Совместно с фракийскими командирами был выработан общий план действий. И когда после серии новых стычек стороны сошлись в большом конном сражении, фракийцы обратили вдруг оружие против римлян. Произошло страшное избиение римской части конницы. Остатки ее, бросив своего раненого начальника М. Помпония — такое случалось у римлян не часто! — обратились в паническое бегство.

М. Помпоний был взят в плен и доставлен торжествующими победителями к Митридату.

Получив известие о поражении своей конницы (остатки ее спаслись в расположении римской пехоты), Л. Лукулл стал поспешно отходить в горы. Поразмыслив над своим новым положением, Л. Лукулл решил двинуться не назад, к побережью, а вперед, к Кабирам. Именно туда хотел он вызвать подкрепления — новые конные части, которые по его поручению должны были набрать для него офицеры-вербовщики, направленные в Галатию и Каппадокию.

Найдя проводников-греков, Л. Лукулл горными тропами направился к Кабирам. Туда же по равнине поспешили и понтийские войска. Они прибыли первыми, а ночью в намеченное им место прибыл Л. Лукулл. Он разбил лагерь прямо над головами врагов.

Митридат, желая поставить врага в трудное положение с продовольствием — он хорошо запомнил урок Кизика, — приказал беспощадно разорить всю округу. Расчет оказался правильным. Понуждаемый необходимостью, Л. Лукулл вскоре был вынужден отправить в Каппадокию (после известного поражения римской конницы верность царя ее заколебалась, и он перестал посылать хлеб) сильные отряды для захвата продовольствия. Митридат, узнав об этом, отрядил против него крупные по численности части. После нескольких столкновений произошла большая битва, в которой войска Митридата потерпели сокрушительное поражение в окрестностях Кабир.

М. Помпей, родственник Гн. Помпея Великого, с порученным ему легионом овладел лагерем Митридата за рекой Лик. Неустанно преследуя по пятам уходящего врага, он старался во что бы то ни стало взять его в плен.

Загоняя до смерти коней, Митридат с небольшой свитой примчался в Коману. Соединившись здесь со стоявшим в качестве гарнизона отрядом всадников (2 тысячи человек), он немедленно повернул на восток. Проделав за три дня путь в 200 километров, царь перешел через границу Армении у Телавра (июнь 72 г.).

М. Помпею поневоле пришлось остановиться на границе в ожидании дальнейших распоряжений своего полководца.

А Лукулл, спустившись с высоты, куда загнал его Митридат (таковы-то перемены воинского счастья), осадил Кабиры. Он предложил гарнизону сдаться, но получил отказ. В Кабирах еще надеялись на помощь, которую Митридат обещал привести от Тиграна.

Оставив для осады города часть сил, с остальными Л. Лукулл поспешил к Телавру, где находился уже М. Помпей. Он прибыл туда через четыре дня после перехода Митридатом армянской границы.

Долго размышлял Л. Лукулл, как быть: перейти ли границу или нет? Послать ли Тиграну требование выдать Митридата? Или пока воздержаться от всяких конфликтов с армянским царем?

Наконец он остановился на самом осторожном решении: предоставить пока и Тиграна и Митридата самим себе. Присоединив к себе легион легата, Л Лукулл двинулся для мести в земли халдеев и тибаренов, давших царю войска для войны, а оттуда в Малую Армению. Повсюду он заставлял сдавать себе крепости и города.

Победы, одержанные Л. Лукуллом, привели в восторг всех сулланцев в Риме. Смягчились даже многие его противники. Повсюду в адрес полководца расточались самые горячие похвалы. Не отставал от других и Цицерон. В каком духе произносил он свои панегирики, можно судить по следующим его словам: «Прежде всего я желал бы дать всем понять, что я воздаю Л. Лукуллу всю ту хвалу, которой он заслуживает, как храбрый воин, мудрый администратор и великий полководец. Его прибытие состоялось в ту пору, когда Митридат располагал громадными войсками, которые к тому же были снабжены всем необходимым, ни в чем не терпя недостатка, а глубоко преданный нам город Кизик, один из самых главных городов Азии, был обложен полчищами царя под его личным командованием и подвергался жестоким нападениям. И что же? Благодаря мужеству, бдительности и находчивости Л. Лукулла этот город был освобожден от страшной опасности, которой ему грозила осада. Им же был разбит и уничтожен огромный и прекрасно оснащенный флот, который под начальством вождей-серторианцев и с пылающим ненавистью экипажем несся к берегам Италии. Он же, истребив в целом ряде сражений несметные рати врагов, проложил нашим легионам путь в Понт, который до тех пор был со всех сторон недоступен для римского народа…»

