А теперь мне вдруг подумалось, что сегодняшние яйцеголовые, устроившие засаду на нукуманов, могли убегать не от них. Точнее – не только от них. Раз Книга для ибогалов такая ценность, тогда они могли её просто украсть у своих же, верно? И в таком случае ибогальская дружина, раскинувшая шатры неподалёку от нас, есть всего лишь погоня за нашкодившими соотечественниками.

Я поделился своими мыслями с Тотигаем.

– Какая разница? – ответил он. – Вот доберёмся до Харчевни, отдохнём и двинем в Субайху. Пять тысяч галет…

Он облизнулся, и я понял, что кербер уже воображает, как мы без конца пируем у Имхотепа, или здесь, у Каменных Лбов, или в любом другом укромном местечке. С такой горой жратвы жизнь ему должна представляться раем посреди Земли и Додхара.

А я всё гадал, что умники сотворили с Книгой в прошлый раз и для чего её используют яйцеголовые.

– А ну-ка, принеси мне один из разрядников, – сказал я наконец.

– Зачем ещё? – удивился Тотигай.

– Тащи без разговоров.

Он принёс, и я принялся эту штуку рассматривать. Странное оружие, честно. И ремень будто бы из него растёт… Внизу, между рукояткой и цевьём был выступ, напоминавший несъёмный магазин, только шире. Я помнил, что однажды, добыв такой же разрядник, случайно взялся за этот выступ и обнаружил отверстие, закрытое круглой плавающей пластиной.

Перевернув ибогальскую стрелялку, я внимательно осмотрел подозрительное место. Ну да, вот он, небольшой кружок – словно маленький люк. Совсем незаметен, даже тонкого шва между ним и корпусом нет, но при нажатии легко уходит вглубь. Диаметр отверстия примерно такой, как у «рукояти кинжала», что торчит из Книги. Я стал давить рядом и нашёл впереди и сзади круглой дверцы ещё две продолговатых. В самый раз для «перекрестья кинжала». Ну, думаю…

Тотигай, следивший за моими манипуляциями, поглядел на меня озабоченно. Точнее – с испугом, но он ведь ничего не боится… Или, я бы сказал, не боялся до этой минуты. Когда я повернул разрядник боком у себя на коленях и взял в одну руку Книгу, он испугался.

– Эй, слушай, не надо! – проскулил он неожиданным фальцетом взамен своего хриплого баритона. – Это плохая затея! Вспомни, что случилось с Утопией!

Я задумчиво надавил на все дверцы тремя пальцами сразу. Отпустил и снова надавил.

– Вот, значит, чем ибогалы заряжают свои пушки, – сказал я. – То-то мне странным казалось, что «рукоять кинжала» больше всего напоминает штекер. Смотри – круглая, гладкая, а набалдашник хоть и отделён от неё бороздкой, но того же диаметра. Тогда перекрестье должно служить в качестве стопора, чтобы штекер не выскакивал. А я ещё раньше думал, что это за ручка? Книгу за неё носить неудобно, разве что взять и шарахнуть кого по голове.

– Всегда знал, что твоя дружба с умниками не доведёт нас до добра, – пробурчал Тотигай. – Мне даже не надо глаза прикрывать. Я и с открытыми вижу, как такой же идиот в Утопии разглядывает разрядник, а потом втыкает в него эту хреновину.

– Глупости, – сказал я. – Ничего подобного не было. Умники, наверно, пытались Книгу разобрать – посмотреть, как устроена… Яйцеголовые – не самоубийцы. Смотри сам – отверстия и штекер точно соответствуют, случайностью тут не пахнет. И не возводи на меня напраслину. С умниками я больше не якшаюсь.

– Не буду возводить. Только положи Книгу и разрядник подальше друг от друга. Проверишь свою догадку, когда меня не будет рядом. Вот уйду на Брачные бои…

Устраивать эксперименты с прибором, способным уничтожить всё живое в радиусе сорока километров, мне хотелось не больше чем Тотигаю. Но я не мог успокоиться – так и эдак вертел Книгу в руках, и разные беспокойные мыслишки лезли мне в голову. Если я не ошибся (а я был уверен, что не ошибся), на месте одного вопроса – для чего нужна Книга – возникало сразу несколько. Если это всего-навсего источник энергии, то почему ибогалы так о ней беспокоятся?

