Около десятка мужчин одобрительно загудели, и меня чуть не стошнило.

– Занимайте очередь и ведите себя хорошо, – наконец сказала Виктория всем, …а затем она взглянула на меня и приложила палец к моему лбу со словами, – Наслаждайся тем, что тебе сосут член и учись,… и можешь кончать, сколько тебе вздумается, милый.

– НННННММММММММ! – рычал я, сильнее дергаясь в руках моего захватчика, пытаясь освободиться.

– Дай ему сказать, Джесс, – мягко сказала Виктория мужику, который зажимал мне рот.

Наконец, он убрал руку с моего рта и обвил ее вокруг моей шеи, прижимая меня к себе.

– Виктория! – задыхаясь, сказал я, – Что ты делаешь? Не надо!

– Я позаботилась об этом, малыш, – она погладила меня по щеке, – Если кто-нибудь захочет трахнуть тебя в задницу, я хочу, чтобы ты рассказал мне! Тупой ублюдок лишится члена раньше, чем наступит утро!

Она крикнула это громко всем присутствующим парням,… и они выглядели напугано. Тогда впервые я увидел, что у нее есть власть над другими людьми.

– Подожди, Виктория…, – я почувствовал, что у меня потекли слезы, – Я не хочу делать этого! Не заставляй меня делать это!

– Ты должен научиться, малыш, – она говорила со мной словно с куклой, – Это лучший способ… с настоящими парнями.

– Но мы же договорились – никаких мужчин! – я начал сопротивляться, когда Джесс засунул свою руку мне под рубашку, снова лапая меня.

– Мужчины не будут трахать тебя, – заметила она, – Но я хочу, чтобы ты научился сосать член. Большинство моих клиенток пользуются страпонами, дилдо,… (специальных пояснений давать не хотелось бы, желающие всегда могут погуглить – прим.пер.), и предполагается, что ты будешь сосать их. И я не хочу, чтобы ты оказался неподготовленным.

– Но я…, – я был готов умолять ее дальше, но Джесс снова приложил руку к моему рту и носу.

– Никто не будет его трахать, – сказал Джесс, близко наклоняясь к моему уху, – Я прослежу за этим.

– Ты хороший мальчик, Джесс, – она улыбнулась, мокро и глубоко целуя его, – Я знаю, что ты хорошо позаботишься о моем малыше.

– Отведи его в туалет, – услышал я слова Виктории, – Ему нужны большие уроки по смирению. Он думает, он особенный. Я знаю, что вы, парни, можете сделать ЭТО.

– Я люблю унижать…, – прокаркал Джесс, и я почувствовал, как он трется носом об мою шею, пока я пытался высказаться сквозь его огромную лапу.

– Развлекайся, – Виктория потрепала меня по голове, – Я приду за тобой позже. Меня саму ждет кое-какое развлечение. Просто смирись с этим.

– НЕЕЕЕЕЕТ! – кричал я сквозь руку, зажимающую мне рот, – НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

Все слышали мои крики,… люди издалека наблюдали за мной, сидя за своими столиками, и они пристально рассматривали меня со страхом или шоком, написанном на их лицах,… но никто, черт возьми, и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне.

Виктория, пританцовывая, растворилась во мраке зала с парочкой мужчин, …когда Джесс встал и поволок меня в правую часть бара, я видел мужчин, танцующих с ней, трущихся об нее, …грубо проводящих руками по ее телу…

– Туалет, – я услышал, как Джесс сказал это другому мужчине. Он рывком поднял меня на ноги, словно я весил всего унцию, (28,3 грамма – прим.пер.), а другой рукой схватил мою руку и выкрутил ее мне за спину с такой силой, что она бы сломалась, если бы он надавил чуть сильнее.

Я все время кричал, но мой голос был слаб, и его заглушала громко орущая музыка. Мне показалось, что музыка стала еще громче, когда мы добрались до туалета – мы подошли ближе к источнику звука. Никто меня не слышал. Все те мужики окружали меня,… следуя за нами,… или двигаясь впереди нас,… не желая пропустить шоу. У парочки их них в руках были бутылки с виски или с каким-то ликером.

Я упирался ногами в пол и не двигал ими, пытаясь вырваться от них. Джесс лишь чуть сильнее дернул мое тело вверх своей огромной рукой, и мои ноги на секунду оторвались от пола, а затем он повел меня дальше, ни на секунду не убирая руки от моего рта и носа.

Я слышал свой приглушенный голос:

– ПОЖЖЖЖАЛУЙЙЙСТА, НЕТ! НЕЕЕЕЕТ!

– Будет ТАК классно! – я услышал, как у меня за спиной хихикнул какой-то мужик.

– Я знаю, я люблю, когда Вик приводит нам нового саба! – сказал другой, – Она ТАКАЯ ЗАСРАНКА!

Наконец, я увидел черную дверь с надписью: «МУЖСКОЙ» И я почувствовал, как моя грудь сжалась так, что я почти не смог дышать.

Джесс толкнул дверь и провел меня внутрь, делая все, чтобы я вел себя тихо, ожидая, пока войдут все остальные,… я закричал изо всех сил, прежде чем дверь закрылась,… молясь, чтобы кто-нибудь услышал и пришел мне на помощь.

– Поторопитесь! – Джесс разочарованно вздохнул, и, когда последний мужик оказался внутри, он кивнул в направлении двери со словами, – Запри ее. Мы же не хотим, чтобы наш малыш ушел от нас, не так ли?

Он снова лизнул мое лицо, когда звук закрывающейся двери эхом раздался в моих ушах. Остальные мужики продолжали пить,… улыбаясь нам, когда я попытался наступить Джессу на ногу. Кажется, он даже не почувствовал этого.

– Виктория взяла с меня слово, – Джесс обвел всех глазами, пока я неслышно рычал из-под его руки, которая удерживала меня, – Если кто-то не услышал, повторяю – трахать его не позволено никому. Этот малыш раб, но он даже еще не обучен как следует. И никакой грубости. Вик не хочет, чтобы ему делали больно. Таковы правила. Любой, кто их нарушит, будет иметь дело со мной,… и с НЕЙ.

Я задыхался, мне не хватало воздуха, и мои крики эхом отражались от кафеля стен, но снаружи их все равно бы никто не услышал.

– Марк, у тебя была изолента, – Джесс кивнул в направлении еще одного высокого мужика с длинными и светлыми всклокоченными волосами. Он был большим и имел избыточный вес.

– Ага, – он достал рулон серебристой изоленты и направился к нам. Теперь я вырывался еще отчаяннее, и моя голова моталась из стороны в сторону, несмотря на то, что Джесс сильно сжимал меня.

– Он боится, – сказал Джесс вслух мужику с изолентой, – Не пугай его. Ну, разве он не милый?

– Ага, наимилейший, – ответил Марк, и я услышал, как он оторвал от рулона изоленты первую полоску.

– Дай мне несколько бумажных полотенец, – я услышал, как Марк обращается к кому-то еще и Джесс повернул мою голову в другую сторону.

– Дайте нам минутку, и он будет готов, – сказал Марк остальным мужикам. Они переговаривались друг с другом, и у меня не было возможности не слышать того, о чем они говорят. Я очень громко закричал.

– Открой ему рот, – сказал Марк Джессу и я почувствовал его руку на своем лице.

– НЕТ! – я тут же начал выть, – НЕТ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! ВИКТОРИЯ! ВИКТОРИЯ!

– Открой свой рот, малышка,… давай,… не будь такой…, – Джесс всунул свои толстые пальцы мне в рот, раскрывая его, отчего мои крики стали еще более глухими,… и слова снова стали искаженными.

– Хорошо, хорошо, – Марк кивнул, улыбаясь, глубоко заталкивая мне в горло бумажные полотенца, пропихивая их все дальше и дальше,… и с каждым новым… я издавал сдавленные звуки, а Джесс потянул меня за волосы назад, снова вынуждая смотреть вверх,… на большое коричневое пятно от воды на белом потолке…

Когда, наконец, я едва мог слышать собственные крики, приглушенные бумагой, они решили, что достаточно заткнули мне рот.

Я по-прежнему вырывался, но Джесс не убирал руки с моей шеи.

– Изоленту, пожалуйста, – Джесс улыбнулся, стоя позади меня и я слышал усмешку в его ебучем голосе.

– Ага, – Марк оторвал длинную полоску, наклеивая ее поверх моих губ. Затем снова раздался звук рвущейся изоленты,… и еще одна длинная полоска была приклеена под первой…

– Расслабься,… расслабься, – Марк пытался успокоить меня, пока заклеивал мне рот. Думаю, после того, как он приклеил еще пять полос, он провел рукой по всей поверхности изоленты, чтобы убедиться, что она надежно закреплена.

– Думаю, хорошо, – сказал Марк Джессу, глядя на мое лицо, пока я мычал:

– МММММММ!.

– Я еле слышу его, так что, думаю, что мы в порядке, – согласился Джесс, – Да, котенок? Мы в порядке?