А победоносный полководец тем временем из Малой Армении вновь направился под Кабиры. В городе же гарнизон пришел в полное отчаяние. Помощь, обещанная Митридатом, все не приходила и — стало ясно — не придет. По сведениям, полученным из Армении, Тигран не допускал к себе Митридата. Он предоставил ему для жительства один из царских дворцов и велел оказывать подобающие его сану почести, но на просьбу о свидании ответил молчанием.

Тщетно посылал также Митридат письма парфянскому царю Арсаку, уговаривая его начать войну против римлян.

Совершенно отчаявшись в восстановлении своего царства, Митридат вызвал к себе верного евнуха Бакхида. Он велел ему во главе отряда всадников отправиться в приморской город Фарнакию, где вдали от войны с ее опасностями находились его сестры, жекы и наложницы. Он приказал умертвить их всех.

Бакхид выполнил приказ царя, дав лишь возможность каждой из женщин выбрать себе наилучший способ смерти.

Отчаянное решение царя принесло ему новую беду. По его приказу начальники гарнизонов поняли, что он считает утраченными все надежды. Поэтому они сочли себя свободными от прежних клятв в верности и стали один за другим посылать к римскому полководцу гонцов с изъявлениями покорности. Наконец сдались и Кабиры, выговорив себе предварительно некоторые льготы. Таким образом, Л. Лукулл овладел огромными богатствами. Часть их он тотчас раздал жаждавшим добычи солдатам. Из заточения Л. Лукулл освободил всех своих сторонников — греков и понтийцев (среди них находились участвовавшие в заговоре против Митридата его сестра — Нисса, многочисленные родственники Феникса и греки — главы проримских партий в различных понтийских городах).

Из-под Кабир Л. Лукулл двинулся назад к Амису. Осада у Л. Мурены шла пока без всякого успеха — его противник Каллимах славился как искусный полководец и талантливый военный инженер. Тщетно пытался Л. Лукулл уговорить его и жителей города открыть ему ворота. Понтийцы не хотели и слышать о прекращении сопротивления. Римский полководец был очень огорчен. Поручив своему легату продолжать осаждать несговорчивого врага, он со своим войском отправился под Евпаторию, где Кассий Барба осаждал Клеохара. И здесь не было видно никакого успеха.

Надвигалась осень, но Л. Лукулл затеял новые большие работы — строительство башен и сооружение полной укрепленной линии. Солдатам, утомленным в боях под Кабирами, очень не хотелось браться за столь тяжелую работу, но полководец был неумолим. Проклиная его, обозленные легионеры взялись за топоры, пилы и кирки.

Поручив Кассию следить за работами, сам Л. Лукулл вызвал с Геллеспонта флот Г. Триария и вместе с ним стал обходить побережье, подчиняя еще стоявшие на стороне царя города (Амастриду, Гераклею Понтийскую и др.).

Покончив с этим делом, с побережья Л. Лукулл отправился в провинцию Азию. Обосновавшись в Лаодикее, он стал энергично приводить в порядок ее дела. Имея в виду крайне сложную политическую обстановку (в Италии восстание рабов достигло невиданной силы, Митридат имел еще возможность попытаться вернуть себе царство, так как Тигран пока не высказал ему своего окончательного решения; симпатии жителей Понта и Азии, таким образом, являлись залогом прочных военных успехов), Л. Лукулл решил принять в отношении откупщиков крайние меры. Опираясь на авторитет своей проконсульской власти, распространенной на Азию, Вифинию, Понт и Киликию, он объявил, что заимодавец имеет право лишь на 1/4 доходов своего должника, ростовщик, включивший проценты в сумму первоначального долга, теряет все (Плутарх).