— Только, пожалуйста, положите ее в приличную палату.

Я часто размышляю о тех, кто нам бескорыстно делает добро. Кто эти люди? Я заметила: часто помощь, как и беда, приходит совсем не оттуда, откуда ты ее ждешь. Мой муж, отец моих детей, мой, выражаясь банально, начальник остался совершенно равнодушен в трудный час. А абсолютно чужие люди мне помогали. Кто заставлял Елену Николаевну Зарубину помочь мне в организации родов? Ведь я должна была сказать ей спасибо только за то, что она вернула мне деньги, заплаченные за контракт, очень выгодный для организации, которой она руководила! Жизнь сложнее и непредсказуемее, чем самый что ни на есть лихо закрученный сюжет авантюрного романа.

Моего младшего сына, Арсения, Сеню, я родила бесплатно. После родов нас с сыночком поместили, опять же бесплатно, в коммерческую палату.

Из роддома меня встречали Л-вы. Сеньку мы первый раз купали дома у Андрея. Мы это купание, конечно, засняли — такой торжественный момент. А фотографии я долго у Л-вых не забирала: вдруг их найдет Шуйский и начнет допытываться, где имела место сия сцена. И тогда, я боялась, Андрею могло не поздоровиться.

Что делать? Куда бежать? Где жить? Сесть опять на голову родителям? Невозможно. Шататься с грудным ребенком по друзьям-подругам? Я и так уже замучила Л-вых своими проблемами. Вернуться к Шуйскому? На это у меня сил не было. Особенно если вспомнить, как «радостно» он принял нашего сына Тёму. Может, это нечто фрейдистское: он своих сыновей воспринимает как молодых самцов, которые конкурируют с ним в борьбе за внимание самки? Лучше не углубляться в дебри психоанализа, а думать, куда нам с Сеней деваться, хотя бы на первое время.

Лена, жена Андрея Л-ва, очень верующий человек. Как-то через церковь она узнала: на станции Клязьма живет женщина с тремя детьми. У нее тоже недавно родился младший. К ней, сказала Лена, можно поехать — она готова предоставить мне угол бесплатно.

Надо отметить, я эту женщину вообще никогда не видела.

Оля Герасимова и ее муж Ярослав погрузили наши с Сеней вещи на свою машину, и мы тронулись в путь на станцию Клязьма.

И вот я на Клязьме. Вхожу в незнакомый дом.

Хозяйкой его оказалась очень добрая, глубоко верующая и приветливая женщина по имени Татьяна. Как оказалось, у нее не просто трое детей, но все они такого же возраста, как и мои. Ее старшим тоже было тогда пять и четыре!

На дворе стоял ноябрь. Комната, которую освободила для меня Татьяна, находилась на втором этаже, куда вела крутая холодная лестница. Удобств наверху никаких. Как я буду купать мальчика? Мыть его внизу и носить запеленатого, распаренного на второй этаж по холодной лестнице? Мыть у себя наверху? Но тогда придется таскать воду на второй этаж. Я купала Сеню то там, то там — в зависимости от температуры за бортом и времени суток. Воду грела в ведре большим кипятильником…

У нас с Татьяной оказались похожие судьбы. От мужа ее — бездельника, наркомана и алкоголика — толку не было никакого. Кроме того, он был абсолютно больным человеком с разрушенной психикой. Денег, понятное дело, в дом не приносил. Татьяне, как и мне, в жизни очень помогла вера…

Как-то раз нас с Сеней приехала навестить няня Маша. Она посмотрела на мою жизнь и разрыдалась.

Самое поразительное — мне было хорошо! Физическая работа меня никогда не пугала. Мама я тогда была уже опытная. Мы с Сенькой жили на природе. Шуйский даже поблизости не мелькал. Я ходила к батюшке в тамошнюю церковь.

И еще: мне все время помогали люди. Мне с Клязьмы ведь было не вырваться: никакой машины у меня тогда не было. Друзья ко мне иногда приезжали — привозили детские вещи. Помню, Ваня Охлобыстин передал тепленький конверт для младенца…

Конечно, часто навещать меня никому не удавалось — у всех своя жизнь, свои проблемы и печали, но, когда могли, приезжали.

Ярослав совершил настоящий подвиг. Он, если надо куда-то по делам, отвозил нас вместе с Арсением.

