Они были так же дороги его сердцу, как, по каким-то необъяснимым причинам, и он им. Отчасти поэтому Дорн и уходил. Никчёмный урод, позволивший Каре умереть, не был достоин таких друзей. Полуголем заслуживал лишь одиночества, равно как и они заслуживали избавления от него прежде, чем Дорн приведёт их к смерти, как это было с Рэруном.

Он уходил, возвращался на Ледник. Когда его товарищи проснутся, они будут беспокоиться, но, в конце концов, не последуют за ним — попасть в Тентию важнее. Сделают всё возможное для спасения драконов от безумия.

Дорн понял, что ему тяжело отвести от них взгляд. Почему он медлил? Надеялся, что кто-нибудь проснётся и помешает его плану? Подобная мысль вызвала очередной приступ презрения к самому себе и каким-то образом дала ему сил повернуться и зашагать прочь.

Грейбрук запретил себе оборачиваться и выполнял своё решение до тех пор, пока первый слабый проблеск серебристого света Латандера не осветил небо на востоке. Тогда, достигнув вершины холма, полуголем поддался соблазну и разрешил себе кинуть единственный взгляд на впадину, где оставил друзей.

Дорн прищурился, стараясь разглядеть их в слабом сумрачном свете, и застыл от ужаса.

Наконец, Стайвэл Шергоба дождался настоящей, естественной осени, с обильной жатвой и роскошным праздником урожая. Последний был просто великолепен: Стайвэл с жадностью поглощал жареную свинину, запечёную форель, яблочные пироги, свежеиспечённый хлеб и мёд. Налегал он и на эль с вином из вороники и танцевал с самыми привлекательными девушками и вдовами.

Единственной проблемой была надоедливая девица, повторявшая его имя. Интуиция подсказывала, что обращать на нее внимание было бы ошибкой, но, в конце концов, она стала слишком навязчивым, чтобы просто игнорировать. Шергоба обернулся, чтобы велеть ей заткнуться — такое простое действие положило конец его сладкой дрёме. Вокруг был разлит тусклый свет — ещё не полноценный рассвет, а лишь предвестник Латандера. Стайвэл понял, что он — голодный и усталый следопыт из патруля, а его тело растянулось на холодной, густо покрытой снегом земле.

Его обнаружила Натали Дорметск. Натали — чрезвычайно быстрая и меткая лучница — обладала способностью превращаться в сову. Иногда, возвращаясь в человеческий облик, её стройное тело ещё некоторое время избавлялось от остатков птичьего обличья. В этот момент её ноги были слишком короткими, а туловище — слишком длинным. Несколько полосок коричневого оперения темнело на щеках и ладонях, а глаза были огромными блестящими жёлтыми овалами.

— Зачем ты разбудила меня? — проворчал Стайвэл, садясь и отбрасывая одеяло. — Лучше бы причина оказалась веской.

Скорее всего, так оно и было. Натали слыла одним из самых талантливых и рассудительных бойцов его команды. С трудом верилось, что до войны, которая сделала бойцом каждого, девушка не была солдатом.

— Я видела дракона, — сказала она.

Очевидно, следопыт, следуя его приказу, была тогда на разведке.

— Проклятье!

Разделённая на несколько отрядов армия Соссримов готовилась к наступлению на юг, и было жизненно важно, чтобы враг пока не заметил их преждевременно. Полководцы использовали для прикрытия каждое преимущество, которое могла дать им местность, пока друиды и маги делали всё возможное, чтобы спрятать своих товарищей под пологом невидимости. Но даже при этом каждый понимал, что дракон подберется слишком близко, то, скорее всего, заметит их.

— Насколько далеко?

— Близко, — ответила она, — и на земле.

Под облетевшими перьями обнаружилась загорелая кожа. Горящие золотом овалы совиных глаз уменьшились до размера человеческих, а радужка приобрела естественный серый оттенок. Внешность у следопыта была привлекательной, но всё портило мрачное выражение её лица.

— Но…

Стайвэл поднялся:

— Нам повезло, но я сомневаюсь, что мы сможем убить тварь сами. Нас слишком мало. Остаётся молиться, что он никуда не двинется, пока мы не вернёмся в лагерь… — Шергоба заметил, как нахмурилась Натали. — Я тебя перебил. Что-то ещё?

