Мавали также занимали отдельный квартал. Значение, которое, по примеру Мансура, придавал им Махди, их роль в администрации, особенно в барид, не уменьшились и во времена Харуна, даже напротив. Только гораздо позже, после драматического конфликта между его сыновьями, их сословие распалось и мало-помалу растворилось в массе остальных мусульман. Многие из них в то время считались приближенными советниками халифа, некоторые даже становились визирями. Несколько раз их вмешательство в момент наследования трона оказывалось решающим. Помимо отведенного им квартала они владели землями, предоставленными им халифом, почти по всему городу.

Планы, составленные Мансуром, не предусматривали того расширения столицы, которое спровоцировал приток иммигрантов вскоре после того, как халиф поселился под зеленым куполом своего дворца. Без сомнения, он первым удивился этому факту. Новоприбывшие, люди самого разного происхождения, были далеко не самыми дисциплинированными и надежными горожанами. Можно представить себе, с какими трудностями столкнулись власти, плохо подготовленные к разрешению подобных проблем. Первые иммигранты были выходцами из Хорасана, Йемена, Хеджаза, Васита и Куфы. Затем наплыв увеличился. Люди всех социальных слоев, включая интеллектуалов, ремесленников, купцов, спекулянтов и горемык, не имеющих работы, прибывали со всего Востока и заполняли город и его предместья. Базар уже был перенесен на юго-запад, в ал-Карх, который тотчас же стал ведущим коммерческим центром. Якуби оставил нам его описание: «Огромный рынок, длиной примерно в два фарсанга[106] и шириной в фарсанг. Каждая отрасль торговли занимает свои определенные улицы, имея в своем распоряжении определенное количество торговых мест, лавок и дворов, таким образом, чтобы разные промыслы и виды товаров не смешивались». Это разграничение отраслей торговли не было новшеством и всегда существовало на Востоке.

Ал-Карх пережил стремительный рост. Как говорит Якуби, «нет в Багдаде квартала больше или богаче». Здесь в беспорядке, который отличает почти все восточные города, возводили как самые элегантные, так и гораздо более скромные дома. Тем не менее некоторые кварталы постепенно становились более аристократическими, чем прочие, по причине своеобразного «снобизма», вытекавшего из социальной стратификации, которая издавна была характерна для крупных аббасидских городов. Жить в ал-Шаммасие было весьма престижно: на некоторых улицах этого квартала жили судьи, на других — богатые купцы, на прочих — лавочники. Разумеется, под влиянием политических и экономических событий престижность тех или иных кварталов часто менялась. Даже базары порой переносили из одной части города в другую.

Через очень небольшое время правый берег Тигра, где находились Круглый город и квартал Карх, оказался перенаселен. Агломерация перекинулась на противоположный, восточный берег реки, в окрестности лагеря, который Мансур приказал разбить для своего сына Махди. Этот новый квартал, ал-Русафа, стремительно рос вокруг халифского дворца. Великодушие Махди, постройки, принадлежавшие ему, его военачальникам и обслуге, привлекали все больше и больше народу. В новом квартале поселились Бармакиды и также внесли свой вклад в его процветание. Яхья и Джафар построили там по роскошному дворцу. Амин и Мамун поступили таким же образом. Из суеверия или из любви к строительству халифы предпочитали не жить в резиденциях своих предшественников, и каждый возводил себе новую, еще более пышную. У Харуна было несколько дворцов, и он вместе со своей бесчисленной свитой кочевал из одного района Ирака в другой. Вокруг его дворцов возникали скопления людей: будучи построены из сырых или, реже, обожженных кирпичей, они начинали рушиться, как только о них переставали заботиться[107]. В этом случае население ближайших окрестностей разживалось строительными материалами, довершая, тем самым, их превращение в бесформенные развалины, которыми усеяна Месопотамия.

В конце VIII в. в городе, главным образом, в его южной части, называемой Дар эл-Халифа, находилось двадцать три дворца, занимавших огромное пространство. В этот период Багдад широко раскинулся по обоим берегам реки. Во времена Харуна два берега были соединены тремя понтонными мостами, один из которых находился поблизости от Хорасанских ворот, другой — в ал-Кархе, третий — южнее. Город был перечерчен каналами, и значительная часть перевозок осуществлялась водным путем. По свидетельству Мукаддаси, «жители Багдада передвигаются и перемещаются по воде. Две трети товаров в Багдаде перевозят по реке». Как и в Венеции, через реку, по которой тысячи лодок и барж перевозили людей и товары, было перекинуто множество маленьких мостиков. Как утверждают, каждый житель «должен был иметь осла на конюшне и лодку на реке». Халифам принадлежали пышные парадные суда, часто весьма оригинальные. У Амина было шесть кораблей которым при постройке придали форму животных, и в результате на Тигре можно было видеть орла, льва, коня, слона, дельфина и змею.

Гигантский город-спрут, где самая кричащая и самая утонченная роскошь соседствовала с ужасающей нищетой, которую в состоянии породить только Восток, где изобилие религиозных сект часто приводило к кровожадному фанатизму, где с ураганной скоростью распространялись эпидемии и с той же стремительностью — пожары и наводнения, которые никто не мог обуздать…

Все мусульмане входят в Умму, общину верующих, внутри которой Бог упразднил всякое различие. В исламе не существует иерархии, или аристократии, кроме особой группы, состоящей из представителей рода Пророка. Она разделяется на Талибидов (Талиб был дядей Али) и Аббасидов, первых называют Шариф, а вторых — Сайид. Власть стремилась обеспечить этим последним, которых насчитывалось несколько тысяч, по меньшей мере, достойное существование. По шариату, мусульманскому закону, всякий правоверный, каково бы ни было его положение в обществе, равен любому другому. Так общество выглядит в идеале, или с юридической точки зрения. Реалии повседневной жизни Багдада были гораздо сложнее. Аббасидское общество было иерархическим, в основном по имущественному принципу.

В самом низу социальной лестницы находились рабы. В городах их было очень много, а на земле работало лишь небольшое количество[109]. С незапамятных времен рабство было одной из характерных особенностей восточных обществ. Об этом неоднократно упоминает Ветхий Завет[110]. Вавилоняне даже разрешали родителям продавать в рабство своих детей, если те вели себя непочтительно по отношению к ним, а муж мог продать свою жену. Мухаммед выступил реформатором, в частности, в этой области: Коран предписывает обращаться с рабами, как с любыми другими людьми (Коран, XVI, 73). В хадисах фигурируют следующие слова Пророка: «И ваши рабы! Позаботьтесь, чтобы они получали ту же пищу, что и вы, и ту же одежду, что и вы. И если они совершают проступок, который вы не желаете прощать, продайте их, потому что они слуги Бога и не должны подвергаться пыткам[111]».

Значительная часть евнухов, охранявших гаремы халифов, принадлежала к европейской расе: это были либо «славяне» (откуда и произошло слово «раб» на многих европейских языках), либо греки из Сирии или Армении, очень часто предназначенные для служения Церкви. Их кастрировали перед продажей[112], но некоторые заводили наложниц и даже женились. Что касается чернокожих, то их урезали «до живота», чтобы они не могли оставить потомство. В окружении у халифов находилось немало рабов, которым поручались официальные миссии. Среди них были военачальники, адмиралы и высокопоставленные придворные чиновники.