— Охотно.

— Постарайтесь уехать из Райцентра. И чем скорее, тем лучше.

— У вас сейчас слишком серьезный голос, чтобы все это могло сойти за шутку.

— Это не шутка.

— Тогда растолкуйте мне популярнее. Ибо у меня нет ни малейшего желания уезжать, — в продолжении всего разговора на губах Дмитрия играла улыбка. Хорошо было вести Лену в танце, слушать мелодию ее голоса.

Лена задумалась. Танец кончился, они вернулись к столику.

Дмитрий разлил по бокалам вино.

— Один мудрый человек сказал: послушай женщину и сделай наоборот. Предлагаю тост за этого мудреца. Вы меня поддержите? Без обиды?

Лена покачала головой, улыбка у нее получилась скептической.

— Хотите, расскажу две истории про Кайтанова? — спросила она.

— Воля ваша.

— Так слушайте. История первая.

Собрали как-то на строящейся компрессорной станции планерку с участием всех субчиков. Часа два заседали. Наконец вышли из насквозь прокуренного вагончика на свежий воздух. Идем, не торопясь, к машинам, на ходу спорим, что-то выясняем. Прямо перед нами невысокий покатый холм, а у его подножия — глубокий котлован, где рабочие монтируют фундаменты. Дело было весной: вся степь зеленая, шелковая, солнце — мягкое, ласковое, просто прелесть… На вершине холма стоит грузовик с бетонными плитами. И вдруг трогается и катится вниз. Водителя нет. Люди в котловане ничего не замечают. Все происходит на наших глазах. Но мы молчим. Оцепенели. Понимаете, так неожиданно все, нелепо. Еще несколько секунд — и грузовик рухнет в котлован. И тут какой-то незнакомец бросается к нему, лихо вскакивает на подножку и круто выворачивает руль. Грузовик прошел в метре от края котлована.

— Этим героем был Кайтанов? — без труда догадался Дмитрий.

— Этим героем был Кайтанов.

— Похоже на него. Борис способен на смелый поступок. Но вы так загадочно улыбаетесь… О чем же вторая история?

— Сейчас узнаете. Но сначала, если не возражаете, — музыкальная пауза.

Они танцевали, и Дмитрий ничуть не думал о Кайтанове.

— Ну вот, — как бы подытожила Лена, когда они вновь оказались за столиком. — Кайтанова я тогда не знала, он только-только появился в Райцентре. Сами понимаете, такой поступок не может не вызвать уважения к человеку. Уважения, — строго подчеркнула она. — Кайтанов довольно часто стал бывать в «Гидрострое» у Некрицкого. Наши комнаты — Некрицкого и моя — рядом, так что с Борисом мы тоже виделись регулярно. Он говорил комплименты, я улыбалась. Прекрасные товарищеские отношения, какие только могут быть между мужчиной и женщиной. Так продолжалось довольно долго. И вот однажды… Дайте мне, пожалуйста, сигарету.

— Вы курите?

— Изредка.

Дмитрий щелкнул зажигалкой.

— Спасибо. — Она выпустила струйку дыма и продолжала: — В нашей комнате сидят семь человек. Но в полном составе почти никогда не собираемся: все время приходится выезжать на объекты. Однажды, помню, я осталась одна. Как раз писала отчет. Входит Кайтанов. Поздоровался, сказал что-то любезное, сел за соседний стол. С минуту он внимательно разглядывал меня, будто увидел впервые, и неожиданно предложил на полном серьезе: — «Давайте поговорим как мужчина с мужчиной». — «Боюсь, я неподходящий собеседник для такого разговора», — ответила я. «Не скажите, — говорит он. — У вас есть качества, которым могут позавидовать многие мужики: ум и отсутствие предрассудков. Я заметил это. Так что, думаю, разговор получится». — «Ну, если заметили…» Все это время я продолжала улыбаться — такая уж у меня привычка. «Я изложу дело просто, — проговорил Кайтанов. — Не буду ходить вокруг да около. Суть в том, что на участок приехал один мехколонновский деятель. Мне некогда с ним заниматься, а кроме того неприятно, что он всюду ходит и сует свой нос. Так вот: не могли бы вы взять его на себя? Дело-то пустяковое. За ужином я вас познакомлю. Ну, легкий флирт, вскружите ему голову… А послезавтра он уже улетает». Я была так ошарашена, что и слова не могла вымолвить, и, сидя в прежней позе, продолжала все так же улыбаться. «Я знал, что вы спокойно воспримете мою просьбу. И не волнуйтесь — я умею быть благодарным. Для начала зачислю вас на месяц слесарем пятого разряда. Заработаете, да и досуг разнообразите».

