Сходство Нестерова и Покрышкина можно увидеть в их детстве — в раннем пристрастии к самым сложным математическим задачам и формулам, в стремлении познать себя в рискованных затеях. Маленький Петя, к примеру, раскачивался на верхушках высоких старых лип, перескакивая с одной на другую. С 11 лет Нестеров, как и позднее Саша Покрышкин, любил белых голубей, вместе с другом имел голубятню. Часами он мог любоваться полетами турманов. И до этого увлечения Петя держал птиц у себя в комнате, причем жили они не в клетках, а на свободе, в подвесных садиках. Сам Петя сеял для них просо и цветы. Позднее Нестеров писал: «Когда птицы вылетают освежиться в воздухе, повеселиться и поиграть, они радостно реют, делая изумительные эволюции, полные грации и красоты…» Наблюдения за полетами птиц спустя ряд лет привели летчика к мыслям о фигурах высшего пилотажа, о новом самолете, конструирование которого он не успел завершить.

Петр Нестеров говорил товарищам: «Неизбежные воздушные бои будут схожи с нападениями ястребов на ворон. Те летчики, которые научатся владеть своим самолетом, сумеют придавать ему «воздушную подвижность» ястреба, будут в состоянии легче нанести врагу скорейший и серьезнейший урон путем воздушных эволюций. Только пройдя школу фигурного летания и практически освоив, в частности, мертвую петлю, летчики будут обладать основным оружием ястребов в их нападениях на менее искусных ворон. А кто из вас захочет быть вороной?»

Сходны два русских героя-летчика и чистотой души, стремлением к справедливости. Нестеров мог один выступить против всего класса, заступившись за оболганного товарища, и добиться правды. Зная безупречную честность молодого офицера, командование бригады назначило его казначеем. После рекордного полета Нестеров отказался от предложения оставить военную службу и гастролировать, совершая показательные полеты за большие деньги в европейских столицах.

Свою будущую жену Нестеров полюбил с первого взгляда и остался ей верен. В разлуке писал ей письма, посвящая в сокровенные мысли и планы.

Родился Петр Нестеров на Волге, в Нижнем Новгороде, где покоится в кремле прах спасителя России Кузьмы Минина, где в советские годы на высоком берегу поставлен памятник Валерию Чкалову… Нестеров рос в небогатой дворянской семье, после ранней смерти отца — пехотного штабс-капитана, воспитателя Нижегородского кадетского корпуса, матери пришлось, чтобы поднять четырех малолетних детей, сдавать комнаты с питанием ученикам из провинции.

После окончания кадетского корпуса и по 1-му разряду Михайловского артиллерийского училища в Петербурге Нестеров местом службы выбирает Владивосток, Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду. Едет в декабре 1906 года по Великому Сибирскому пути, мимо занесенного снегами Новониколаевска… Увлекается мыслью корректирования стрельбы с аэростата, поднимается в небо в качестве артиллерийского наблюдателя. Собираясь строить самолеты, Нестеров добился назначения по совместительству заведующим бригадной слесарной мастерской, становится, к удивлению начальства, квалифицированным слесарем. И это сближает дворянина со слесарем-лекальщиком 4-го разряда Покрышкиным.

Нестерова, как немногих, любили солдаты. С механиком своего самолета, Геннадием Нелидовым, летчика связывала братская дружба.

Конечно, есть в портретах великих летчиков и отличия. Еще в кадетском корпусе воспитатели Нестерова отмечали в записях, что будущий офицер «бледен и худ», «нервен», подвержен «сердцебиениям» и «часто хворает». Сам Петр Николаевич, преодолевавший нездоровье волевым усилием, занятиями спортом, сетовал на собственное «малокровие». Признавался он в открытке, посланной домой, что текст медицинского свидетельства, полученного в военном госпитале со второй попытки для поступления в Гатчинскую воздухоплавательную школу, он написал собственноручно… В начале Первой мировой войны Нестеров, крайне переутомленный из-за того, что боевые вылеты приходилось совмещать с организацией всей деятельности отряда, которым командовал, даже однажды потерял сознание у самолета. Покрышкина же отличало исключительное здоровье. Техник-однополчанин И. В. Косой вспоминал 1941 год: «Бывало так, что казалось — силы на исходе: подгибаются ноги, руки отказываются держать гаечный ключ, засыпаешь на ходу. Придет Александр Иванович, наденет комбинезон и молча станет выполнять рядовую работу техника. Неясно, куда девались усталость, сон…» Правда, у воинов Великой Отечественной был иной настрой. Нестеров же в 1914-м в письме родным писал: «…ездил на передовые позиции… был большой бой, картина очень сильная, впечатление такое получается, что приходишь к заключению о бессмысленности войны…»

