Пеллони улыбнулся и протянул руку. Сэндерс молча пожал ее. Реналь взглянул на часы.

— Двадцать минут седьмого. Скоро появятся.

— Значит, у нас есть десять минут в запасе, — сказал Сэндерс.

— Расскажи, как тебя встретил старый разбойник Джек Шпрингер?

— О, это незаурядная личность! — рассмеялся Клод Реналь. — Маленький, толстенький, словно пончик, а глаза плутоватые, с хитрецой. Сначала встретил меня настороженно, но как только услыхал твое имя, схватил за руку и насильно затащил в свою хибару. Знаешь, сколько у него детей? Шестеро!

— Не может быть! — в свою очередь рассмеялся Сэндерс.

— Примерный отец семейства, и жена у него, такая дородная, раза в два шире и выше его. Как же ее… Клара!

— Клара Бейтс! Как же, помню — миниатюрная танцовщица из «Ночного рыцаря». Был такой дешевый ресторанчик, в двух кварталах отсюда.

— Что касается миниатюрности, у меня есть некоторые сомнения, — возразил было Реналь, но Сэндерс перебил его:

— Быстро сговорились?

— Как бы не так! Торговались добрых полчаса. Зато когда он увидел десятифунтовый банкнот, сразу же стал клясться и божиться, что ты лучший фараон из всей этой своры сыскных псов и что для тебя он готов зарезать хоть самого премьер-министра — если, конечно, ты этого пожелаешь.

— А ты знаешь, Клод, он действительно способен на многое. Джек

— своего рода гений преступного мира, мозги у него работают на всю катушку.

— Идут, — внезапно произнес Пеллони, пристально всматриваясь в окно. Сэндерс и Реналь тут же присоединились к нему.

По узкой улочке шли двое подвыпивших мужчин.

— Шарль Левьен заметил их, только когда они оказались ярдах в десяти от него, и обернулся на звук шагов.

— Это он! — прохрипел один из мужчин, ткнув в Левьена грязным толстым пальцем. — Я узнал его!

— Врешь! — вытаращил глаза второй.

— Провалиться мне на этом месте, Сэм, если я вру! Да он же, клянусь потрохами моей псины!

— Тогда, Джон, — заскрежетал зубами Сэм, — пусть заказывает гробовщика.

Они обступили Левьена с двух сторон. От обоих сильно разило перегаром.

— Что вам от меня нужно? — с дрожью в голосе спросил француз, бледнея.

— Я видел, как он утром выходил от твоей крали, когда ты был в отъезде. Помнишь свою отлучку в Ньюкасл, Сэм?

— Еще бы! — отозвался тот, поглаживая огромный волосатый кулак.

— Чуяло мое сердце, что эта шлюха снюхается с каким-нибудь проходимцем!..

— Вы меня с кем-то путаете, господа, — попытался защищаться Левьен, но Сэм сграбастал его мощной пятерней за ворот пиджака.

— Молчи, ублюдок! — прорычал он, прижимая несчастного француза к стене. — Я подобных выходок не прощаю. Никогда!

— Оставьте меня! — завизжал Левьен в исступлении. — Полиция!

Мощный удар в лоб оборвал его вопль, голова Шарля Левьена, отброшенная кулаком Сэма, словно мяч, глухо стукнулась о бетонную стену, алая струйка крови потекла по затылку. Француз закатил глаза и беззвучно осел на тротуар.

— Дай-ка я ему добавлю! — прохрипел Сэм, распаляясь от вида крови и занося ногу для следующего удара.

— Ладно, Сэм, оставь его, — оттащил в сторону приятеля Джон. — Хватит, он свое получил. Пойдем, пока фараоны не нагрянули.

Как только они скрылись, из подъезда показался Сэндерс. Быстро пересек улицу и склонился над безжизненным телом. Опытным взглядом профессионала окинул пространство по обе стороны от места происшествия. Ни души.

Левьен не подавал признаков жизни. «Ловко они его обработали, — восхитился Сэндерс. — Лихих головорезов держит при себе Джек!.. Да жив ли он, черт побери?» Он приложил ухо к груди Левьена, но ударов сердца не услышал. Сэндерс похолодел. Этого еще не хватало!.. Да нет же, он дышит, это видно даже слепому! Но сердце… Сэндерс снова склонился над телом Левьена. Да, сердце не прослушивалось. Впрочем… Далекие толчки вдруг отдались в ушах Джила Сэндерса. Что за чертовщина?! Он резко выпрямился.

Сердце Шарля Левьена билось с правой стороны. «В конце концов, — успокоил себя Сэндерс, — подобные случаи медицине известны. Нечего предаваться панике».

