?.. Вот и знакомый дом. Питер глубоко вдохнул и… прошёл мимо. Нет, не мог он сейчас явиться на глаза своим близким, это было свыше его сил. Смутное чувство вины лежало на нём. Он подсознательно чувствовал, что, пока над деревней висит страшная опасность, о которой никто, кроме него и профессора Магнуса, не знает, он не может, просто не имеет права заявлять о своём существовании. Действительно, что он может им сказать? «Здравствуй, мама, здравствуй, отец! Через три часа вы умрёте»? Но это же абсурд!..

Питер миновал деревню и взобрался на небольшую каменную площадку, обрамлённую чахлым колючим кустарником, где они со Стивом часто загорали. Отсюда деревня была видна как на ладони. Здесь он решил отдохнуть, чтобы потом со свежими силами приступить к осуществлению своего плана.

Вот на центральной улице появилась группа мужчин, среди которых Питер узнал своего отца. Это был высокий, стройный человек крепкого сложения и с суровыми, словно высеченными из гранита, чертами лица. Мужчины о чём-то оживлённо говорили между собой, а потом вдруг громко рассмеялись. Дойдя до поворота, они свернули на смежную улицу и вскоре скрылись из глаз.

Незаметно Питер заснул. Тревоги минувших суток и усталость взяли своё. Ему приснилась мать, ласково гладившая спящего сына по белобрысой голове, Питер-младший, счастливо улыбавшийся во сне, отец, весело смеявшийся в кругу своих друзей-односельчан, и Лилиан, печально глядевшая на него и с мольбой в голосе что-то просившая — но что именно, Питер никак не мог расслышать…

Он проснулся, словно от удара током. Солнце стояло уже высоко, слишком высоко. Он с ужасом взглянул на часы. Пол-одиннадцатого! Он чуть не проспал! Питер вскочил на ноги. Из деревни слышалась громкая музыка и весёлый праздничный шум. Праздник Святого Габриэля был в полном разгаре. Скорее к полигону!

Внезапно тревожная мысль остановила Питера. Что, если он не сможет обезвредить установку и тем самым предотвратить неминуемую катастрофу? Может быть, следует принять меры предосторожности и оповестить население деревни о грозящей опасности? А потом уже со спокойной душой приступить к выполнению задуманной операции? Да, пожалуй, так и следует поступить.

Приняв это решение, Питер стрелой помчался в деревню. Чтобы выиграть время, он остановил его и влетел на центральную площадь при полном безмолвии и неподвижности окружающего мира. А теперь… Время, вперёд!.. Оглушительный грохот праздника обрушился на голову юноши. Питер оказался в самой гуще танцующих односельчан. Стремительный вихрь хоровода чуть не сшиб его с ног. Он поймал за рукав одного из мужчин, молодого рыжего парня, беззаботно хохотавшего над проделками заезжего клоуна.

— Уходите отсюда! — крикнул Питер в самое его ухо, стараясь перекричать шум праздника. — Сейчас здесь будет смерть! Уходите в горы! Наверх! — Питер махнул рукой куда-то в сторону охотничьего домика отшельника Магнуса, но рыжий парень, даже не взглянув на странного незнакомца, продолжал корчиться от смеха.

Питер снова остановил время и, расталкивая людей, бросился к краю площади — туда, где народ вёл себя более сдержанно и участвовал в празднике не столь активно.

— Уходите в горы! — закричал Питер. — Скорее, скорее уходите отсюда, если хотите остаться в живых!

Но никто не слушал его. Большинство сельчан просто не обратило на него внимания, остальные же встретили его слова с недоверчивой улыбкой, сочтя незнакомца либо изрядно выпившим, либо неудачно пошутившим.

Питер, теряя самообладание, носился по площади, но его предостережения не возымели действия. Тут он случайно столкнулся с деревенским священником.

— Святой отец! — вскричал Питер. — Выслушайте хоть вы меня! Деревне грозит опасность! Через полчаса все погибнут, если не уйдут в горы! Поверьте мне, это не шутка! Это серьёзно, слишком серьёзно!..

— Сын мой, — смиренно ответил седой священник, качая головой, — судьба наша в руках Господних. Всё сущее на грешной земле есть промысел Божий. Не смущай паству, сын мой, дьявольскими предзнаменованиями, веселись, как все, и уповай на милость Господа нашего. Сегодня наш день. Святой Габриэль не покинет нас!

Святой отец дружески похлопал Питера по плечу и отошёл в сторону.

Питер понял, что ничего здесь не добьётся — люди не верили ему. Его взгляд остановился на матери. Может быть, она поймёт его?.. С бешено бьющимся сердцем Питер бросился к ней. Она стояла в стороне от общей массы веселящейся публики и с улыбкой взирала на праздник. Внезапно возникший перед ней молодой незнакомец заставил её отшатнуться.

— Мама!.. — в отчаянии произнёс Питер, умоляюще глядя в глаза матери. — Это я, Питер! Верь мне!

— Нет! — в ужасе прошептала мать, отступая назад и меняясь в лице.

— Уходите отсюда, прошу вас! Сейчас здесь разразится страшная катастрофа, и вы все погибнете! Уходите! В горы!..

Но мать не слушала его. В облике юноши она уловила еле заметные знакомые черты, черты своего сына, Питера, но женщина отлично понимала, что этот незнакомец не мог быть её сыном. Почему же он назвал её мамой?.. Суеверный страх закрался в её душу. Кто же он?

— Нет! — повторила она. — Этого не может быть…

Питер поник головой. Он понял, что поспешил, слишком поспешил. С грустью глядя в глаза матери, полные слёз неверия и надежды, он отвернулся и бросил взгляд на высокий пирамидальный тополь, единственное высокое дерево во всей округе. Там, в густой листве, скрывался Питер-младший. Питер знал это. Он вдруг со всей отчётливостью осознал, что тогда, семь лет назад, когда он был тем Питером, который сейчас сидит на толстой тополиной ветке, скрытый листвой, он видел самого себя — незнакомого молодого человека в городском костюме, беспорядочно снующего по праздничной площади и пристающего к людям с какими-то вопросами. Он всё вспомнил. Теперь он знал, что не добьётся здесь успеха. Судьба его благого намерения была предопределена. Питер остановил время и, бросив печальный взгляд на мать, направился к военному полигону.

А мать стояла в оцепенении и смотрела в пустоту. Видение слишком поразило её, — а то, что это было видением, не вызывало у нее теперь никаких сомнений: незнакомый юноша столь внезапно появился перед ней и так же внезапно растворился в воздухе. Нет, это призрак, решила она. Но древний материнский инстинкт вопреки всякой логике подсказывал ей: это твой сын, Питер!.. верь ему!..

Питер шёл по узкой горной тропе вниз, к полигону. Время стояло, часы показывали 10.40. Осталось двадцать минут.

Бетонные стены полигона были высоки и неприступны, напоминая скорее средневековую крепость, нежели современный военный объект. Контрольно-пропускной пункт был закрыт, а ворота, видимо, открывались автоматически либо по команде караульного. Но сейчас ни о какой автоматике и речи быть не могло: подобно сигнализации в ювелирном магазине, автоматика могла сработать лишь в качестве реакции на определённое внешнее воздействие, а любая реакция, как известно, есть некая временная последовательность событий. Время же, по воле Питера, стояло.

Питер обошёл полигон кругом. Крепость была неприступна. Первое препятствие. Что же делать? Из всякого безвыходного положения всегда есть выход, и юноша знал это. Ответственность его за судьбы мира придала ему силы и решимости. Ничего, он преодолеет все трудности и придёт к цели!..