— Это не совсем обычный дракон. Змей длиной с мою руку — от морды до кончика хвоста.

— Какой молодой.

Такого дракона они могли убить. Стайвэл поднял доспехи из белой драконьей чешуи и начал натягивать и застёгивать пряжки.

— Я не знаю. было что-то странное в форме его крыльев. Но несмотря на то, что он спал, я не решилась подлететь слишком близко, чтобы точно разглядеть.

— Мудрое решение. У драконов хорошо развиты органы чувств: ты могла его разбудить, и тогда стало бы ясно, что ты не простая сова.

— Есть ещё кое-что, что тебе нужно знать. Рядом со змеем спали два его товарища: один — взрослый мужчина, второй — либо ребёнок, либо представитель низкорослой расы.

— Один из дварфов Ираклии.

Она пожала плечами:

— Может быть. Я ведь сказала, что не подлетала близко.

— Правильно. Поешь что-нибудь, пока я разбужу остальных.

Патруль состоял из умелых бойцов, чьё воинское мастерство закалили опасности и лишения последней пары месяцев. Им было нужно совсем немного времени на подготовку. Стайвэл объяснил ситуацию, и отряд выступил.

Когда они покинули дубовую рощу, приютившую их на ночь, стало немного светлее, но всё равно трудно было различить человека уже на расстоянии нескольких ярдов. Их белые одеяния сливались со снегом, и весь отряд передвигался с достойной похвалы скрытностью.

Никто, за исключением Натали, оставшейся без сна, не обладал достаточным способностями для проведения тщательной разведки ночью. Стайвэл восхищённо посмотрел на неё. Если они выживут, если наступит день, когда Шергоба перестанет быть её командиром, а Натали — его подчинённой… Но нет. Всё это — глупые фантазии. Она была слишком благоразумна и чопорна, чтобы просто переспать с ним, и слишком бедна, чтобы Стайвэл стал всерьёз за ней ухаживать.

Девушка привела патруль к подъёму, и двое из отряда отправились на разведку наверх. В низине на другой стороне лежал маленький дракон между двух своих товарищей, как и описывала следопыт. Дварф, если это был он, полностью укутался в плащ, который использовал вместо одеяла. Правда, Стайвэлу было видно, что у него было более худощавое телосложение, чем у арктических дварфов, а волосы на голове были чёрными, а не белыми.

— Что ты думаешь? — прошептала Натали.

Стайвэл не знал, что ответить. Дракончик не был белым, в этом Шергоба был абсолютно уверен. Хоть и света было не так много, чешуйки змея мерцали, словно серебро или зеркало.

Если дварф был родом с Великого Ледника, то принадлежал к клану, неведомому соссримам. На фоне своих товарищей долговязый блондин смотрелся менее примечательно, но даже одежда чужестранца отличала того от любого северного варвара.

Бесчестно было бы атаковать чужаков, если они не представляли угрозы. Если, конечно, те не были солдатами армии Ледяной Королевы. Но кем ещё они могли быть?

В конце концов, Стайвэл решил, что пока есть возможность, со змеем стоит покончить. проснувшись, тварь сможет применить против них магию или, по крайней мере, воспользоваться ею, чтобы ускользнуть. После чего может полететь к драколичу и доложить, где встретил воинов-соссримов.

Так что люди Стайвэла должны будут расстрелять дракончика, по возможности не задев его спутников, которых впоследствии нужно будет допросить. Если те окажутся простыми путниками, следопыт сделает всё возможное для компенсации ущерба.

Шергоба подал рукой сигнал. Казавшиеся безмолвными призраками воины, одетые в белые плащи, поднялись, натянули луки и взяли дракона на прицел.

Тэган не видел и не почувствовал того, что его сразило — так что авариэлю потребовалось время, чтобы понять, что он мёртв. Что он теперь бестелесная пылинка в пустоте, способная мыслить. Его снедало непонятное чувство тревоги. Со временем оно полностью поглотит его «я» или, по меньшей мере, сведёт авариэля с ума. Вне всяких сомнений, это было наказание за лихо прожитую жизнь: собственная темница в одном из сотен тысяч кошмарных миров, составлявших Абисс.