Кир на берегах реки Галис — событие само по себе не провокационное… На этой стадии своей эпопеи новый хозяин персидско-мидийской империи еще не позволяет своим амбициям выплескиваться за рубежи царства.

Тем не менее Кир знает, что переворот, совершенный им в Экбатане, не по вкусу его соседям. Слишком быстрое его возвышение не могло оставить равнодушными царства, окружающие его новую империю. Только такой странный государь, как Набонид, не очень этим заинтересовался. Несмотря на взятие Харрана, он, похоже, по-прежнему занят своим духовным садом в Вавилоне и в древней аккадо-шумерской вселенной. И не о Египте думает Кир — египтяне далеко и вообще малодеятельны, — а о народах, живущих к востоку от новой Персии, их Кир знает хорошо. Они непредсказуемы, непоседливы, агрессивны, но в отличие от персов не научились военно-политической организации, благодаря которой Ахеменид одержал свою первую и неожиданную стратегическую победу.

Зато земли к северу от Галиса представляли для сына Камбиса тему для размышлений. Огромный перекресток на западной оконечности Азии, Лидийское царство, явилось местом встречи греческой и всех восточных цивилизаций. Кир знает о богатстве греческих колоний на побережье в Милете, Эфесе, Смирне, знает о прочной связи их с греческими островами и континентальной метрополией, с религиозным центром в Дельфах, военным — в Спарте, политическим — в Афинах.

Знает Кир и о том, что Сарды, город, в котором правит Крез, — настоящая столица для купцов, деловых людей и мудрецов всей Греции. Большой лидийский город является центром притяжения для соседних народов. Его окружают равнины, облегчающие проезд в соседние провинции и страны. Лидия обеспечивает, таким образом, переход от моря к континенту, от греческого мира к восточному обществу, от прибрежных колоний к семитскому населению.

Лидийский народ фракийского происхождения, испытавший на себе сильное влияние сирийских семитов, обосновался на перекрестке дорог, открытом для нашествий и торговли, он не составляет единый блок, сильный и определенный, как персы. В отличие от вавилонян и египтян, у него нет великих многовековых традиций. Веком раньше Ашшурбанипал, царь Ассирии, даже заявлял, что Лидия была «страной, о которой цари, его предки, никогда даже не слыхивали». Конечно, лидийцы существовали издавна, но в государство они организовались лишь незадолго до того, как Кир основал свою державу.

Будет ли теперь Лидийское царство пытаться мстить за царя Астиага, шурина Креза, нового властителя Сард, чтобы ограничить рост могущества Персии? Или же Лидия предпочтет военной авантюре стабильность экономической организации Малой Азии? Но и с этой точки зрения Кир представлял опасность для интересов Лидии: с берегов Галиса он сможет контролировать торговые пути первостепенной важности. Господствуя над территорией в Птерии, на севере эллипса, который описывает Галис, он в состоянии задушить обе стратегические дороги Лидии — ту, что связывает Сарды с Сузами, прозванную царским путем, и ту, что идет от Синопы на Черном море до Тарса, в южной части Малоазийского побережья Средиземного моря.

Уже Алиатт, отец Креза, воевал с Киаксаром, потому что Лидийское царство не могло допустить, чтобы Мидийская держава господствовала над этим жизненно важным перекрестком путей. Будет ли такое же столкновение теперь, когда Кир, словно дразня Креза, достиг берегов Галиса со всеми своими силами? Рискнет ли правитель Сард нарушить договор, заключенный во время затмения солнца между его отцом и царем Мидии, ведь гарантом договора был сам Навуходоносор? Разве не скреплено это соглашение кровью, когда, надрезав на руке кожу, каждый из договаривавшихся слизывал чужую кровь?

