Оборотная сторона «королевских прерогатив»
В политической системе Англии первой половины XVII века происходили серьезные изменения, хотя современники полностью не осознавали этого.
Еще со времен Средневековья, с самых первых веков феодальной истории Англии, продолжался подспудный конфликт между королевской властью и независимой властью лордов. Позже к этому конфликту присоединились «общины», то есть землевладельцы и горожане. В разные периоды весы склонялись то в одну, то в другую сторону, однако всегда удавалось сохранить равновесие: с одной стороны – королевская «прерогатива», с другой – «привилегии» парламента, разделенного на две палаты: лордов и общин.
При предшественнице Якова I, Елизавете I, в значительной степени возобладала королевская прерогатива. Елизавета была суровой правительницей, она пользовалась огромным личным авторитетом, умела великолепно «управлять парламентом» (to manage the Parliament, как говорили в то время): идти на уступки, если это требовалось, для того чтобы в главных вопросах настоять на своем. В конце концов все пусть молчаливо, но признали, что существует некая «особая область», в которой решающей является власть короля. К этой области относились вопросы внешней политики, заключение союзов, участие в войне, выбор членов Тайного совета и назначение на высшие придворные и административные должности, а также право созывать и распускать парламент. Установление же налогов относилось к ведению парламента. Лорды и депутаты общин пользовались признанными монархом привилегиями, в особенности же привилегией свободно высказываться в присутствии обеих палат. В конце своего царствования Елизавете пришлось столкнуться с достаточно резкой критикой парламента, но ценой различных уступок ей удалось весьма ловко разрядить обстановку, сохранив в неприкосновенности королевскую прерогативу, на которую пока никто не осмеливался покушаться открыто.
После восшествия на престол Якова I равновесие оказалось нарушено. Яков плохо знал английскую конституционную практику. Впоследствии он скажет испанцу Гондомару, что, по его мнению, парламент – это «тело без головы, место, где кричат и создают путаницу»{78}. Яков носился с идеей «свободной монархии», в которой естественная, почти божественная власть могла принадлежать только королю. Кроме того, Яков был раздражителен и не допускал возражений, что поставило его отношения с парламентом на грань конфликта.
В свою очередь, общины, среди которых становилось все больше пуритан, с трудом переносили то, что называли посягательством на свои привилегии. То с одной, то с другой стороны возникали поводы для дебатов по вопросу о «прерогативе». Заседания парламента 1614 года свелись к взаимным обвинениям, и теперь Яков I воздерживался от нового созыва парламента, рассчитывая на то, что административные реформы – а они относились к его прерогативе – восстановят финансовое равновесие и не придется ставить на голосование депутатов указы о введении дополнительных налогов.
Поначалу Бекингема все это никоим образом не задевало. В июне 1614 года, когда был распущен парламент, вошедший в историю под названием «бестолкового», Джордж Вильерс еще даже не был знаком с королем и не интересовался политикой. Позже, оказавшись при дворе и в покоях государя, он выслушивал речи «дорогого папы», говорившего с шотландским акцентом, о том, что парламент – это сборище «мерзавцев» и «негодяев» (именно этими словами король выразил свое мнение во время конфликта с парламентом 1610 года){79}. У молодого человека не было причин не соглашаться с этим.
В 1618-1619 годах, когда Джордж начал по-настоящему включаться в политику, в Англии не было кризиса в отношениях между королем и его подданными. Необходимость созыва парламента на горизонте не маячила. Поэтому и у Бекингема не было оснований вставать на чью-либо сторону в конституционных дебатах. Только в 1621 году ему придется получить боевое крещение в парламенте, и мы увидим, что он сумеет с честью выйти из этого испытания самым неожиданным образом, проявив смекалку, о которой никто и не подозревал.
Глава VI «Да благословит господь твое брачное ложе!»
Весной 1618 года – то есть еще до того, как Бекингем появился на политической арене, – в далекой Чехии, в Праге, разразился конфликт, который постепенно охватил всю Европу и продолжался тридцать лет. Англия волей-неволей оказалась втянута в него осенью того же года, и к концу года война в Германии стала играть все более значительную роль в судьбе Бекингема.
Мы расскажем об этом в последующих главах. Теперь же, несколько отклонившись от хронологической последовательности повествования, прежде чем перенестись в королевский дворец в Праге и увидеть, что там происходило в мае 1618 года, обратим внимание читателей на три события, произошедших в самой Англии в 1619 и 1620 годах. Они непосредственно касались Джорджа. Это смерть королевы Анны, болезнь короля и женитьба самого фаворита.
Смерть королевы Анны и болезнь короля
В начале марта 1619 года, когда события в Германии стали принимать неблагоприятный оборот, скончалась королева Анна. Ее здоровье уже давно было расстроено, она страдала водянкой и ревматизмом. Королева не играла серьезной роли в придворной жизни, больше времени проводила в своем лондонском дворце, который называли Датским домом (Denmark House), – по рождению она была принцессой Датской, – и почти не вмешивалась в интриги вельмож. С супругом у нее были хорошие отношения, но виделись они нечасто. «Король Яков отличался воздержанием, а королева не была настолько привлекательна, чтобы заставить его изменить свои привычки. Вместе с тем они любили друг друга в той мере, в какой могут любить друг друга мужчина и женщина, не связанные совместной жизнью»{80}.
Несмотря на скрытность Анны, было известно, что она склоняется к католичеству; некоторые даже утверждали, что королева сделалась «паписткой», и это тем более снижало ее политическое влияние.
Ее отношения с Бекингемом отличались сердечностью и, судя по всему, даже нежностью. Она называла его своим «добрым песиком», он называл себя ее «покорным псом и рабом». Она обращалась к нему, когда хотела добиться какой- либо небольшой милости от короля или получить поддержку в споре с супругом: пессимистические опасения, которые она высказала в самом начале карьеры фаворита, не оправдались.
Состояние здоровья королевы Анны быстро ухудшалось. К несчастью, король тоже заболел и оставался в замке в Ньюмаркете, не имея возможности приехать в Лондон, чтобы находиться у постели супруги, родившей ему троих детей[24]. Она призвала к себе сына Карла, передала ему свои драгоценности и умерла 2 марта 1619 года. Ей воздали погребальные почести, приличествующие ее рангу, несмотря на то, что достать для этого денег оказалось непросто. Бекингем участвовал в похоронах королевы.
Почти сразу же после этого события недомогание Якова усилилось, что вызвало серьезные опасения окружающих. Король никогда не отличался умеренностью, объедался олениной и фруктами, пил много вина, мало заботился о своем здоровье. Он страдал артритом, подагрой и задержками мочеиспускания из-за камней в мочевом пузыре. В середине марта, когда король находился в Ньюмаркете, у него началась рвота желчью, случались приступы неукротимой икоты, при этом повышалась температура, которая сопровождалась острыми болями в животе. Окружающие считали, что король умирает.
Чувствуя приближение смерти, он стал готовиться к ней так, как было принято в то время: набожно и с соблюдением всех обрядов. Он призвал к себе сына, своего шотландского кузена Леннокса, своего друга и родственника маркиза Гамильтона, главных членов Тайного совета и архиепископа Эббота. Он произнес перед собравшимися «боговдохновенную» речь, в которой подтвердил свою незыблемую приверженность англиканской церкви, и посоветовал Карлу сохранить дружбу с Бекингемом{81}. Во всех лондонских церквах служили молебны за здравие короля.
