Буденный вспомнил, что в просчетах генерала Кириченко есть и его вина. Об этом он сказал Василевскому, заверив его в том, что лично останется в корпусе Кириченко, пока тот не выполнит поставленную перед ним задачу. Василевский это одобрил.

В марте 1944 года маршал Буденный приехал в 7-й гвардейский кавалерийский корпус, штаб которого находился в городе Мозыре. В то время советские войска двигались на запад, и в соответствии с планами командования 7-й кавкорпус перегруппировывался в полосу действий 2-го Белорусского фронта южнее Ковеля.

— Как идет подготовка к новым сражениям? — спросил маршал.

Комкор Константинов доложил, что «все идет строго по плану». Буденный, выслушав подробный доклад, этим не ограничился. Он всегда шел в войска, проверял их готовность в местах дислокации. Не изменил маршал своему принципу и на этот раз. Вместе с комкором он выехал в район Глинко. Проверив ход перегруппировки войск, маршал во время большого привала посетил 16-ю кавдивизию генерал-майора А. Г. Белова. Укомплектованность, боевая готовность личного состава, состояние боевой техники, вооружения и конского состава — все это удовлетворило командующего кавалерией. Буденный выступил перед бойцами и командирами, ознакомил их с положением на фронтах, напомнил о боевых действиях Первой Конной армии в этих местах в 1920 году, дал много полезных советов гвардейцам, призвал их в предстоящих боях приумножить славные традиции воинов Красной Армии новыми подвигами. На митинге гвардейцы заверили Буденного в том, что они с честью донесут свои гвардейские знамена до Берлина. И действительно, 7-й гвардейский Бранденбургский кавкорпус успешно действовал в составе войск 1-го Белорусского фронта и в Берлинской операции. За отличные боевые действия по захвату города Бранденбурга корпус был награжден орденом Ленина. Вскоре после победы над фашистской Германией, в мае 1945 года, в своей статье «Мы дали слово…» Герой Советского Союза генерал-полковник М. П. Константинов писал: «Семен Михайлович приехал в поверженный Берлин. Я получил приказ прибыть в штаб фронта. Там в присутствии Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского состоялась наша встреча с Буденным. Командующий кавалерией был очень доволен успешными боевыми делами 7-го гвардейского корпуса. Отвечая на вопросы Семена Михайловича, я подробно рассказал о состоянии корпуса, его людях и технике, конском составе и сказал, что корпус получил приказ и готовится к маршу на Родину. Наша беседа затянулась до позднего вечера. Мы вспоминали трудные дороги к нашей победе, говорили о начальном периоде войны, о тех испытаниях, которые вынес советский народ в этой войне. Семен Михайлович поинтересовался моими личными делами, здоровьем родных, спросил, не нужна ли его помощь. Это участие и забота очень тронули меня. По приказу командования корпусу предстояло переформирование в механизированные соединения. Я попросил Семена Михайловича разрешить корпусу передать Белоруссии семь тысяч лошадей. Семен Михайлович согласился и, возвратившись в Москву, официальным документом соответствующих органов подкрепил такое разрешение. Дар конников-гвардейцев белорусы приняли с благодарностью».

Буденный часто бывал на различных фронтах. Будучи членом Ставки Верховного Главнокомандования, маршал активно участвовал в разработке и проведении крупнейших наступательных операций. И когда заходила речь о кавалерии, Верховный Главнокомандующий считал целесообразным выслушать мнение командующего маршала Буденного. Так было и весной 1944 года, когда Верховное Главнокомандование приняло окончательное решение о проведении летней кампании. Сталин в тот же день вызвал в Ставку Г. К. Жукова, А. М. Василевского, А. И. Антонова, С. М. Буденного и некоторых командующих фронтами. Обсуждался план операции «Багратион». (Такое кодовое наименование получила Белорусская операция.) Как известно, Сталин придавал проведению летней кампании 1944 года особое значение: Красная Армия выходила на границу и переносила свои боевые действия на территорию европейских государств. Уточняя некоторые моменты летней кампании, Сталин указал на необходимость решительных боевых действий по освобождению Белоруссии, которая уже три года стонала под игом немецко-фашистских захватчиков. К участию в Белорусской операции привлекались 1-й Прибалтийский и три Белорусских фронта, Днепровская военная флотилия, а также соединения белорусских партизан.