— И что вы ему ответили? — недобро нахмурился Дмитрий.

— Ответила. Словом, с той поры дружба кончилась. Наваждение рассеялось. Я стала видеть Кайтанова таким, каков он в действительности.

— Каков же он?

Лена задумалась.

— Вот вы сказали: он способен на смелый поступок. Добавлю — на добрый тоже. Все зависит от обстоятельств, порыва, случая. А вот если вы встанете ему поперек дороги, он не успокоится, пока не сомнет вас. Тут уж не случай, и не порыв, а натура. Слава богу, что я не подчинена ему по работе. Но вы-то подчинены. У меня такое чувство, что он вас сомнет. Поэтому и советую уехать. Как можно скорее.

— Спасибо за откровенность, — проговорил Дмитрий, глядя ей в глаза. — По правде говоря, у меня с Борисом нормальные отношения. Кровожадности в нем я не заметил. Но, даже если предположить что ваша интуиция не обманывает и дело дойдет до конфликта, почему вы заранее обрекаете на поражение именно меня? Я всегда считал себя крепким парнем.

Она улыбнулась, затем прикоснулась к его руке и прошептала:

— Хорошо. Если у вас дойдет до драки, знайте, что я — ваша союзница.

За Шодликом они свернули и поехали по поселку, что тянулся вдоль канала. Чем ближе к трассе, тем чаще екало у Дмитрия сердце.

Уже показался вдали силуэт металлической опоры, которую они поставили на прошлой неделе с той стороны канала. На этой стороне опоры не было. Впрочем, два дня — срок небольшой, успокаивал себя Дмитрий. Наверное, не успели. Хотя при желании могли бы справиться.

А что, если случилось худшее?

До рези в глазах он всматривался вперед, где КЛЭП? На какой стороне канала? А может, в канале под обломками моста? Нет, надо было плюнуть на вагоны и ехать с бригадой. Поддался уговорам — важное дело! Как будто Могилов не справился бы!

Наконец, он увидел макушку задранной стрелы КЛЭПа и на сердце у него отлегло.

Он перевел было дух, но тут же волнение охватило его с новой силой. Каракатица стояла на том самом месте, где они оставили ее перед отъездом. Не означает ли это, что мост обвалился под бульдозером?

Те несколько километров, что оставались до створа, Дмитрий провел как на иголках. Наконец, доехали до моста. Тревога за его судьбу улеглась, однако поводов для недоумения не убавилось.

КЛЭП и бульдозеры стояли на старом месте. Мост был невредим, вокруг — ни души. Опору на той стороне канала только-только начали собирать. Ящики с метизами были полны.

Дмитрий в растерянности обошел пикет вокруг. Восемь часов. Самое подходящее время для работы — зной спал, да и трудиться рядом с каналом все же приятнее, чем в голой степи. Где же бригада? Не случилось ли чего?

Он быстро прошел к кабине.

— Поехали!

Вся бригада была навеселе. Отсутствовали только крановщик Яша и парни.

«Ну да, — со злостью подумал Дмитрий, — ведь в субботу давали зарплату. Как я не учел! И Борис не подсказал…» У крыльца валялись пустые бутылки из-под портвейна, хитрая собака Морда вылизывала консервные банки, из окон вагончика валил табачный дым.

…В свое время Бутенко продемонстрировал Дмитрию свою методу обращения с загулявшими линейщиками.

Однажды, когда они сидели вдвоем поздно вечером в вагончике, туда ввалился изрядно набравшийся монтажник, решивший во что бы то ни стало поговорить с начальником участка.

Степан Афанасьевич спокойно и даже ласково посмотрел на нежданного гостя.

— У тебя ко мне дело?

— Да, — икнул тот.

— Производственное или личное?

— Производственное.

— Производственные дела я решаю, мой друг, в рабочее время. А сейчас сколько? — он поднес часы к глазам линейщика. — Вот завтра и приходи.