И вот неожиданно ситуация на “Джаст Фолкс” полностью меняется, а черный список начинают возглавлять такие престижные авиалинии как “Интернэшнл Мид-Америка” и “Эйр Юуроп”. Есть, правда, одно отличие. Убийства на “Джаст Фолкс” происходили нечасто, гибли одиночки или семейные пары, а на двух других авиалиниях ситуация накалилась мгновенно, и массовость убийств сразу же ударила по репутации компаний.
Как-то в этом были замешаны деньги. Смит знал это. Компьютер представил ему полную картину продажи авиационных билетов за предыдущий месяц. Смит потребовал еще дополнительную информацию: не снимал ли кто из служащих авиакомпании ИМА или “Эйр Юуроп” со счета крупную сумму денег. Подумав, он включил в список и “Джаст Фолкс”.
Дав задание компьютеру, он откинулся в кресле, предоставив машине возможность показать, чего она стоит.
Этот компьютер, который Смит назвал “Фолкрофт-4”, был звездой первой величины среди своих собратьев. Смит собственноручно спроектировал всех их, и хотя внешний вид этих “умников” оставлял желать лучшего — они выглядели старомодными, просто грудой металлолома, — но внутри каждый являлся шедевром. Смит, как мог, приспособил их к потребностям работы.
В течение многих лет в четыре компьютера стягивалась информация, которую кропотливо собирала целая команда людей. За свою работу они получали деньги от Смита. Естественно, что ничего не слышали ни о Смите, ни о КЮРЕ и не знали, кто им посылает деньги. Они могли предполагать, что тут не обошлось без ЦРУ или ФБР, но особенно не вникали, тем более, что чеки поступали достаточно регулярно. Поступающая информация обрабатывалась в компьютерах, на нее делались ссылки — простые и перекрестные, она включалась в каталоги, — и все для того, чтобы компьютеры могли в считанные минуты ответить на любой вопрос, относящийся ко всем видам деятельности внутри Соединенных Штатов.
Компьютер начал выдавать информацию, из которой Смит выделил для себя один, бросившийся ему в глаза, кусок:
“О.Х. Бейнс. Президент авиалинии “Джаст Фолкс”. Снял с личного счета 14 июля пять тысяч долларов. 15 июля неизвестным лицом куплен двадцать один билет на самолет авиакомпании ИМА за 4.927 долларов. 23 июля О.Х. Бейнс продал на 61.000 долларов акций. 24 июля сто двадцать один билет на сумму 60.000 долларов продан на самолет авиалинии “Эйр Юуроп”, следующий до Парижа. Вероятность связи — 93,67%”.
Смиту захотелось закричать от радости. Но он только нажал кнопку на столе и произнес в своей обычной суховатой манере:
— Миссис Микулка, не соединяйте меня пока ни с кем.
Затем позвонил в “Джаст Фолкс”. Записанный на пленку приветливый голос посоветовал ему немного подождать, если у него действительно есть дело. Смит выслушал три довольно длинных музыкальных записи — они казались еще длиннее, просто бесконечными, из-за того, что исполнителем был Барри Манилов — а потом сквозь треск до него донесся женский голос.
— “Джаст Фолкс”, дружелюбная и безопасная авиалиния, — произнесла женщина.
— Мне хотелось бы поговорить с мистером О.Х. Бейнсом.
— Сожалею, но мистера Бейнса здесь нет.
— Это его офис?
— Нет, это стол предварительных заказов.
— И почему вы так уверены, что его нет?
— А вы считаете, что такой миллионер, как мистер О.Х. Бейнс, будет торчать в аэропорту, зарабатывая варикозное расширение вен, и продавать билеты?
— Соедините меня, пожалуйста, с его офисом, — попросил Смит.
— Офис мистера Бейнса, — ответил другой женский голос со стальными нотками вымуштрованного секретаря.
— Попросите, пожалуйста, мистера Бейнса. Звонят из Комиссии по безопасности полетов.
— Сожалею, но мистера Бейнса нет.
— Где я могу его разыскать? Дело очень срочно.
— Боюсь, ничем не смогу вам помочь, — суровый голос смягчился, в нем зазвучали нотки растерянности, — он отсутствует по личным причинам.
— Как? И это во время кризиса в пассажирском авиатранспорте? — удивился Смит.
— На нашей авиалинии все благополучно, — невозмутимо отвечала секретарша.
— Он хоть звонит вам?
