Затем я шлепнул ладонью по круглой ягодице, и она громко вскрикнула, невольно отшатываясь от меня.

– Один! – прорычала она.

После первых пяти шлепков, немного разогревших ее кожу, я поставил ее на колени так, чтобы ее ухо находилось прямо перед моими губами.

– Кажется, я знаю, как вылечить тебя от твоей небольшой… нескромности, моя Белла, – я усмехнулся и приставил свой затвердевший член к ее клитору, медленно двигаясь под ним вперед-назад. Она громко простонала, делая несильные попытки сопротивляться, когда я схватил ее за правую руку.

– Или, возможно, ты хочешь этого, – сказал я затем, – Возможно все это подстроено – чтобы ты упала сюда ко мне. Тебе нравится, когда я шлепаю твою задницу, не так ли?

– Да, – она сделала вдох, и ее груди поднялись и упали в такт с движением ее легких.

– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? – спросил я, одним долгим движением лизнув ее яремную вену своим гадким влажным языком.

– Да! – она откинула голову назад к моим плечам, жаждая, чтобы я уделил больше внимания ее шее.

Но у меня был еще один небольшой козырь в рукаве.

– Нет, – я нахмурился и оттолкнул ее обратно, и ее волосы рассыпались у нее по лицу, когда она снова оказалась на четвереньках, – Мне не нравятся киски ангелов. Вы все такие прилипчивые, …такие приставучие. Вы… примешиваете сюда чувства. Они разрушают секс.

– Пошел на хуй! – произнесла она с усмешкой, чем удивила меня, – Я не похожа на всех остальных. Я ненавижу Небеса. Я ненавижу молиться и я, блять, просто терпеть не могу воздержание! Пожалуйста! Я просто хочу хоть раз попробовать. Я не приставучая, клянусь! Ты можешь наказать меня после, …или до… как хочешь.

– Хмм,… ты удивляешь меня, Белла, – лукаво сказал я, – Не многие ангелы признавались мне в подобном. Воздержание, да? Должно быть, это дерьмово. Я подумаю… а пока я немного отшлепаю твою киску. Сейчас можешь сказать мне «спасибо».

– Спасибо, Эдвард, – сказала она с большим уважением, – Спасибо…

– Продолжай считать, девочка, – сказал я, оставляя средней силы шлепок у нее между ног.

– Восемь… – прохныкала она, и я погладил место, которое только что ударил.

На самом деле я бил не очень сильно, но в этом состояла цель игры – она была у финиша своего весьма болезненного наказания.

– А теперь, потаскуха, скажи мне… – я рывком поднял ее на колени, прижал губы к ее уху и своим самым бархатным голосом спросил:

– Ты сожалеешь о том, что доставляла себе удовольствие?

– Нет, – сказала она с рыданием в голосе, превосходно играя свою роль, – Это приятно, …и я получила лишь удовольствие, …я приму наказание, …но я не могу сказать, что я сожалею об этом. Мне нравится.

– Хммм… – я ухмыльнулся, – Хороший ответ. Думаю, я трахну тебя. У тебя есть потенциал.

– Спасибо, Эдвард, – сказала она с улыбкой облегчения и удовольствия на губах.

– Не так быстро, – сказал я с ноткой отвращения в голосе, забирая верхнюю часть от красного бикини Беллы и используя его как демонскую веревку, – Дай сюда свои руки.

Она сложила руки за спиной, протягивая их ко мне, и я слабо связал их вместе двумя узлами.

– Я знаю о вас, ангелах и о силе вашего прикосновения, – поделился я, – Я не оставлю тебе ни единого шанса.

– Хорошо, – она согласилась без сопротивления.

Сейчас она лежала, положив голову на постель, со связанными за спиной руками, и ее голая задница находилась прямо напротив моей ноги. Я осторожно отделил две пряди ее длинных волос и нежно потянул за них, приподнимая ее голову с кровати, держа пряди на манер лошадиных вожжей.

Она возбужденно простонала, когда я приготовился войти в нее, … и я медленно проник в мягкую, блестящую щелочку, которая болела по моей вине. И мы снова стали единым целым.

Черт, секс с Беллой был охуенно прекрасен, гораздо прекраснее каждого раза, когда мы занимались любовью. Со временем она стала хорошим ролевым игроком, и была столь же восхитительна, сколь и я в ее роли. Мне следовало понять, что у нас с ней все слишком хорошо, потому что два вечера спустя нас снова посетили судебные исполнители, готовые снова начать свою любимую игру в вопросы и ответы.

