Самолет начал двигаться.

— Эй! — крикнул Римо. — Остановитесь! К самолету спешит пассажир!

Несколько человек оглянулись на него, но, стюардессы, демонстративно не обращая на него внимания, пошли в носовую часть. Видя, что Айвори; продолжает бежать, Римо нажал все кнопки, какие только смог найти.

— Эй! Остановите самолет! Молодая леди хочет сесть.

— Извините, сэр. Но, пассажиром не, разрешено перед самым взлетом покидать самолет, — заявила стюардесса усталым голосом, устанавливая в первоначальное положение те пятнадцать кнопок, которые нажал Римо.

— Она не собирается покидать самолет. Напротив, хочет успеть на него, — возразил Римо.

Но самолет неумолимо двигался вперед. Римо видел сквозь стекло Айвори, ее остановил техник в наушниках. Девушка полным сожаления взглядом провожала удаляющийся самолет, а потом, поставив на землю коробки и сумки, помахала ему вслед. Этот полный юмора жест как бы свидетельствовал о покорности, с которой она приняла очередной удар судьбы.

Римо очень расстроился, он чувствовал себя обкраденным. Несмотря на то, что он только что познакомился с молодой женщиной по имени Айвори, ему казалось, что он знал ее всегда, и вот теперь, она, не успев войти в его жизнь, уже потеряна для него.

Взревев, самолет оторвался от земли, а Римо тем временем взял в руки сумку из мягкой ткани, которую забыла Айвори. Он надеялся найти там какую-нибудь информацию о ней. Но внутри лежали только две ночные рубашки — сплошной шелк и кружево — совсем как она, подумал Римо — и еще косметичка, от которой исходил нежный запах — тот самый, который шел от нее самой и запомнился ему в краткий момент объятия.

Странный, необычный запах — не цветочный, как у большинства духов, а более насыщенный, дурманящий. На какое-то мгновение Римо даже засомневался, нравится ли он ему, но потом, вспомнив лицо девушки, решил, что нравится.

Не найдя в сумке никаких документов, он печально задвинул ее обратно под кресло.

Самолет набирал высоту, оторвавшись уже футов на сто от земли и поворачивая на запад от озера Пончарт-рейн. Римо послышалась глухое урчание где-то в недрах машины, как будто огромная птица переваривала еду. За какие-то считанные секунды легкий шум перешел в оглушительный рев. А еще через секунду вся передняя часть самолета вдруг отвалилась, рассыпавшись на мелкие обломки. Одна из стюардесс закричала, из рта и ушей у нее хлынула кровь, и она полетела в зияющую дыру, задев перед этим острый металлический выступ, оторвавший ей руку. Все, что не было прочно закреплено, провалилось туда же. Некоторые ремни безопасности не выдержав напряжения, порвались, и несчастные пассажиры тоже покатились в дыру.

Самолет падал в воду.

Римо слышал, как кто-то громко всхлипнул: “О, Боже!”

Но он сомневался, что Бог может сейчас им помочь.

Смит чувствовал себя в конец измотанным, когда поздно вечером добрался до мотеля “Сигал” — грязной дыры на Пенберри-стрит.

Входя в мотель, он услышал пение, оно доносилось из странного строения как раз напротив гостиницы.

Пение?

И как раз против дома, где остановился Римо?

Всю усталость как рукой сняло. Сердце Смита учащенно забилось, он повернулся назад, пересек улицу и, открыв дверь, из-за которой неслось пение, оказался в большом темном помещении. Ему тут же ударил в нос едкий запах благовоний; от тесноты и множества человеческих тел в зале стояла страшная духота.

Люди здесь были, в основном, молодые, некоторые почти подростки, и все они орали, что было мочи. Внимание их сосредоточивалось на статуе, установленной на высокой платформе. Поющие часто кланялись статуе, воздевали руки и, впадая в экстаз, кружились. Харолду Смиту эти суетливые действия показались и бессмысленными, и унизительными для его участников.

Оглядевшись, Смит вздохнул и направился к дверям. Усталость вновь накатилась на него. Ни О.Х. Бейнса, ни Римо здесь не было. Ну, что ж, сказал себе Смит, версия стоила того, чтобы ее проверить, хотя она и вела, как и все остальные его версии, в тупик.