Пока Кир не совершил никакого действия, враждебного Крезу. Он только разбил лагерь там, где мидян терпели со времен мирного соглашения, заключенного 28 мая 585 года. Но по ту сторону реки находятся огромные богатства, которые позволили бы ему реализовать свои амбиции. Застряв в болотах и пустынях юга, думал царь, ассирийцы потерпели поражение. Новые народы, арии, должны, наоборот, смотреть в сторону севера, где, быть может, они найдут ключ к покорению мира…

Однако если Кир хочет воевать с Лидией, он должен сперва узнать истинную силу этого народа и правильно оценить Креза, сына Алиатга и потомка Гигеса, человека, о котором говорят, что он легкомыслен, суеверен и щедр. Но надо еще взвесить силу греческих городов побережья и прочность нитей солидарности, связывающей их с матерью-родиной. В случае войны с лидийцами найдет ли он среди греков побережья союзников, способных ослабить силу Сард? Ведь в конце концов гармоничное равновесие, которое царит в стране Креза, есть результат политики давления, которую лидийцы проводили десятки лет в отношении городов, возникших вдоль побережья на земле Малой Азии. Сумеет ли Кир в случае надобности оживить в свою пользу враждебные чувства, растравить старые раны, напомнить малоазийским грекам, что при всей своей ловкости Крез — не более чем очередной завоеватель, восточный владыка?

После многовековой истории лидийцы в конце концов создали свое организованное царство. Долгое время они бродили по Малой Азии и занимались только тем, что грабили города и нападали на караваны, приходящие с Востока или с Запада. По правде говоря, после разрушения Фригии киммерийцами не было организованного государства между Понтом Эвксинским (Черным морем), Внутренним морем (Эгейским морем) и все той же рекой Галис.

Начиная с VIII века греки организовали очень активные фактории на побережье, неподалеку от своей родины-матери; одни искали новых земель из любви к приключениям, другие жаждали новых доходов, стремились расширить свое влияние, третьи отправлялись к чужим берегам, вытесненные скудостью родной земли. Они установили добрососедские отношения с местным населением и обменивались не только товарами, но и культурными ценностями: азиатские греки VII века уже придумали «эпопею», то есть жанр лирической поэзии, способной описывать их личные приключения. Они уже начали создавать скульптуры из мрамора, искали и находили гармоничные пропорции и линии.

Так, в Лидии установилось своего рода моральное превосходство греков. Не имея настоящей армии для обеспечения своей безопасности, греческие колонисты, живущие на побережье, благодаря дипломатической ловкости, путем переговоров приходили к компромиссам и очень скоро достигли небывалого развития. Самым удивительным примером был город Милет. Расположенный в заливе возле устья реки Меандр, город имел фактории по всему побережью от устья Нила до устья Дуная и до реки Галис. Город Смирна служил портом для Сард благодаря реке Гермос, впадающей в море. Эфес, расположенный поблизости от известной реки Пактол, был образцом процветающего города. На протяжении всего VIII века, пока лидийцы не создали организованного общества, греческие колонии полностью отвечали потребностям тех, кто покинул Афины, Коринф или Спарту в поисках богатств Востока.

Однако в 687 году лидийцы заняли Сарды и значительно расширили город. Их предводителем был Кандавл, последний представитель династии Гераклидов. Этот царь останется в истории благодаря Геродоту как человек, пожелавший, чтобы все вокруг увидели красоту его жены.

Царь Кандавл приказал своему вельможе Гигесу хитростью обнажить царицу, свою супругу, чтобы тот мог увидеть и оценить ее красоту, а она бы не подозревала, что на нее кто-то смотрит. Что и было сделано. Но царица узнала об этом и в отместку заставила Гигеса убить царя. Гигес чуть не стал новым властителем лидийцев. Однако несчастный Кандавл оказал упорное сопротивление, и скандал, связанный с узурпацией власти, вышел за пределы дворца. Тогда Гигес сумел упросить Дельфийскую Пифию разобраться в этих событиях. Через несколько месяцев после своего преступления новый царь, к счастью для него, был оправдан и таким образом утвержден в роли властителя лидийского народа. А Пифия добавила к своему суждению слова, на которые никто сперва не обратил внимания: «Гераклиды будут отомщены на четвертом потомке Гигеса».