Вызвав из памяти мысленное изображение, вложенное туда Варауном, он вслух произнес еще одно заклинание, и образы трех жриц появились перед воинами.

— Все три должны умереть, — сказал Интракис, — и плачу дополнительные двадцать пять душ тому, кто нанесет решающий удар.

Ответом ему послужил рев. Ультролот кивнул.

Отряд Черного Рога был готов. Если Вараун прав и одна из трех жриц-дроу была или должна была стать Йор'таэ Ллос, значит, Избранная Паучьей Королевы никогда не доберется до своей богини.

Приближался день. Налфешни и хазми продолжали лететь. Горы перед глазами Фарона становились все больше и больше. Хотя до них оставалось еще около лиги, они уже были такими высокими, что казались бесконечной стеной из черного камня. Он знал, что перейти через них не может никто. На ту сторону был только один путь — Ущелье Похитителя Душ.

Души, летящие в вышине, шли на снижение и направлялись к подножию гор. Налфешни провожал пролетающие мимо светящиеся души голодным взглядом, но из страха перед Квентл больше ничего не мог себе позволить. Хазми продолжал жужжать под тяжестью своей ноши.

По мере того как горы вырисовывались все ближе и ближе, Фарон заметил, что Квентл оглядывается назад, не на него, но на линию горизонта. Фарон тоже обернулся и поглядел туда, ожидая увидеть свет встающего солнца, снова призывающий детей Ллос к Нашествию.

Солнце высунулось над краем мира, озарив землю тусклым красным светом.

К изумлению Фарона, ничего не произошло. Свет неспешно заливал скалы, норы и щели, но никакие пауки не спешили приветствовать его.

Похоже было, что Нашествие завершилось. Удивительно, что такая вспышка насилия могла начаться и окончиться столь внезапно. У Фарона было странное ощущение, будто Паутина Демонов затаила дыхание, чего-то ожидая.

Когда он повернулся снова, то увидел, что Квентл смотрит на него.

— Будь готов, когда мы опустимся на землю. Но ничего не делай без моей команды, — подчеркнуто четкими жестами показала она.

Фарон понимающе кивнул. Пришло наконец время сразиться.

Он немного отстал от хазми и начал тайно творить защитные заклинания, не оказывавшие явно выраженного заметного воздействия, — он не хотел, чтобы какая-нибудь аура или эманация предупредила Данифай и Джеггреда о намерениях Квентл. Он посыпал свое тело алмазной пылью, и кожа его стала твердой как камень. Потом он прошептал несколько заклинаний кряду, сделавших его тело невосприимчивым к огню, молниям и кислоте.

На лету Мастер Магика не смог сдержать улыбки. Когда они достигнут гор, Квентл убьет Данифай, а Фарон — Джеггреда.

«Давно пора», — подумал он.

Халисстра, Фелиани и Улуйара мчались по воздуху, влекомые ветром. Они плыли посреди реки душ, но Халисстра не смотрела светящимся призракам в лицо. Она боялась, что может встретить кого-нибудь из тех, кого знала.

Впереди виднелись горы, исполинская каменная стена. Они были похожи на зубы какого-то невообразимо огромного чудовища. Поток душ устремлялся вниз, направляясь к подножию одной из скал.

Позади вставало над горизонтом солнце. Халисстра посмотрела вниз, на землю, ожидая увидеть начало очередного побоища, но, похоже, единственное побоище которому суждено было произойти в этот день на Дне Дьявольской Паутины, — это схватка между дроу.

Далеко впереди Халисстра уловила очертания двух огромных существ, снижающихся к подножию самой высокой скалы, — она разглядела, что это демоны.

Она знала, что там Квентл Бэнр. А значит, и Данифай.

Сердце ее забилось чаще.

Вокруг демонов кружились души, устремляясь к щели, которая могла быть только Ущельем Похитителя Душ.

Халисстра и ее спутницы помчались дальше, медленно настигая врага.

Летя в облике тени под утыканным сталактитами сводом Мензоберранзанской пещеры, Громф добрался до Дома Аграч-Дирр. Глядя вниз, он видел, что с того момента, как около часа назад он смотрел на крепость через магический кристалл, мало что изменилось.

