Молчанию восточных авторов есть несколько объяснений: в отношениях между халифом и иностранным правителем не было ничего необычного. Харун и его предшественники поддерживали связи с восточными, в том числе с индийскими, государями. Арабские историки сообщают об этом только в том случае, если со стороны халифа имела место необычайная демонстрация своего богатства (как, например, во время приема византийского императора в 917 г.). Кроме того, не все историки с благосклонностью относились к христианам. Зачем говорить об отношениях между повелителем правоверных и неверным, посольства которого прибывали в Ракку незамеченными, без огласки (ни одна миссия Карла не побывала в Багдаде, к тому времени оставленном Харуном)?
До эпохи Возрождения Карл Великий оставался самым знаменитым паломником в Палестину, а затем пошли разговоры о том, что халиф подарил императору святые места. В ущерб Эйнхарду самым надежным источником стали считать рассказ монаха из Санкт-Галлена. Есть даже упоминание (у мадам Жанли в романе «Les Chevaliers du Cygne», и у одного историка-музыковеда) о том, что Харун подарил Карлу орган… Легенда обрастала новыми подробностями до XIX в. Поквиль в «Memoire historique» сделал вывод о полном отсутствии каких-либо связей между двумя императорами. Еще удивительнее то, что в 1912 г. русский ученый В. В. Бартольд согласился с этим мнением на основании отсутствия арабских источников и того факта, что арабские географы не упоминают о поселении христиан в Иерусалиме. Почти в это же самое время русский византолог А. А. Васильев в значительной мере согласился с рассказом монаха из Санкт-Галлена. В 1919 г. на французском Сирийском конгрессе Л. Брейе заявил, что Харун предоставил Карлу настоящий протекторат над Палестиной: «Своего рода право покровительствовать христианам, каким никогда не обладали византийские императоры, разве что в XI в.». В этот послевоенный период Франция добивалась мандата над Ближним Востоком. Великий ученый, безусловно, поддался тому, что другой византолог, С. Рансимэн, впоследствии назвал «пылом европейского патриотизма». Через несколько лет Л. Брейе отказался своего заявления, заняв более умеренную позицию (Charlemagne et la Palestine, 1928), в то время как Э. Джорансен (The Alleged Frankish Protectorate in Palestine, 1927) частично воспроизвел мнение Бартольда. По мнению американца Ф. У Баклера (Нагun-ul’Rashid and Charles the Great, 1921), Карл Великий был вассалом Харуна в Палестине и его вали (наместником) в Иерусалиме.
Выражение «ось Ахен-Багдад», использованное историком Ж. Калметом, как и заявление Л. Брейе, было связано с политической ситуацией в период между двумя мировыми войнами («ось Рим-Берлин»), По-видимому, Ж. Калмет зашел слишком далеко, утверждая, что эта ось была «одной из важнейших составляющих успеха Каролингов» в событиях на испанских склонах и признании империи Карла Великого Византией. Кленклоз (La Legende du protectorat de Charlemagne sur la terre sainte), безусловно, гораздо ближе к истине, говоря, что дар, полученный Карлом в подтверждения единомыслия между ним и Харуном, представлял собой собственно гробницу Христа. С. Рансимэн принимает это мнение, хотя ограничивает дар Харуна церковью Святой Марии и льготами для паломников.
5. Трапеза во времена Харуна ар-Рашида
«У меня есть для тебя пять котлов, полных всевозможными вкусными вещами: фаршированными баклажанами и кабачками, приправленными лимоном, воздушными шариками из молотого зерна и рубленого мяса, рисом с помидорами и маленькими кусочками бараньего филе, рагу с маленькими луковками; вдобавок к этому, у меня есть десять жареных кур и баран на вертеле, а еще десять огромных блюд, одно с кенафой, другое — с пирожками с творогом и медом, с фруктами всех сортов, с огурцами, дынями, яблоками, лимонами и свежими финиками и многими другими… Я приказал принести шкатулку, наполненную амброй, алоэ, нардом, мускусом, ладаном и смолой… Я не забыл и об ароматических маслах и серебряных кропильницах с душистой водой…» (Ночь 29-я).
«Там было четыре огромных фарфоровых сосуда, в первом из которых была махаллабия, пахнувшая апельсином и посыпанная молотыми фисташками с корицей; во втором лежал сушеный виноград, вымоченный, очищенный и имеющий легкий запах розы; в третьем, ах! в третьем была баклава, искусно приготовленная слоями, нарезанная ромбами и бесконечно соблазнительная; в четвертом — катаифы в сиропе, хорошо обвязанные и готовые лопнуть, так щедро они были начинены! Вот что было на половине блюда. Что же касается второй половины, то на ней были просто фрукты, выбранные на мой вкус: инжир, сморщившийся от зрелости, но ничуть не обеспокоенный этим обстоятельством, зная о своей привлекательности, цедраты, лимоны, свежий виноград и бананы. И все это было разделено промежутками, заполненными яркими цветами — розами, жасмином, тюльпанами, лилиями и нарциссами» (Ночь 116-я).
Описание спаржи
(поэма Махмуда по прозвищу Кошаджим)
Мы владеем копьями с загнутыми остриями:
Они кривые и переплетенные как веревка,
Но они прекрасны и свободны от узлов; их головки выступают над стеблем.
Растения растут из земли прямо как колонны, и их нарядно одела рука единого и вечного Творца,
В шелковую ткань, подобную сундусу, которым покрывают плащи. Их цвет — красивый огненно красный.
Их называют подкрашенными красным, подобно щеке, на которой гневная рука оставила свой отпечаток.
Они переплетаются как кольца кольчуги, сделанной из прекрасной золотой сетки.
Можно подумать, что видишь расстеленный кем-то шелковый митраф (шелковая ткань с цветной каймой). Ах! Если бы они обладали его долговечностью!
Они могли бы служить оправой для жемчужного перстня. Они истекают аппетитным соком;
Он совершает свои приливы и отливы; масло покрывает их тканью из пены
И, проникая в стебель, оно образует золотые и серебряные нити.
Богомолец, серьезный ученый, взирая на это вкусное блюдо, падает ниц от вожделения и нарушает пост.
Масуди, Золотые степи, т. VIII.
Джудаба
(оттуда же)
Джудаба, приготовленная из первосортного риса, желтая как лицо любимого,
Восхитительное блюдо, сверкающее блюдо, приготовленное добрым и умным поваром,
Она чистое, как золото, и ее розоватый оттенок придан ей Создателем.
Сахар из Ахваза, которым она приправлена, делает ее вкус слаще, чем поцелуй любимой.
Ее дрожащая масса, пропитанная маслом, обволакивает пирующих сладким ароматом.
Она мягкая и однородная, как взбитые сливки, ее запах — аромат чистейшей амбры.
Когда она появляется в миске, в которой ее подают, ее можно назвать звездой, сияющей в ночи,
Или прекрасным желтым сердоликом, украшающим шеи юных дев с нежным телом.
Она слаще, чем безопасность, неожиданно данная сердцу, угнетенному страхом.
Масуди, Золотые степи, т. VIII.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ВЕХИ
БИБЛИОГРАФИЯ
Источники и общие работы
Tabari, Annales, trad. fr. de Zotenberg, Paris, 1867–1874.
Yakubi, les Pays (Kitab al-Buldan), trad. fr. G. Wiet, Le Caire, 1937.
Masudi, les Prairies d’Or (Murudj), trad. fr. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille, Paris, 1861–1877.