Сэндерс ловко подхватил молодого француза и без труда запихнул в машину. До гостиницы домчались в считанные минуты. Взвалив тело Левьена на плечо, он миновал удивленного портье и быстро поднялся в свой номер. Потом позвонил Миллеру и Риччи, приказав им тотчас же явиться к нему. Через пару минут двойники были в сборе.

— Что с ним? — побледнел Миллер, увидев окровавленного француза полулежащим в кресле. Тот все еще не приходил в сознание.

— Какие-то подонки проломили ему череп, — бросил Сэндерс, готовя все необходимое для обработки раны. — Да помогите же кто-нибудь, черт бы вас побрал!..

— Может, врача вызвать? — предложил Миллер, с сомнением наблюдая за манипуляциями босса. Тот резко выпрямился.

— Не надо врача, — сухо произнес он. — Огласка может повредить делу. Справимся своими силами. Держите таз!

Сэндерс сам промыл рану и перевязал Левьену голову. Впрочем, никакой раны не было, а была лишь ссадина, но обилие крови создавало впечатление, что голова пробита основательно. Сэндерс всячески старался поддержать это впечатление, хмуря брови, качая головой и размазывая кровь чуть ли не по всему лицу бесчувственного француза, ибо, по его замыслу, Риччи и Миллер должны были поверить в серьезность нанесенной травмы. И ему это удалось. В глазах двойников появились испуг и растерянность.

Левьен зашевелился, застонал и приоткрыл глаза. Сознание медленно возвращалось к нему.

— Что со мной? — чуть слышно произнес он. — Где я?

— В преисподней, — огрызнулся Сэндерс. — Вас на две минуты нельзя оставить одного. Как голова?

— Разламывается… — Левьен скорчил болезненную гримасу.

— Как вас угораздило нарваться на тех двоих?

— Вы их видели?

— Только спины. Вы что, первым в драку полезли?

— Я еще не совсем спятил, — ответил Левьен и снова застонал. — Кто это был?

— Это вы меня спрашиваете? — мрачно усмехнулся Сэндерс. — По-моему, на этот вопрос должны ответить вы, Левьен.

— Я их впервые видел.

— Неужели?

— Клянусь! Я вообще впервые в этом городе.

— И что же они от вас хотели?

— Не помню… — Левьен напряг память. — Чепуха какая-то! Один из них говорил, что узнал меня.

— Узнал? Вы что, встречались с ним раньше?

— Я же говорю, что видел их впервые!

— Но ведь он вас узнал. Не хотите же вы сказать, Левьен, что эти двое проломили вам череп просто так, ради собственной утехи.

— Нет… не знаю… Ничего не помню. Один из них что-то говорил про Ньюкасл.

— Ньюкасл? — насторожился Сэндерс. — Вы были в Ньюкасле?

— Да не был я ни в каком Ньюкасле! — выкрикнул Левьен. — И в Англии никогда прежде не был!

— Вы это точно помните?

— Да что ж я, совсем рехнулся?..

— Та-ак, — протянул Сэндерс, в упор глядя на француза. — А то, что произошло четверть часа назад, вы не помните. Так, Левьен?

Француз беспомощно развел руками.

— Бред какой-то! — произнес он, морщась от боли. — Я ни черта не понял…

— Не поняли? В каких пределах вы знаете английский?

— В совершенстве. Вы уже могли в этом убедиться, Сэндерс.

— Вот именно. И тем не менее вы не поняли их слов?

— Да нет, понял, но… — Левьен замялся, — не понял смысла…

— Ясно, — отрезал Сэндерс, бросив многозначительный взгляд на стоявших в стороне двойников. Риччи в ответ ухмыльнулся, а Миллер пожал плечами. Сэндерс несколько раз прошелся по комнате. На его лице отразилась усиленная работа мысли. Наконец он остановился напротив Левьена.

— Вот что я вам скажу, Шарль Левьен, — твердо произнес он, — вы врач и должны понять меня. Только что вы получили травму головы — травму, заметьте, серьезную. У меня есть все основания полагать, что нормальное функционирование вашего мозга нарушено, и, возможно, в значительной степени.

— Но позвольте!.. — подал голос Левьен.

— Минуту, — резко перебил его Сэндерс, — я еще не закончил. Наверняка утверждать не берусь, что подобное нарушение произошло, но такая вероятность все-таки имеется. И в первую очередь пострадала ваша память — в этом убедили меня ваши ответы. Как руководитель операции, ответственность за успех которой возложена исключительно на меня, я не могу допустить необоснованного риска в ходе ее осуществления и властью, данной мне, отстраняю вас, Шарль Левьен, от дальнейшего участия в ней.