Но долг и присяга были святы для штабс-капитана в кожаной летной куртке. Сначала он становится лучшим разведчиком, разрабатывает тактические основы авиационной разведки. За сбитие Нестерова австрийское командование назначило особую премию. А 26 августа (8 сентября) 1914 года Петр Николаевич совершает первый в мире воздушный таран, уничтожив австрийский «Альбатрос». С самого начала войны Нестеров думал над тем, как сбивать вражеские самолеты, ведь пулеметов в авиационном арсенале еще не было. Появилась и мысль о таране. На предостережения товарищей о том, что такой удар смертелен и для атакующего, Нестеров отвечал: «Это еще не доказано, а наконец, если аппарат и сломится, то это еще ничего не значит, так как все равно когда-нибудь разбиваться придется, а жертвовать собой есть долг каждого воина».

Полковнику из штаба армии Бонч-Бруевичу, который укорял летчиков за «наглые полеты австрийца», собиравшего важные разведданные, оскорбленный Нестеров дал «честное слово русского офицера», что тот перестанет летать… Гибель «Альбатроса» охладила пыл немецких и австрийских пилотов. Войска армии и всего русского Юго-Западного фронта, перешедшие в наступление, одержали тогда победу. Посмертно П. Н. Нестеров был награжден орденом Св. Великомученика Георгия 4-й степени. Отпевали летчика в Военно-Николаевском соборе в Киеве. На гробе, покрытом русским авиационным флагом, лежала летная кожаная каска героя. Во время провозглашения вечной памяти все находившиеся в храме и в его ограде преклонили колена. Под орудийный и ружейный залпы П. Н. Нестеров был погребен на высоком берегу Днепра на Аскольдовой могиле, месте, где по преданию похоронен легендарный древнерусский князь.

Немецкие оккупанты в годы Великой Отечественной войны осквернили и разрушили это кладбище. Прах героев был перенесен после войны на Лукьяновское кладбище. Сюда приходил А. И. Покрышкин, когда в 1960-е годы служил в Киеве.

Судьба Петра Николаевича Нестерова стала для советского аса путеводной звездой. Покрышкин всегда стремился напомнить о нем…

Автор изданной в «Научно-популярной библиотеке солдата» книги «Выдающийся русский летчик П. Н. Нестеров» (М., 1952) И. Ф. Шипилов подарил трижды Герою Советского Союза экземпляр, надписав на титульном листе: «Александру Ивановичу Покрышкину в знак благодарности за оказанную помощь в работе над книгой». В предисловии А. И. Покрышкин пишет: «Очень хотелось бы, чтобы как можно больше советских воинов прочитали новую книгу о Нестерове. Перед ними раскроется изумительный и вдохновляющий пример жизни русского летчика, отдавшего свои силы целиком на службу родному народу».

Состоялась в 1944 году и неожиданная, но в высшей степени символичная встреча Александра Покрышкина с дочерью Нестерова — Маргаритой Петровной. Об этом будет рассказано далее. То была встреча старой и новой России, через все разломы и утраты… В самоотверженном подвиге всегда есть духовное начало, тот свет, который виден каждому и на который откликнется родственный по духу.

Одним из любимейших литературных произведений Покрышкина, прочитавшего без преувеличения едва ли не всю классику, была «Песня о Соколе» М. Горького. Книга с этим стихотворением в прозе и томик Сергея Есенина сопутствовали летчику на фронте. «Песня о Соколе» отражала саму душу Покрышкина, его чувства и помыслы, его страсть, скрытую от чужого взгляда за непроницаемой оболочкой железной выдержки.