Я подала на развод. На консультацию к адвокату меня с трехнедельным Сенькой привез Ярослав. Пока я была на приеме у юриста, Ярослав сидел с моим сыном, даже менял ему памперсы.

Он же возил меня оформлять на Сеню документы: свидетельство о рождении, регистрацию по месту жительства и т. п. Низкий ему поклон.

Одно меня мучило, не отпуская: судьба моих двух старших детей. Они были с Машей. Но Шуйский… Неизвестно, какой кульбит он выкинет в следующую минуту. Пока дети доступнее для него, чем для меня, мне покоя не видать! Детей надо было как-то забрать. Притом срочно.

Мы с няней разработали целый план.

Я Машу запираю в доме снаружи, предварительно забрав Аню и Тёму. Имитирую бандитский наезд. Приходит Шуйский. Няня вся в слезах. Ей, как профессиональной актрисе, сыграть такую сцену проще простого. Рассказывает ему, как я, обезумевшая тигрица, вместе с шайкой разбойников ворвалась в дом, устроила скандал. Стала собирать вещи сына и дочери. Потом попросила ее на минутку зайти в одну из комнат. И хлоп — она в ловушке.

У Ярослава был друг — здоровенный такой мужик. Он разыграл роль бандита. Сказал мне:

— Ты, Лера, не беспокойся… Во сколько твой-то домой явится? Что с ним сделать?

— Ничего с ним делать не надо, ради бога… Это спектакль, чтобы Шуйский ничего не сделал с няней.

— А то я могу… Один мой щелбан — и он свалится!

Обошлось без насилия.

Деток я забрала. Шуйский вернулся — няня лежит в трансе: детей выкрали, она ничего сделать не смогла — лежит умирает…

Но я опять ошиблась. Думала: Шуйский встанет на дыбы, пустится вдогонку, подключит к поиску сбежавшей семьи все частные агентства и государственные правоохранительные органы.

О ужас! Мать-злодейка вырвала любимых детей из теплых объятий любящего отца! И что же? А ничего.

Все отлично! Впереди Новый год — главный праздник страны. Шуйский теперь — парень молодой-свободный. Можно компании у себя собирать, отмечать торжество. Провожал он 1998 год бурно.

Погрустнел Шуйский несколько позже, когда понял: я всерьез решила разводиться, когда начались переговоры с моими адвокатами… Я сразу стала все «деловые» переговоры с Шуйским вести через адвоката.

Теперь в Татьянином доме на станции Клязьма существовали девять человек: я, Татьяна, ее муж, ее трое детей и мои трое детей. Так прожили полгода. Мы с Таней очень подружились. Она очень хорошая, просто редкая женщина, человек добрейшей души. Я в этой книге хочу ее поблагодарить за все, что она для нас сделала.

На что я жила тогда? Кто-то из друзей предложил дать концерт. У меня даже костюма приличного для сцены не было! Но ничего. Поехала — отработала за смешные деньги. Но это в тот момент было серьезное подспорье.

Когда начались разные «предразводные» юридические действия, я поняла, какой тяжелой и затяжной может стать моя война с Шуйским!

Я была абсолютно нищим, бесправным существом. Но когда зашла речь о разводе, выяснилось: Шуйскому очень даже есть что со мной делить.

Зная о феноменальной способности Шуйского психологически меня уничтожать, я, как и говорила выше, имела с ним дело только через юристов. К сожалению, моя стратегия опять потерпела фиаско. Через полгода, которые я с моими малышами провела на Клязьме, супруг морально полностью меня вымотал. Как? А вот так: заочно, через посредников — уметь надо! А ведь до самого бракоразводного процесса было далеко…

Но я поняла: Шуйский сделает все, чтобы не отдать мне детей, ибо у него имеются для этого средства. У него был еще азарт, запал: конфликты только тонизировали его! А я? Я, хоть и приобрела некое подобие душевного равновесия, в какой-то момент совершенно устала. Трое маленьких детей все-таки.

В тот период меня поддерживали книги духовного содержания. Положу старших детей спать, покормлю, помою, укачаю Сеню и лежу — читаю. В то время я открыла для себя книги дьякона и миссионера Кураева… Сравнительно недавно мне посчастливилось с ним познакомиться — это произошло на одной церемонии в храме Христа Спасителя. Я подошла к отцу Андрею и сказала: