– Не останавливайся, …блять, не останавливайся! – она тяжело дышала, теперь полностью лежа на спине, обернув ноги вокруг моей талии, – Пожалуйста, …пожалуйста, …Целомудрие, …нарисуй еще раз этот треугольник, …ДА! Вот этот, …сделай это еще раз, и еще раз, пожалуйста! Пожалуйста! Ооооо, …спасибо, …спасибо…

Она мяукала как котенок, пока я делал то, о чем она просила, и продолжал вырисовывать пальцем треугольник в ее влажном местечке. Я был рад доставить ей удовольствие таким способом, …я нарисовал треугольник вверху, затем по бокам, …затем внизу, …она несколько минут кричала, и каким-то образом я знал, что она кричит не от боли. Она продолжала повторять «не останавливайся», …и я не останавливался.

– Полижи меня…, – она снова схватила меня за волосы и поднесла мое лицо к своим розовым губам там, – Полижи меня так же, как ты только что прикасался ко мне, …нарисуй тот треугольник, …и круг… пусть он будет красивым и влажным…

Когда я сделал то, что она сказала мне на этот раз, я попробовал на вкус Небеса в чистейшем виде! Я так ошибался, думая раньше, что я пробую на вкус сладчайшую вещь,… ее груди были прекрасны, …но это… был вкус бесподобного греха у меня на языке! И мне очень нравился этот вкус! И если мне гореть в аду за него, …я буду гореть.

Я не смог сдерживать в себе это чувство, и озвучивал свое наслаждение в форме регулярных негромких стонов. Я слышал, что ее дыхание учащается и даже пару раз останавливался, пока лизал ее и вводил свернутый язык в щелочку и места, что я находил, …и она становилась все более и более дикой по мере того, как я делал все новые открытия.

Мой палец также нашел под ней нежную как у младенца плоть, пока мой рот и язык блаженно играли на своем новом лугу. Я нащупал ее попку и расщелину по центру, …мои пальцы схватили и сжали это место, и ей понравилось, …она закричала даже громче и схватила себя за волосы, дергая их, пока позволяла мне доставить ей удовольствие.

– Теперь нежно, …нежно, …прямо здесь очень нежно …. ОООООО БООООООЖЕЕЕ! – она широко раскрыла глаза, глядя вверх, пока я продолжал очень нежно двигаться в этом месте, где она просила легких прикосновений. И затем, когда ее тело дернулось от спазма, и она закричала, я увидел красное сияние, исходившее от всего ее тела, …и затем я попробовал на вкус сладкий, густой сок, лившийся из нее, …и я не устыдился, …я слизывал его и молился, чтобы он никогда не заканчивался.

Через несколько мгновений, когда я нежно погладил и поцеловал каждый дюйм ее живота и туловища, восхищаясь ею без слов, она вскочила и снова толкнула меня на спину. На секунду я подумал, что сделал что-то не так, но она улыбнулась мне так, словно готова была меня съесть.

– О, Целомудрие, …ты великолепен! – она сделала мне комплимент, и я почувствовал, что улыбаюсь ей, счастливый от того, что стал причиной этого взгляда на ее милом лице.

– Подожди, я покажу тебе, что будет дальше, – сказала она и затем двинулась вниз, взявшись за мой пенис, и медленно потянула его вверх и вниз, вызывая у меня гортанные стоны. Я вцепился ногтями в простыни, не двигаясь, пока она пристально разглядывала мой пах.

– Ты знаешь, для чего он, Целомудрие? – спросила она, безжалостно играя с ним.

– Нет, – признал я, неспособный отвести глаз от ее лица, равно как и от ее тела.

– Как ощущения, Целомудрие? – спросила она меня, – Тебе нравится это?

– Дааааа, – я почти прорычал это слово, – Да, Похоть, …очень…

– Тебя все еще беспокоит, что я – смертный грех?

– Нет, совсем не беспокоит, – задыхаясь, произнес я, – Если ты грех, тогда я тоже грех. Я люблю это… я люблю ТЕБЯ.

Высоко над головой прогремел гром. Господь был зол. Но меня это совершенно не волновало. Теперь я был предан Похоти. Небеса над нами были черными, …и мне это нравилось.