На этот раз они начали с Беллы, и увели ее, чтобы поспрашивать наедине! Я возмущался и протестовал, но они не остановились. В конце концов, Белла позволила им сделать это и сказала, что с ней будет все в порядке. Мне было жутко неприятно, но меня отправили в нашу спальню, в то время как она говорила с ними за кухонным столом. Я чувствовал себя словно ребенок, которого поставили в угол, и я сел в комнате, размышляя, чем мне заняться, пока моя Белла сражается там с «тупым» и «еще тупее».

Я увидел свой рюкзак в углу комнаты и бросил на него злобный взгляд. Нет. Я не буду ЭТОГО делать.

Но ты ведь ХОЧЕШЬ пройти остаток этого пути, не так ли? Это кое-что, чем ты можешь заняться, пока Белла проходит свой собственный отрезок дерьмового пути.

Я ненавидел этот хороший голосок в своей голове. Он так раздражал.

Плохой голос в моей голове говорил, что прямо сейчас я могу поиграть в видеоигры на приставке «wii».

– Но игровая консоль в гостиной! – довольно заметил мой невинный голос.

Может быть, я просто посмотрю, на каком месте мы закончили и сколько мне еще читать Питеру вслух, сказал я себе. И прежде, чем я это понял, я уже расстегивал свой рюкзак и вытаскивал «Ебучий дневник».

Сделав очень глубокий вдох, я пролистал дневник до той страницы, которую последней читал вслух доктору Питеру.

Господи, я ненавижу эту ебаную тетрадь. Я ненавижу смотреть на слова, написанные на ее страницах. И больше всего я ненавижу те страницы, которые осталось дочитать.

– Блять, – пробормотал я себе под нос, пока пересчитывал их, считая страницы с обеих сторон.

Восемь. Осталось восемь Богом проклятых страниц.

Я не обязан был этого делать, но я опустил глаза, чтобы прочитать несколько слов, которые должен был читать вслух во время следующего сеанса.

Я очнулся от сильного рывка, когда ледяная вода ударила мне в спину и потекла вниз по моей обнаженной заднице, и я заорал, выпучив глаза, заставив себя осмотреться по сторонам, чтобы понять, в каком затруднительном положении я сейчас нахожусь.

Когда я вскрикнул, то осознал, что у меня во рту находится что-то длинное и пластиковое, щекочущее мне заднюю стенку глотки. Кляп в форме члена. Но у основания, которое находилось у моих губ, он был ровным, кожаным, и я ощущал маленький металлический навесной замок, который висел сзади у меня на шее, надежно удерживая пластиковый член на месте.

Я ничего не видел, но глаза у меня не были завязаны. Я издал еще один слабый звук, просто чтобы проверить – что вокруг меня происходит. Я ощутил запах древесины, и почувствовал, что мои плечи покоятся на жесткой деревянной поверхности. Моя голова находилась внутри небольшого ящика, вделанного в пол. Я уже был здесь раньше, это было творение Виктории. С позиции доминанта казалось, что моя голова находится в отверстии в полу, невидимая для него, …и я ощутил кожу, которой был обвязан на уровне таза, свешивающуюся с потолка и удерживающую меня в дюйме или около того от пола. Мои ноги были зажаты в некое подобие металлических трубок, примерно через каждые два дюйма, надежно скрепленные друг с другом так, что я даже не мог ни согнуть их, ни вытащить из этой металлической конструкции. С точки зрения сэра Кевина я стоял на цыпочках, наполовину согнувшись, а моя задница висела в воздухе. Мои руки находились прямо у меня за спиной, в тугом кожаном рукаве, немного приподнятые и также чем-то привязанные к потолку, просто для того, чтобы они были неподвижны, а также для того, чтобы мне было неудобно.

Блять. Я находился в наилучшей позиции для того, чтобы меня трахнули. Полагаю, медовый месяц начался.

Я почувствовал, как большая рука плеснула холодной воды мне на задницу, и звук почти эхом разнесся внутри ящика, когда я услышал его голос.

– Моя спящая красавица проснулась? – весело спросил он, растирая холодную воду по моей левой ягодице, словно поглаживая меня.