Таким образом, съезд с исключительной самокритичностью рассмотрел вопрос о руководстве молодежным коммунистическим союзом. И определил эту работу фактически на весь срок, пока Смородин стоял во главе Цекамола — до XIII съезда в 1924 году. 22 июня 1922 года ЦК РКП (б) утвердил «Положение о приеме членов РКСМ в члены РКП (б)». В результате еще больше укрепилась связь между партией и пролетарской молодежью…

В дни XI съезда присутствовал Петр Смородин на совещании военных работников, которые подготовили постановление об укреплении Красной Армии. Вопрос этот был животрепещущий для всего комсомола и лично для Петра: дальнейшая жизнь Красной Армии, допустимые границы сокращения ее личного состава, пополнение ее новыми людьми. Наконец, оценка боевого опыта Красной Армии в годы гражданской войны и теоретическое обоснование единой военной доктрины Советского государства.

Фрунзе внес резолюцию об укреплении Красной Армии на пленарном заседании съезда, делегаты утвердили ее единогласно…

Петр обрадовался даже мимолетной встрече со старым своим боевым другом Яном Фабрициусом. «Железный Мартын» выделялся среди многих и могучим ростом, и молодцеватой выправкой, и четырьмя орденами Красного Знамени, и тремя ромбами в петлицах. Он мало изменился за эти годы, только заметнее стала седина на висках и в раскидистых усах.

— Не знал, не знал я, что в дни Кронштадта ты был в Питере, зашел бы непременно, — пробасил «Мартын», грабастая Петра сильными руками.

— А я знал. Мне Тухачевский рассказывал, как ты командовал 501-м полком. Люди колебнулись, ты первым вышел на лед и сказал: «Иного пути к победе нет, а приказ лишь один — вперед!».

— Да ведь как положено, Петя, по совести. Кому ж идти первому, если не нам с тобой? Помнишь, под Псковом? — и начались воспоминания.

А партийный «университет» продолжался успешно. Главным было то, что руководил съездом Владимир Ильич. Он открыл первое заседание, выступил с политическим отчетом ЦК и завершил работу съезда заключительным словом.

К концу 1921 года создалось объективное равновесие между РСФСР и лагерем империализма: Советской России не грозило новое нападение извне. Поэтому партия сосредоточила основные усилия на строительстве экономического фундамента социализма.

Далее Владимир Ильич говорил о главнейших итогах первого года нэпа. Отступление окончено, цель достигнута, смычка с крестьянской экономикой устанавливается, союз пролетариата с крестьянством укрепился, хозяйственные достижения налицо. Теперь ставится новая задача: перегруппировка сил для наступления на капиталистические элементы.

Лозунг «Учитесь торговать!» был таким же неожиданным для многих, как и лозунг «Учиться!», провозглашенный на III съезде РКСМ. Но он был так аргументирован, что никакие отдельные оппоненты на съезде не могли его поколебать. Да и Михаил Иванович Калинин обстоятельно поддержал мысль Владимира Ильича. Он говорил: торговать мы не умеем не только потому, что некультурны. Торговый дом должен расти лет 25–30, чтобы сделаться мало-мальски сносным. За несколько месяцев его не поставишь, но и растягивать это дело нам на годы нельзя. А культура придет вместе с опытом. Культура — вещь растяжимая, приобретается очень медленно. Но думать, что на торговлю можно не налегать, ибо без культуры мы не научимся торговать, никак нельзя.

Чтобы уметь хозяйничать, управлять государством, культурно торговать, вытеснить частный капитал, строить социализм, необходимо правильно подобрать и расставить кадры. Гвоздь положения, указывал Владимир Ильич, в людях, в подборе кадров, в проверке исполнения…

Три мысли Ленина особенно запали в голову Петра, и он неоднократно возвращался к ним в своих выступлениях: жить в массе; говорить правду, беспощадно вскрывать ошибки; верить в окончательную победу социализма! Ленин выразил эти мысли афористически, с тем благородным полемическим задором, который отличал всю его работу на съезде.