Если Книга – всего лишь аккумулятор или портативная зарядная станция для ихних пукалок, они не должны её так ценить. Таких штуковин должно быть много, и одну из них, на месте ибогалов, я после катастрофы в Утопии подбросил бы в Субайху, чтоб и тамошние умники тоже накрылись варежкой.

Аккумулятор, даже невероятно ёмкий, не стоил усилий, приложенных яйцеголовыми для возвращения его из мёртвой Утопии. Мы вполне могли перебить их на обратном пути. А коробочка-то после устроенного с её помощью светопреставления должна была оказаться пуста… И – кстати! – как там вообще помещалось столько энергии? Для того, чтоб так выжечь местность обычными средствами, потребовалось бы несколько ядерных бомб.

Дальше: никакие известные приспособления ибогалов никогда не нуждались в зарядных устройствах, используя солнечную энергию, набирая нужные вещества из почвы и расщепляя на составляющие сам воздух. Любая вещь у ибогалов сама себе зарядное устройство.

И уж очень не похожа Книга на другие продукты ибогальских технологий. Скорее – на изделие земной промышленности. Неужели это мы изобрели что-то такое перед Проникновением, а ибогалы теперь заполучили? Но легендам о Ганум Зилар тысячелетия. Их никак не могли сложить заранее…

Невесть зачем, может, от безысходности, я постарался припомнить все названия Книги. Вдруг в них отгадка? «Источник Силы» – ну, с этим понятно. Что касается знаний, то ими пока и не пахло. А как Ганум Зилар именовали в Своде Кийнака?.. Во, вспомнил – «Животворящий Родник»! Ну нихрена себе…

Мысленно махнув рукой, я отложил Книгу, подбросил в костёр дров и дожарил оставшееся мясо, попутно прихватывая то один кусок поаппетитнее, то другой. Я умею есть про запас точно так же, как верблюд – пить. Хотя, само собой понятно, пить про запас я умею тоже. И спать. На Додхаре не очень-то выспишься, если рядом нет Тотигая, а он бывал рядом не всегда.

Конина после долгой варки, да ещё после обжаривания, получалась суховатой, и я то и дело зачерпывал горькой додхарской водицы из бочажка перед родником. Та-а-ак, Имхотепа я о Книге попробую расспросить. А ещё кто и что мне может рассказать полезное? Из полусотни нукуманов, раздолбавших ту крепость яйцеголовых, на сегодня осталось в живых не более десятка, и среди них – Орекс. Из экспедиции умников, добывших Книгу, уцелел Генка Ждан, который незадолго перед катастрофой окончательно раплевался с Колпинским и перестал ходить в Утопию…

С готовкой я покончил не скоро и лёг спать позже, чем рассчитывал. Едва устроился на охапке сухой травы и укрылся одеялом, как взошла Луна. В отличие от людей, которые уже были взрослыми в начале Проникновения, а затем всю жизнь или большую её часть проводили на Старых территориях, я никогда не чувствовал особой разницы между мехраном и нашими земными местами. И здесь и там я как дома. Может, потому, что мехран и стал моим домом с детства, а может, дело в Луне.

Она у нас одинаковая, из какого мира на неё ни смотри, а в чём тут дело, никто не смог объяснить. Умники её всю обшарили с помощью своих телескопов, но разницы не обнаружили.

Один из них думал-думал, да и спятил на этом. Солнца-то у Додхара и Земли разные, а вот материки похожи. Парень состряпал теорию, которая, как ему казалось, всё красиво объясняла. Но Луна в неё не лезла – она его и доконала.

Потом он долго шлялся по нашей Старой территории в длинном белом балахоне, напоминающем женскую ночную рубашку, и внушал каждому встречному, что никакого Обруча миров не существует, а Додхар – это та же Земля, только в будущем, через миллионы лет. Планета, мол, к тому времени приблизилась к Солнцу, которое, в свою очередь, вступило в следующую стадию развития. Растительность мутировала, и животные с людьми тоже. Потом случился хроновыверт, и время загнуло петлёй обратно, присобачив будущее Земли к её настоящему. Вот почему, говорил умник, рельеф додхарских кусков суши во многом совпадает с бывшими на их месте земными, а между зонами разных миров почти нет перепадов на Границах Соприкосновения. Кое-где горы разрушились и стали ниже, кое-где в результате извержений появились новые хребты, а на месте земных рек и озёр на Додхаре в основном сухие русла и мёртвые долины. Кардинальных же отличий, мол, не наблюдается.