— План операции «Багратион» Ставка утвердила, — сказал Сталин, шагая по кабинету. — Фронтам выделены значительные силы. Кроме того, из Резерва Ставки будут переданы пять отдельных танковых корпусов, два механизированных корпуса и несколько кавалерийских корпусов. — Сталин остановился у стола, за которым сидели военачальники, взглянул на Буденного. — Вы уже продумали, сколько кавалерийских корпусов можно дать?

— Четыре, товарищ Сталин, — доложил маршал.

— Четыре… — повторил Верховный Главнокомандующий. — А что скажет товарищ Жуков?

— По-моему, вполне достаточно. Особенно большая нагрузка ляжет на генерала Плиева. Но я уверен, что его конно-механизированная группа выполнит боевую задачу.

— А как на это смотрит командующий Первым Белорусским фронтом генерал армии Рокоссовский?

— Я был уверен и все с ним обговорил. Группа будет брошена в прорыв, с воздуха ее прикроют наши самолеты…

Другая конно-механизированная группа, генерала Н. С. Осликовского, действовала в составе войск 3-го Белорусского фронта, которым командовал генерал И. Д. Черняховский. И о ней было доложено Верховному Главнокомандующему. Когда Черняховский приглашал Буденного прибыть к нему на командный пункт, Сталин улыбнулся:

— Я вижу, что маршал Буденный везде желанный гость, не так ли? — И, не дождавшись ответа, Верховный продолжил: — Координировать действия войск фронтов будут товарищи Жуков и Василевский. Жукову поручим Первый и Второй Белорусский фронты, а Василевскому — Первый Прибалтийский и Третий Белорусский. Возражений нет? А теперь перейдем к рассмотрению вопроса обеспечения операции «Багратион» материально-техническими средствами, боеприпасами и оружием…

После совещания Жуков пригласил Буденного к себе. На столе уже был горячий чай и бутерброды.

— Садись, перекусим, — кивнул Жуков на стул. — Значит, собираешься снова побывать у генерала Плиева?

— Надо, Георгий Константинович. — Буденный отпил глоток. — Плиеву будет на этот раз очень трудно.

— Поезжай завтра же в группу Плиева, — сказал Георгий Константинович. — Перед наступлением надо все проверить, и если что не так, решить на месте.

Ночью Буденный вылетел на фронт. В расположение войск генерал-лейтенанта И. А. Плиева маршал прибыл рано утром. В зыбкой дреме застыл лес, черневший на серо-малиновом горизонте. Видно, недавно в этих местах прошел дождь, земля была сырая, и даже на «пятачке», где приземлился самолет, было как-то неуютно, зябко. Небо все в заплатах черных туч, и хотя стоял май, дул холодный ветер, Буденный вышел из самолета. Его встретил Исса Александрович Плиев. Живой, энергичный, он провел маршала в свой штаб, доложил обстановку.

Буденный прошел к столу и, сняв фуражку, сел.

— Я только из Ставки, — сказал он, — скоро развернутся большие события, и вашей конно-механизированной группе придется решать весьма ответственные задачи…

Долго продолжалась беседа. Выслушав маршала, генерал Плиев попросил его доложить Верховному Главнокомандующему, что группа готова выполнить стоящие перед нею задачи.

— Скажу прямо, Исса Александрович, тяжеленько вам придется. Но учтите: в Ставке, когда речь зашла о вашей конно-механизированной группе, вас хвалил маршал Жуков, — Буденный улыбнулся, но тут же его лицо стало сосредоточенным. — Вот что, Исса Александрович, тщательно продумайте взаимодействия кавалерийских соединений с танковыми. И еще — установите тесную связь с действующей на вашем направлении авиацией. Их представители уже прибыли в штаб?

— Нет, товарищ маршал. Через день-два будут. Телеграмму мы получили. А к вам у меня просьба, Семен Михайлович. Нельзя ли ускорить прибытие эшелонов с лошадьми?