Мысль первая: неустанно укреплять связи партии с трудящейся массой. «В народной массе мы все же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариата, а пролетариат не будет вести за собой масс, и вся машина развалится».[20] «Построить коммунистическое общество руками коммунистов, это — ребячья, совершенно ребячья идея».[21]

Мысль вторая: «Пролетариат не боится признать, что в революции у него то-то вышло великолепно, а то-то не вышло. Все революционные партии, которые до сих пор гибли, — гибли от того, что зазнавались и не умели видеть, в чем их сила, и боялись говорить о своих слабостях. А мы не погибнем, потому что не боимся говорить о своих слабостях, и научимся преодолевать слабости».[22]

Мысль третья: «Никакая сила в мире, сколько бы зла, бедствий и мучений она ни могла принести еще миллионам и сотням миллионов людей, основных завоеваний нашей революции не возьмет назад, ибо это уже теперь не «наши», а всемирно-исторические завоевания».[23]

Съезд уделил большое внимание укреплению рядов партии, увеличению ее пролетарского ядра. При приеме в партию теперь устанавливались три категории: рабочие и красноармейцы из рабочих и крестьян; крестьяне и кустари, не эксплуатирующие чужого труда; прочие. Для первой категории прием был облегчен, для третьей — затруднен.

Очень строго отнесся съезд к проявлениям фракционности. Он предупредил лидеров «рабочей оппозиции» об исключении из партии, если они не прекратят антипартийной деятельности. Этим решением партия еще раз подчеркнула, что она свято хранит свое единство, свою железную дисциплину и ни в коем случае не потерпит никаких фракционных группировок…

Все чаще стал получать Цекамол сигналы об оживлении полулегальных меньшевистских организаций в Москве. Появились их ячейки на железных дорогах и в типографиях. Нелегально действовали меньшевики в Одессе, Харькове, Таганроге, эсеры — в Киеве, еврейские молодежные комитеты — в украинских местечках, христианские — в Петрограде.

Смородин перечитал их издания: от них за версту несло шовинизмом, национализмом, сменовеховством. Из-под каждой подворотни пророчили Советской власти перерождение. Позднее это очень определенно выразил один из столпов меньшевизма, Абрамович. Он разглагольствовал в Берлине:

— Ужо, ужо! Был большевик с ружьем, появится большевик с портфелем. Переродится в бюрократа, тут ему и крышка!

— Вот как ослепляет меньшевиков соглашательство с буржуазией. Как же они мечтают о крушении Советской власти! — резюмировал Смородин.

Да, к нему, как и к другим его товарищам по партии, это пророчество не относилось.

Его отличали во всем партийная простота и ясность, кому-то казавшаяся грубостью. По сути же, это было умение судить о делах независимо, иногда даже резко, говорить только правду и делать с чистым сердцем только Добро. И во всем этом раскрывалась его удивительная внутренняя сила.

Путеводной звездой была ему жизнь выдающихся профессиональных революционеров, жизнь героическая, страшная и радостная.

Рядом был Владимир Ильич Ленин. Петр часто слышал его на съездах партии, на конгрессах Коминтерна, в Политбюро и на пленумах ЦК РКП (б).

Рядом был пламенный Феликс Дзержинский. С руководителями РКСМ сдружились такие большевики, как Михаил Калинин, Михаил Фрунзе, Сергей Киров, Клим Ворошилов. Никогда не оставляли Цекамол без поддержки Анатолий Луначарский и Надежда Крупская. Правда, это не помешало Смородину провести с ними «бой» по ведомству Главполитпросвета. Этот главк хотел взять в руки всю культурно-просветительную работу в стране, в том числе и среди комсомольцев. Цекамол вынужден был заявить, что он не признает контроля Главполитпросвета, потому что у комсомола своя самостоятельная система культурно-просветительной деятельности.