У Агамемнона были, конечно, дети от Клитемнестры (да и не только от нее). Но он их не видел уже много лет, а любимую дочь Ифигению собственноручно направил под жертвенный нож.

Вполне возможно, что родившиеся у Кассандры близнецы (а вещунья все-таки родила их!) были для него своего рода искуплением за смерть дочери. Тем более что они, по своему происхождению, являлись наследниками троянских царей. А это обстоятельство также немаловажно. Кто ведает, как еще в дальнейшем могут обернуться отношения с Малой Азией!

Нужно сказать, что к концу своей жизни (Агамемнон, как и прочие, не верил пророчествам Кассандры и не думал, что его жизнь оборвется столь скоро) царь Микен и Аргоса стал гораздо более мудрым человеком, чем был ранее. Об этом говорит, причем прямо в глаза царю, и корифей хора из цитируемой в этой главе трагедии Эсхила:

Кассандра в эти дни тоже уже далеко не та гордячка, какою она была в дни далекой, безмятежной юности. Здесь она, как справедливо замечает А. Ф. Лосев, «больная, беспомощная, изнемогающая женщина. Она потеряла решительно всех своих родных во время кровавой бойни в Трое и потеряла родину. Теперь она не царская дочь в богатейшем царстве, но несчастная и замученная рабыня, принужденная делить ложе с победителем своей родины».

Все это верно. И тем не менее…

Вспомним, ведь Кассандра сама называет Агамемнона «благородным львом». А если вспомнить еще, что смертельно раненный, умирающий Агамемнон (в «Одиссее» Гомера) пытается защитить, хоть и безуспешно, Кассандру, когда та закричала от предсмертного ужаса, то приходится признать, что между Агамемноном и Кассандрой были отношения, которые нельзя назвать просто отношениями насильника и жертвы.

Конечно, ни о какой любви несчастной троянки к главному виновнику всех ее бед и несчастий не может быть и речи.

И все-таки Агамемнон волей-неволей, как отец близнецов, стал ее единственной опорой в жизни. Тем более что было видно, как отмякает его сердце, ожесточенное длительной войной.

Кассандра замечает за Агамемноном склонность к компромиссам (естественно, в последнее время), религиозность, знание людских характеров. Вот хотя бы такая фраза, принадлежащая Агамемнону:

Это слова уже не сурового и бескомпромиссного полководца.

Скорее, это слова философа.

Слова мудреца.

И как обидно, что к мудрости своей Агамемнон пришел лишь в последние часы жизни.

Впрочем, так оно чаще всего и бывает.

Троянская война началась, как известно, с похищения Парисом Елены, дочери царя Спарты Тиндарея. Но она не единственная героиня этой непростой истории. У Елены, помимо братьев Кастора и Полидевка, была старшая сестра Клитемнестра, от рук которой погиб, в конце концов, Агамемнон, а с ним и троянская пророчица Кассандра.

Клитемнестра уже в молодости чувствовала себя обиженной, обделенной. Особенно в сравнении с Еленой.

Как же! Та, во-первых, считалась дочерью самого Зевса, проникшего к Леде в образе белокрылого лебедя. Во-вторых, являясь по отцу-олимпийцу сестрой богини любви Афродиты, была «прекраснейшей из смертных женщин».

А какие она пережила приключения! Ее похищал известный герой Тезей из Афин, из-за нее спорили лучшие женихи Греции, ее увез с собой в Малую Азию красавец Парис.

Троянская война, в конце концов, началась все из-за той же прекрасной Елены!..

Судьба Клитемнестры сложилась совершенно иначе. С юности она оказалась втянутой в борьбу между Атреем и Фиестом, проклятыми богами потомками рода Пелопса. Сначала она досталась Танталу, одному из сыновей Фиеста, затем, после ужасной смерти мужа, вышла за Агамемнона, сына Атрея.

О том, что Клитемнестра не испытывала к своему второму мужу особых чувств, говорит один из эпизодов, относящихся к раннему периоду войны, когда во дворец Агамемнона в Микенах явился раненный Ахиллом Телеф, сын Геракла и зять Приама, который хотел, чтобы его союзник заступился за него перед Ахиллом, ибо Дельфийский оракул посоветовал ему обратиться за исцелением к тому, кто его ранил.

Клитемнестра, первая увидевшая Телефа, дала ему, мягко говоря, весьма странный совет, как можно уговорить Агамемнона оказать требуемую помощь. Нужно было, оказывается, как писал Н. А. Кун в «Легендах и мифах Древней Греции», «вынуть из колыбели младенца Ореста, сына Агамемнона, подбежать к жертвеннику и грозить, что он размозжит о жертвенник голову Ореста, если Агамемнон откажется помочь ему исцелиться от раны».

Телеф так и поступил, чем сильно испугал царя.

Можно ли женщину, дающую подобные советы, представить в образе любящей жены и достойной матери? Маловероятно.

Забегая вперед, скажу, что сразу же после отъезда Агамемнона под Трою Клитемнестра вообще изгнала сына из дома, и он воспитывался под присмотром некоего Талфибия в доме фокейского царя Строфия. Вполне возможно, что Клитемнестра просто боялась своего ребенка, предчувствуя собственную гибель, которую примет от его рук.

Совсем иначе вела себя жена Агамемнона, находясь в Авлиде вместе с привезенной ею Ифигенией, что была вызвана отцом якобы для обручения с Ахиллом. Когда же выяснилась горькая правда, Клитемнестра стала с гневом упрекать мужа за то, что он решился погубить собственную дочь.

Что мог ответить ей Агамемнон?

Он далеко не по собственной воле согласился на подобное жертвоприношение. Царь знал, что в случае отказа греки убили бы и его самого, и всех его близких, потому что Ифигения приносилась в жертву ради блага всей Греции.

Потеряв дочь, Клитемнестра вернулась в Микены, где ждал ее брат первого мужа Эгист, приходящийся также двоюродным братом Агамемнону.

Эгист был известен тем, что от его руки погиб отец ныне здравствующего царя Аргоса, его родной дядя. Появиться в царском дворце он мог только в отсутствие Агамемнона.

Трудно сказать, когда вспыхнула любовь Клитемнестры к Эгисту. Может быть, это произошло еще при жизни первого мужа, может, после отъезда второго.

Как бы там ни было, Эгист, рвущийся к царской власти, занял, по крайней мере, хотя бы царское ложе.

Нестор, старейший из ахейских вождей, участвовавших в Троянской войне, так рассказывает об этом при встрече с сыном Одиссея, Телемаком:

Следующим деянием преступной пары было изгнание из дома Ореста, законного наследника Агамемнона. Правда, Клитемнестра, встречая мужа-по-бедителя, спешит первой, покуда ее не опередили другие, доложить ему об этом событии (в своей, разумеется, трактовке):