Он уже был у самых дверей, когда неизвестно откуда взявшийся коротышка-индус закричал на него:

— Эй ты! Чего тебе здесь, надо?

Из поющих юнцов никто даже не повернулся на крик, а Смит сухо произнес:

— Полагаю, мне здесь ничего не надо.

— Тогда зачем ты здесь? Что, просто вошел с улицы?

— Да. Дверь была открыта, и я вошел.

— А зачем? — раздраженно спрашивал индус. — Ищешь, к какой бы церкви присоединиться?

— Я ищу человека по имени О.Х. Бейнс. Моя фамилия Смит.

Индус удивленно заглотнул воздух.

— Бейнс? — пискнул он. — Нет здесь никакого Бейнса. Сожалею. — Говоря, он настойчиво подталкивал Смита к дверям. — Найдите себе лучше другую церковь.

— Я ищу еще одного человека, — сказал Смит. — Высокого, темноволосого мужчину. У него очень широкие запястья...

Индус решительно вытолкнул его на улицу, и Смит услышал, как он запирает дверь на засов.

А Бен Сар Дин, прислонившись к двери с другой стороны, обливался от страха потом.

Затем, расталкивая посвященных, направился в глубину ашрама в кабинет О.Х. Бейнса.

— К нам приходил федеральный агент, — сказал он.

Бейнс ошарашенно посмотрел на него из-за стола.

— Но теперь его здесь нет?

— Еще несколько минут назад он был здесь. Искал вас. О, несчастный я, как мне не везет...

— А почему ты думаешь, что он агент? — спросил Бейнс, внезапно проявляя интерес. — Он тебе что сказал?

— Не думаю, а знаю, — ответил индус. На шее у него заметно пульсирующие вены. — Среднего возраста, губы плотно сжаты, очки в металлической оправе, портфель, фамилия Смит. Ну, кем ему еще быть?

Бейте потер подбородок.

— Не знаю, не знаю. Он может быть кем угодно.

— Но он искал вас. А когда я сказал, что здесь таких нет, стал расспрашивать о другом.

— О каком еще другом?

— О том, которого психи называют любовником Кали.

Бейнс весь напрягся, но через мгновение уже расплылся в улыбке.

— Ему придется здорово потрудится, чтобы напасть на его след.

— Это без разницы, — голос Бен Cap Дина панически взлетел вверх. — Он все равно вернется. И на этот раз, возможно, с иммиграционной службой. Меня вышлют. А если они пронюхают про вас...

— Что пронюхают? — угрожающе спросил Бейнс.

Бен Сар Дин задергался, прочитав в глазах компаньона нескрываемую ненависть. По мере того, как Бейнс набирал популярность среди почитателей Кали, угроза все возрастала. Бен Сар Дин ничего не сумел ответить и только покачал головой.

— Вот так-то оно лучше, Сардина, — сказал Бейнс. — Обо мне нечего узнавать. Просто нечего. Я часто посещаю церковь, вот и все. И не забывай этого. А теперь посторонись. Пойду, побеседую со своими ратниками.

— Я разыскиваю человека по имени Римо. Высокий, темноволосый, — говорил Смит клерку в мотеле.

— Толстые запястья? — спросил клерк. Смит кивнул.

— Вы опоздали. Несколько часов назад он съехал. Бросил вот сюда, на стол, деньги, только его и видели.

— Он сказал, куда отбывает? — спросил Смит.

— Нет.

— Его номер еще свободен?

— Конечно. У нас приличное заведение. Мы не сдаем комнаты на часы, а только на сутки и больше, — ответил клерк.

— Я хочу занять его номер.

— Его еще не убрали. Но у нас есть другие свободные комнаты.

— Я хочу эту.

— Хорошо. Двадцать долларов — плата за сутки. Деньги вперед.

Смит расплатился, взял ключ и отправился в номер. Постель была не разобрана, но смята: на ней спали поверх одеяла. И никакого, даже самого маленького намека на то, куда мог подеваться Римо.

Тяжело опустившись на кровать, Смит снял очки в металлической оправе и потер усталые глаза. Хотя бы несколько часов сна. Вот все, что ему надо. Пусть только два часа. Смит лег на спину, не выпуская из рук кейс и устроив его поудобнее на животе. Но тут в кейсе раздалось тихое жужжание.