— Время от времени. Хотите что-нибудь передать?
— Нет, — отрубил Смит и повесил трубку. Он вдруг осознал, что остался один. Ни Римо, ни Чиуна рядом. А время, отпущенное КЮРЕ, неумолимо сокращалось. Но теперь Смит ни минуты не сомневался, что Бейнс связан с убийством в воздухе. Он твердо знал.
Необходимо разыскать Бейнса. Придется действовать одному.
Глава семнадцатая
Римо сидел на кровати в номере нью-орлеанского мотеля, закрыв лицо руками и опершись локтями на колени. Как он оказался в Новом Орлеане?
Этого он не знал. Добирался он сюда один — то на попутных машинах, то пешком, одна дорога сменяла другую — а направляло его нечто, чему он не знал названия.
Где же Чиун? Чиун бы понял. Он хорошо разбирался во всем, связанным с культом Кали. Когда Римо впервые услышал от Чиуна древние сказания, то отнесся к ним как к волшебным сказкам, посчитав, что старик слишком уж верит легендам, но теперь он уже не был уверен в своей правоте. Ведь привело же его что-то в эту убогую комнатку на темной улочке. Что-то влекло его сюда из Денвера, заставив преодолеть много миль.
Хуже всего то, что Римо чувствовал: инородное влияние постоянно нарастает. Что-то темное, пугающее и чужое затаилось под его кожей. Именно оно заставило его забыть стыд и улечься с белокурой девушкой прямо на улице. Даже обычный человек, пожираемый таким огнем, мог охваченный безумством, убить кого-нибудь. А Римо с его силой и отработанной техникой убийства? Скольких он мог убить? Сколько ущерба нанести?
Все это был сущий кошмар, и Римо никак не мог из него выбраться. Напротив, он понемногу сдавался. Выходя из гостиничного номера в Денвере, он говорил себе, что только немного побродит по улицам, проветрится. Не может же он сидеть долгие дни, а может, и недели в закрытой комнате, ожидая возвращения Чиуна. Так он говорил себе, и это звучало логично.
На его стороне был здравый смысл, который отсутствовал в рассказе Чиуна о неудачливом мастере Лу и глиняной богине, сидеть в четырех стенах из-за какой-то глупой легенды?! Идиотизм! Он покинул отель в Денвере, и тогда этот шаг казался ему исключительно разумным поступком. Но в глубине души все-таки засело сомнение.
В давние времена, когда Римо еще и слыхом не слыхивал про Харолда Смита и КЮРЕ, а был всего лишь рядовым полицейским, обходившим день за днем свой участок в Ньюарке, штат Нью-Джерси, он неоднократно собирался бросить курить. Каждый год повторялось одно и то же: он решительно порывал с дурной привычкой, чувствуя себя хозяином положения, властелином своих желаний. Затем, обычно неделю спустя, он позволял себе выкурить одну сигарету. Одна сигарета — пустяк! — так говорил ему рассудок. От одной сигареты он даже не получал удовольствия. Но это каждый раз было концом его добрых намерений, и хотя рассудок твердил, что одна сигарета вреда не принесет, в глубине души Римо знал правду — он опять становился курильщиком.
Поэтому, выйдя из гостиничного номера, он начертил желтым мелом на стене отеля корейские иероглифы: “Ухожу”. Подобные знаки он оставил еще в паре мест Денвера и далее, на протяжении всего путешествия, — робкая попытка обозначить маршрут, чтобы Чиун мог разыскать его.
Ведь в глубине он понимал, что гибнет. “Чиун, разыщи меня”, сжав руки в кулаки, он держал их перед собой, все его тело сотрясала дрожь.
Вожделение нарастало в нем. Какая-то темная сила — как ее не назови — Кали или еще как — хотела, чтобы он шел к ней. Цель была совсем близко. Попав на эту темную улочку Нового Орлеана, он знал, что она рядом. Ему стоило неимоверных усилий, чтобы победить стойкий внутренний порыв и ткнуться в эту жалкую гостиницу, где на кровати не было покрывал, из старенького телевизора торчали проволоки, а в ванной болталось единственное пожелтевшее от времени полотенце.
В номере, правда, был телефон. Если бы у Римо был друг, он мог хотя бы позвонить тому и послушать его голос. Только голос друга мог бы спасти его от безумия. Но у наемных убийц нет друзей. Одни жертвы. Римо встал. Он обливался потом, дыхание его было тяжелым, он задыхался.