– Ммммм, …такой чистый…, – сказала она возбужденно, продолжая поглаживать меня, – Но ненадолго…

– Не шевелись секунду, – сказала она, оседлав меня, и поместила головку моего пениса прямо в свое влажное розовое местечко у себя между ног. И одним, блять, восхитительным движением, она села на меня, пронзая себя, …и пока она опускалась, мы оба громко кричали, разделяя между собой одинаковое агонизирующее блаженство, становясь единым целым.

– Аххх, …ааааааххххххх…, – это все, что я смог членораздельно выговорить, когда она заговорила со мной.

– Мы хорошо подходим друг другу, Целомудрие, …я знала это… – выдохнула она, сидя без движения и исследуя мой рот своим пальцем, и я немедленно пососал его, убеждаясь, что она сделана из сахара и секса, и мне хотелось попробовать на вкус каждый ее дюйм.

– Я собираюсь вытрахать тебе мозги, – пригрозила она и начала двигаться вверх-вниз на мне, забирая меня с собой.

Я снова кричал, думая, что удовольствие и бесконечное желание точно убьют меня. Но я хотел бы умереть от этого.

– Твоя девственность – моя…, – сказала она нежно, продолжая скакать на мне, жестче с каждым движением вниз, – Целомудрие, …ты отдаешь ее мне? Скажи, что даришь ее мне, …только мне.

– Я дарю ее тебе, она твоя! – я задыхался сильнее, действительно ощущая себя девственником в этот момент, на долю секунды выходя из роли ангела, и думая как Эдвард Каллен, которого заново лишила девственности богиня, сидящая сверху, – Возьми все, …все, что у меня есть, …я ничего не хочу без тебя…

Она снова выгнула спину, словно мои слова доставили ей очередную порцию удовольствия, мои бедра двигались вверх, сталкиваясь с ее бедрами, когда она в то же время двигалась вниз.

– БЛЯТЬ! – громко крикнул я, не беспокоясь о том, что меня кто-нибудь может услышать, – ПОХОТЬ, ТРАХНИ МЕНЯ! ТРАХАЙ МЕНЯ ВЕЧНОСТЬ! НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ!

Затем я схватил ее за маленькие круглые ягодицы и заставил двигаться вверх-вниз даже с большей силой, и она нечленораздельно закричала, попадая в ритм моих собственных толчков, …наши тела шлепались друг об друга и на секунду я обратил внимание, что мы оба горячие и покрыты потом, но никто из нас не замедлился ни на мгновение. Волосы Похоти были влажными, но это делало ее еще сексуальнее – когда ее волосы прилипали к ее лицу, и, влажные, развевались в воздухе, когда она время от времени откидывала голову назад.

Прежде, чем я это понял, наши тела снова засветились,… мое – белым светом, ее – красным, …мы вцепились друг в друга словно две пантеры, крепко прижавшись друг к другу, …и когда я открыл глаза, увидел, что нас окружает лишь один цвет – не белый и не красный, …это была странная смесь обоих цветов, …не совсем розовый, но и не малиновый, …но казалось, что наших цветов больше не существует по отдельности, …они соединились, …они слились воедино, навечно. Мы – единое целое… навсегда.

И я почувствовал, что я снова взрываюсь, на этот раз вместе с ней, …и она закричала от удовольствия, когда мои соки вытекали в ее тело, …так, словно они каким-то образом излечивали ее, …делали ее сильнее.

Я медленно сел, пристально глядя в лицо единственному созданию, с которым занимался этим, … и я держал ее слабое, безвольное тело в своих руках, покрывая ее голову поцелуями, когда мои большие крылья, наконец, расправились и нежно обняли мою настоящую любовь, …мою Похоть. Она была теплой и защищенной, и она прильнула ко мне с улыбкой, а я кончиком пальца поднял вверх ее подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Я люблю тебя, – сказал я от всего сердца, – Я всегда буду любить тебя.

Она усмехнулась и сказала:

– Ты даже не знаешь меня.

Она ошибалась.

– Я знаю тебя, – я поцеловал ее восхитительный маленький носик, – Я могу видеть тебя, …я вижу все… и я люблю тебя. Навсегда.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, словно испугавшись, и обняла меня, положив свое лицо мне на грудь, а я положил свое ей на голову, осторожно, чтобы не поцарапаться об ее острые рога.

– Ты не должна волноваться, – объяснил я, – Я никогда не улечу. Я хочу быть здесь, с тобой… всегда.

– Почему? – спросила она со сверкающими от слез глазами.