— Да какое же здесь может быть объяснение?!

Сэндерс снова усмехнулся.

— Еще великий Холмс говорил, что не существует таких событий, для которых человеческий разум не смог бы найти объяснений. Читали Конан Дойла, Миллер?

— Мне не до шуток, господин Сэндерс.

— А я и не шучу. Если Риччи не круглый идиот, то, будучи припертым к стене, вполне может предложить следующую версию. В уличной драке он получает удар ножом по лицу, затем, не теряя ни минуты, спешит за помощью к знакомому экстрасенсу, и тот в два счета рубцует шрам какими-нибудь пасами, заклинаниями или черт знает чем еще. Вы наверняка наслышаны о возможностях нынешних экстрасенсов. Так вот, попробуйте доказать обратное, если Риччи будет стоять на своем. Уверен, ни одна медицинская экспертиза не возьмется за это.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — сдался Миллер, — но ведь есть еще показания Пьера Лебона! От них так просто не отмахнешься.

— Как раз наоборот, Миллер, — возразил Сэндерс. — Учтите, человека, давшего эти показания, не существует… Нет, разумеется, Пьер Лебон жив и здоров. Просто он уехал, скажем, в Новую Зеландию по делам своей фирмы. Или на остров Калимантан. Внезапно собрал вещички и укатил неведомо куда. Ведь тело его не найдено? Так какие же основания считать его мертвым, тем более убитым? Да никаких, черт возьми! Вот и пусть полиция рыщет по всему свету, разыскивая ценного свидетеля. Что ни говорите, Миллер, но в этом деле Левьен проявил удивительную расторопность. Исчезновение Пьера Лебона — если, конечно, допустить, что именно Шарль Левьен причастен к исчезновению дегустатора, — было единственным выходом из создавшейся ситуации. Для дилетанта это весьма предусмотрительный шаг.

Сэндерс снова наполнил свой стакан спиртным.

— Вы слишком много пьете, — произнес Миллер, следя за манипуляциями босса.

— Не ваше дело, — грубо отрезал тот. — Лучше подумайте о себе. Что вы теперь намерены делать?

В глазах Миллера появилось отчаяние.

— Не знаю, господин Сэндерс…

— То-то и оно, что не знаете. — Сэндерс опорожнил стакан. — Вы уверены, что хоронили именно вашего двойника?

— Абсолютно. Я видел его лицо достаточно близко, как раз в тот момент, когда процессия проходила мимо меня.

— Проклятье!

Ганс Миллер подался вперед и зашептал, выпучив глаза:

— Я был там пятого сентября… Именно пятого сентября, три года назад, я сшиб того мальчонку… Насмерть! А он, — Миллер кивнул в сторону окна, — спас его, разбившись сам…

Миллер всхлипнул.

— Не распускайтесь, Миллер! — строго потребовал Сэндерс и брезгливо поморщился.

— За этого мальчонку меня и приговорили к смерти, — отрешенно продолжал Миллер, не слыша Сэндерса. — Так что же я выиграл? Что получил взамен? Ничего… И там, и здесь — одна смерть. Только здесь,

— он снова кивнул в сторону окна, — смерть героя, а там… там — смерть труса…

— Довольно!

— Майор Гросс обманул нас: здесь не так, как у нас. Здесь совершенно иной мир, во сто крат лучше. Неужели вы сами не видите, Сэндерс?

Сам этого не заметив, он опустил слово «господин», и это упущение не осталось незамеченным Сэндерсом.

— Ваша правда, Миллер, — мрачно произнес он, — прямого тождества здесь нет. И именно на мелочах мы и горим. Но в вашем деле, Миллер, вина полностью лежит на вас. Вы должны были прибыть в Цюрих самое позднее четвертого сентября.

— Я прибыл туда третьего, но… но рука не поднималась… на самого себя.

— Ваша идиотская сентиментальность поставила под угрозу срыва всю операцию. Учтите, Миллер, если акция сорвется по вашей вине, реабилитации вы не получите и приговор будет приведен в исполнение.

— Знаю, — чуть слышно отозвался Миллер, — но теперь я согласен на все, даже…

— Возьмите себя в руки, Миллер! Не забывайте, что у вас семья.

Миллер затравленно посмотрел на Сэндерса, в глазах его сверкнул злобный огонек и тут же погас.

— Да-да, семья… — глухо произнес он. — Что я должен делать?

