Откуда же возникало такое вопиющее неравенство в воздухе на решающих участках фронта? Один к десяти… И это при том, что на 1 мая 1942 года в советских ВВС насчитывалось 3160 боевых самолетов (без учета разведчиков устаревших конструкций и У-2), а у противника — 3395. Больше, но не намного. Как удавалось немцам достигать превосходства? Все самолеты немцев были собраны в несколько мощных воздушных флотов, подчиненных своему централизованному руководству во главе с Г. Герингом. Распыления сил не допускалось. И немцы по частям громили своими воздушными флотами авиацию Польши и Франции, где эскадрильи и эскадры были закреплены за армейскими группировками или военными округами. С Англией справиться не удалось, здесь централизованная система руководства авиацией позволила гибко маневрировать силами.

Наших летчиков удивляла концентрация зенитных средств на аэродромах немцев. Геринг добился этого включением зенитной артиллерии в состав люфтваффе. Первостепенное значение придавалось радиосвязи. Работу каждого человека летного состава обеспечивали 15 связистов на земле! Немцы оперативно перебрасывали группы и эскадры с одного фронта на другой, быстро наращивали силы в ходе боя. А у нас скованные подчинением своему сухопутному начальству многие полки и дивизии в дни решающих битв продолжали оставаться на второстепенных участках фронта…

Перестройка структуры советских ВВС, покончившая с распылением сил по армиям и фронтам, связана с именем выдающегося военачальника А. А. Новикова. Он сменил прежнего командующего ВВС П. Ф. Жигарева. Последний был типичным «генералом мирного времени». Разозленный его действиями, Сталин отправил Жигарева с глаз долой командовать ВВС Дальневосточного фронта. Но в 1949–1957 годах исполнительный Жигарев вновь на посту главкома ВВС, всех устраивает, становится Главным маршалом авиации.

11 апреля 1942 года А. А. Новиков назначен командующим ВВС. В июле в директиве нового командующего указывалось, что «принцип сосредоточения сил еще не стал основой применения истребительной авиации. Искусство начальника, применяющего и управляющего действиями истребителей, заключается в том, чтобы даже при малых силах обеспечить в нужное время, в нужном месте численное превосходство…»

С мая 1942-го вместо ВВС фронтов и армий создаются воздушные армии. К ноябрю этого года боевая авиация выведена из подчинения общевойсковых армий. Создаются авиакорпуса и отдельные авиадивизии Резерва Верховного Главнокомандования. Командующий внедряет в практику систему управления фронтовой авиацией с помощью радиосвязи непосредственно с передовых пунктов управления.

Обладавший творческим умом и исключительной памятью, простой в общении и обаятельный Александр Александрович Новиков, костромич из бедной крестьянской семьи, в юности мечтал быть учителем. Любил людей, и люди любили его…

22 мая 1942 года на Южном фронте была создана 4-я воздушная армия под командованием генерала К. А. Вершинина. Одна из трех вошедших в армию истребительных авиадивизий — 216-я, в которую был включен 16-й гвардейский полк.

…История с трофейными «мессершмиттами» завершилась с пользой для боевого искусства Покрышкина, но применить Ме-109 для разведки было сложно. Угроза исходила от своих. Не обращая внимания на звезды, накрашенные поверх крестов, в ненавистные самолеты стреляли все, включая пехотинцев в окопах. Одного из летчиков «мессеровской» спецгруппы после вынужденной посадки окопники едва не забили насмерть.

— Знаешь что? Бросай ты эту канитель! Наш полк перебазируется под Лисичанск, и скоро там будет очень горячая работа, — сказал Покрышкину прилетевший в штаб ВВС фронта В. П. Иванов.

То, что впереди «очень горячая работа», Александр Иванович понял, собирая в своих полетах информацию для штаба Южного фронта. О разведработе весной 1942 года Покрышкин вспоминал:

«Март принес с собой яркое солнце, ясное небо. Полеты одиночных разведчиков в подобной воздушной обстановке изжили себя. Однако руководство дивизии не учло это… Между тем в Донбассе, где противник ускоренно сосредоточивал войска, появились сильные патрули истребителей, нарастала мощность зенитного огня.