Защитники Аграч-Дирр по-прежнему расхаживали на высоких сталагмитовых стенах, следя за наступающими из-за укрытий. Над зубцами стен покачивались темно-лиловые плюмажи офицерских шлемов и сверкали клинки солдатских секир и мечей. Со стен свисали гирлянды знамен с геральдикой Дома Аграч-Дирр, закопченных, но почти целых. Воинов-дроу поддерживало множество орков и бугберов с арбалетами.

В силу своей нематериальности, Громф не мог ощущать запахи поля боя, но он видел облака черного дыма, собравшиеся под сводами пещеры, и мог вообразить, какая вонь здесь стоит.

На плато перед сталагмитовым замком собралось многочисленное войско Дома Хорларрин. Армия, общей численностью, пожалуй, около восьми сотен, окружила крепость на расстоянии полета арбалетной стрелы от заполненной водой пропасти. Громф отметил для ебя состав воинства Хорларрин: с десяток магов-дроу, несколько сотен воинов-дроу, четыре десятка боевых пауков и бесчисленная орава низших существ, и все они стояли в строю наготове. Между ними разместилось несколько осадных машин из укрепленного при помощи магии хрусталя и стали.

Все было тихо. Похоже, Хорларрин хотят дождаться подкрепления, прежде чем атаковать Аграч-Дирр снова. Он знал, что Верховная Мать Зиннирит столь же честолюбива в том, что касается ее Дома, как и любая другая матрона. Он полагал, что она попытается сделать так, чтобы слава разгрома Дирр принадлежала ей одной. Должно быть, оборона, организованная Ясраеной, была воистину впечатляющей, чтобы настолько охладить амбиции Хорларрин.

Громф спустился ниже и увидел, что в заполненной водой пропасти, окружающей стены замка, во множестве плавают трупы и куски тел. Среди них во рву мелькало несколько зубастых рептилий — несомненно, гигантских водных ящеров, — которые пожирали останки. Громф увидел, что мертвые огры и их таран, которых он заметил, когда занимался провидением Дома, больше не лежат перед адамантиновыми дверями. Без сомнения, какой-нибудь некромант из Дома Дирр оживил их трупы и обратил против Хорларрин.

Громф не отваживался переходить черту, обозначенную рвом, пока не изучит сеть защитной магии крепости вблизи. Легким усилием воли он активировал постоянный двеомер в своих глазах, который позволял ему видеть магические эманации.

Дом Аграч-Дирр засиял, словно солнце в Зеленых Лугах, нелепом «рае хафлингов», куда личдроу забросил его во время их дуэли заклинаний. Именно этого Громф и ожидал, но разглядывать защиту Дома Аграч-Дирр через бесстрастные линзы магического кристалла было совсем не то же самое, что увидеть сверкающую паутину защитных заклинаний самому. В отличие от остального физического мира, представлявшегося его изменившимся глазам скопищем серых теней, защита Дома Аграч-Дирр сияла красным и синим огнями. Сила магии распространялась на несколько Уровней и действовала даже на нематериальные существа.

Больше из гордыни, чем необходимости ради, Громф решил, что он войдет через парадный вход, просто назло Ясраене. По правде говоря, не имело никакого значения, где именно он будет штурмовать крепость. Защитные заклинания имели форму сфер, концентрических кругов силы, а не стен. Они накрывали все подступы к замку. Попытайся он пробраться через адамантиновые двери или через стену загона для ящеров, он столкнулся бы со всей защитой Дома.

Скрестив ноги, Громф уселся на большом камне вблизи от дальней оконечности адамантинового моста. Он устроился почти посредине между Домом Аграч-Дирр и осаждающим его войском Хорларрин. Архимаг был доволен, что его присутствия не заметили ни Дирр, ни Хорларрин. Он знал, что у их магов должны быть различные заклинания, включая те, что позволяют обнаруживать невидимые существа. Должно быть, им мешала противообнаружительная магия Громфа. Однако эта победа не слишком порадовала его.

Для начала он достал окуляр и вставил молочный камень себе в глаз. Хотя он и стал нематериальным, магия окуляра продолжала работать. Глядя сквозь линзы драгоценного камня, Громф видел вещи такими, какие они есть, — не искаженными иллюзией или меняющей облик магией. Силе окуляра могли оказаться неподвластны заклинания вроде тех, что защищали сейчас Громфа, но такая защита была нетипичной.