— То, что предписано планом операции: беспрекословно подчиняться мне, — четко ответил Сэндерс. — Иначе…

— Я понял. Простите. Это была минутная слабость. Я к вашим услугам, Сэндерс.

— Это уже лучше, Миллер. И учтите, в Англии никто понятия не имеет, жив где-то в Цюрихе некий таксист Ганс Миллер или давно отошел в мир иной. Тем более документы у вас в порядке.

Солнце скрылось за Альпами, и мрак ворвался в дом Джилберта Сэндерса.

— Скоро ночь, а завтра в полдень он уезжает, — пробормотал Сэндерс, включая свет. — Времени в обрез.

— О чем вы, Сэндерс?

— О чем? Не о чем, а о ком. О Клоде Ренале. Его нельзя так просто отпускать, иначе он пойдет по нашему следу и распутает весь клубок сам.

— Один? — недоверчиво спросил Миллер.

— В том-то все и дело, что он и один, без меня, способен провернуть это дело. В этом его опасность.

— Его надо задержать!

— Истину глаголете, Миллер. Задержать же Реналя можно лишь двумя способами: либо принять его предложение и сыграть тем самым на два фронта, либо…

— Либо?..

— Либо заставить его замолчать навсегда, — резко закончил Сэндерс.

— Убить? — прошептал Миллер.

— Если вам по душе это слово, то да, убить. Но я бы предпочел термин «устранить».

— Что же вы предпримете?

Сэндерс пожал плечами.

— Не знаю. Но так или иначе, а ехать к нему придется. И немедленно. Там, на месте, обстоятельства подскажут, как мне действовать и какой вариант предпочесть.

— Вы забыли еще об одном обстоятельстве, Сэндерс. Там, в соседнем помещении, лежит ваш двойник.

Сэндерс усмехнулся и покачал головой.

— Ничего я не забыл, Миллер. Кстати, что за шум был слышен оттуда, когда Клод Реналь распинался здесь час назад?

— Ваш двойник попытался сползти с кресла, но сделал это столь неудачно, что ударился головой о край стола и потерял сознание. Когда я вошел, он уже лежал на полу.

Сэндерс кивнул.

— Что ж, — произнес он медленно, — прежде чем навестить Реналя, я думаю, следует покончить с господином Джилбертом Сэндерсом. — Он вынул из кармана портсигар. — Ваш при вас? — Миллер достал точно такой же и протянул Сэндерсу. — Оставьте его при себе. Уверен, он вам еще пригодится. Идемте.

Оба сообщника направились к двери, ведущей в смежное помещение. Сэндерс вошел первым. Взорам вошедших открылся еще один кабинет, отличающийся от первого лишь незначительными деталями. На полу, возле камина, лежал связанный человек. Лежал неподвижно, в неудобной позе. Лица его видно не было.

— Да жив ли он? — усомнился Сэндерс и склонился над телом. — Жив, — выпрямился он. Открыв портсигар, с минуту раздумывал, затем захлопнул и сунул обратно в карман. — Вот что, Миллер, оставляю его на ваше попечение, если что — уничтожайте. Портсигар у вас есть. Покончу с ним, когда вернусь. Сейчас главное — не упустить Реналя. Кстати, где он остановился? Принесите визитную карточку, там, на каминной доске.

Миллер вышел и тут же вернулся.

— Отель «Ницца», — прочитал он. — Это далеко?

— В двух шагах от коттеджа. Ждите меня здесь, Миллер, и не спускайте с него глаз. Этот тип на все способен, по себе знаю. — Он усмехнулся и с каким-то странным чувством посмотрел на двойника. Он боялся признаться самому себе во внезапной слабости: некогда твердая, не знавшая сомнений рука вдруг дрогнула. Сэндерсу показалось, что, уничтожив двойника, он уничтожит самого себя. По той же причине он ни за что не стал бы стрелять в свое отражение в зеркале. Суеверный холодок заполз в его душу и прочно поселился там.

Оставив Миллера наедине с бесчувственным телом, он спустился вниз, вывел из гаража новенький «бьюик» и через минуту уже катил по вечернему шоссе в сторону Женевы.

— Клода Реналя он нашел в небольшом парке возле гостиницы. Тот не спеша прохаживался по одной из аллей и был погружен в безрадостные думы. Парк в этот час был безлюден, и лишь редкие парочки порой попадались навстречу. Где-то вдалеке звучала музыка, раздавался веселый смех. Ночная тьма уже опустилась на этот уголок земли, тусклые фонари роняли бледный свет на густую листву старых сонных вязов.