В подобной воздушной обстановке одиночный разведчик чувствовал порой себя просто обреченным… Поэтому летчики неохотно летали на разведку одиночно. В неизвестности никто не хотел умирать. Но мы понимали важность разведки и выполняли воинский долг бойца.

…Когда ты один во вражьем небе и за тобой охотится враг, психологическое состояние летчика крайне напряженное… Одиночный разведчик, как и минер, ошибается только раз.

…После перебазирования в Краснодон [в начале апреля] основные усилия полк сосредоточил на разведке противника в районах Горловки и Макеевки… Чувствовалось, противник наращивает здесь силы, готовит удар отсюда. Однажды, докладывая разведывательные данные, я не утерпел и высказал свое мнение о том, что, судя по всему, противник будет стремиться завязать барвенковский «мешок». Мне за это высказывание, как непатриотичное, пришлось позже даже давать объяснение. Для меня все обошлось благополучно, но тревога осталась. Мое еще довоенное увлечение военной историей, да и события прошлого года показали умение немцев устраивать окружения…»

16 марта вернулся из одиночного полета над Донбассом один из лучших разведчиков полка Карпович. Борт МиГа был разворочен зенитными снарядами «эрликонов», летчик тяжело ранен, потерял сознание сразу после посадки. На счету 28-летнего белоруса Викентия Карповича было 256 боевых вылетов. 6 июня ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Немцы к этому времени вместо выбитых нашими летчиками «Хейншелей-126» стали использовать «Фокке-вульф-189», двухфюзеляжный самолет-разведчик, который наши солдаты называли «рамой». С ее появлением ожидали бомбежки или артобстрела. Действительно, взаимодействие по радио разведчиков с ударными силами было отлажено у немцев четко. В кабине ФВ-189 продуманно размещалось связное, навигационное и фотооборудование. Высокоманевренный самолет с отличным обзором для экипажа имел на вооружении четыре пулемета. Как правило, разведчик прикрывался парой или четверкой истребителей.

5 мая погиб Даниил Евстигнеевич Никитин, ученик и друг Александра Ивановича. Покрышкин называет его в своих записях — Даня, Данила… 20-летний парень внешне напоминал «сталинского сокола» с плакатов и скульптур. Высокий, статный блондин с волевым русским лицом, из крестьян Дубровинского района Смоленской области. Покрышкин видел в нем сложившегося истребителя, будущего аса. Они летали поочередно на одном из немногих оставшихся в полку МиГов. Последний бой Никитина видели все на переднем крае у Матвеева Кургана. «Соколиным ударом» летчик зажег немецкий корректировщик артиллерийского огня «Хеншель-126», а затем принял бой с тремя «мессершмиттами». Сбил одного, во второго врезался на встречнопересекающемся курсе.

Командованием полка Даниил Никитин был представлен к званию Героя Советского Союза, которое подписал и командующий фронтом генерал армии И. В. Тюленев. Однако на самом верху было утверждено награждение орденом Красного Знамени.

Через два дня погиб ветеран полка Николай Лукашевич. В фюзеляже его самолета разгильдяй-ремонтник забыл инструмент. Фонарь на этом МиГе снять не успели. Покрышкин пишет: «Выброситься из падающего МиГа Лукашевич не смог — фонарь кабины на большой скорости не открылся. Летчик оказался как в капкане и живым врезался в землю… Его нелепая смерть и гибель Никитина сильно подействовали на меня. Я стал раздражительным».

…Воздавая дань погибшим, летчики сохраняли в памяти друзей, мстили за них. Мысленно они были с ними, умножая нашу силу, наши боевые возможности.

Александр Иванович всегда чувствовал себя тягостно в отрыве от родного полка. Преданность боевому братству пронизывает воспоминания летчика. Он писал: «Как хорошо возвращаться в родную часть… Счастье и беда в бою ходят рядом. С другом счастлив вдвойне, а беду делишь пополам… Я всегда был сторонником устойчивых боевых групп, в которых все воздушные бойцы хорошо знают и любят друг друга… Вера в то, что в самом тяжелом бою никто не спрячет голову, прикроет, если надо, окрыляет… Без этого не может быть победы».