– Я ничего не слышала от ваших родителей, – возразила Лия. – Я наблюдала за вашей семьей. И вижу, как обстоят дела. Власть здесь – ты. Именно с тобой следует объясняться. У меня появилась возможность разместить в крупном журнале рекламу своих шарфов и шляп. Джилл просто создана для коллекции. Что мне нужно сделать, как заполучить ее? Заплатить вам процент от выступлений?

Я вздохнула:

– Дело не в деньгах. Мы не можем показывать ее лицо. Но если вы согласны снова надеть на нее венецианскую маску – то на здоровье.

Лия нахмурилась:

– Так я сделать не могу.

– Значит, ситуация тупиковая.

– Но должен быть выход! У всего есть цена!

– Простите.

На свете просто не существует таких денег, чтобы я отступилась от своего долга перед Джилл и алхимиками.

Наконец из дверей высунулся служащий ресторана и сообщил, что наш заказ готов, тем самым милосердно избавив нас от Лии. Соня подавила смешок, мы загрузили сумки пакетами с едой и зашагали обратно к дому. Закат догорал, а свет уличных фонарей, проникающий сквозь листву пальм, создавал причудливый узор на тротуаре.

– Ты когда-нибудь думала, что тебе по долгу службы придется морочить голову агрессивным модельерам? – поинтересовалась Соня.

– Нет, – созналась я. – Честно говоря, я и половины всего не представляла…

– Соня?

Молодой парень возник перед нами, словно материализовался из воздуха, и встал у нас на пути. Я его не знала. На вид он был постарше меня. Темные волосы подстрижены под «ежик». Парень с любопытством смотрел на Соню.

Она остановилась и нахмурилась:

– Мы знакомы?

Юноша просиял:

– Конечно! Я – Джефф Эубенк. Помнишь?

Соня несколько мгновений его изучала, потом вежливо ответила:

– Нет. Должно быть, вы меня с кем-то перепутали. Извините.

– Нет! – поспешно сказал парень. – Я вас знаю! Вы – Соня Карп, верно? Мы встречались в Кентукки в прошлом году.

Соня напряглась. Она поселилась в Кентукки, когда была стригойкой. Я понимала, ее воспоминания приятными не назовешь.

– Прошу прощения, – натянуто произнесла она. – Не понимаю, о чем вы говорите.

Но парень сдаваться не желал. Он по-прежнему улыбался, словно встретил лучшего друга.

– Далеко же вы забрались! Что вас сюда привело? Я перевелся по работе.

– Здесь какая-то ошибка, – строго заявила я и подтолкнула Соню. Не знаю, в чем могла заключаться «ошибка», но мне достаточно было отношения Сони. – Нам пора идти.

Парень остался позади, а Соня большую часть пути молчала.

– Наверно, непросто, – сказала я, нарушив паузу, – встречать людей из прошлого.

Соня покачала головой:

– Он – не из моего прошлого. Я уверена. Я никогда его раньше не видела.

Вероятно, она хотела избавиться от любых воспоминаний, связанных с ее стригойским бытием.

– Ты уверена? Может, какой-то случайный знакомый?

Соня искоса взглянула на меня:

– У стригоев не бывает случайных знакомых среди людей. Они ими питаются. Парню не полагалось знать, кто я такая.

– Это – человек? Не дампир?

Я их различить не могла, но морои понимали, что к чему.

– Абсолютно точно.

Соня снова остановилась и оглянулась. Я последовала ее примеру.

– Но как он тебя узнал? На вид мальчишка вполне безопасен.

Мои слова снова вызвали у Сони улыбку.

– Брось, Сидни. Думаю, ты достаточно долго общаешься с нами, чтобы понимать.

– Что?

– Все на свете не настолько безопасно, как кажется на первый взгляд.

Соня не стала говорить остальным членам компании про загадочную встречу, и я решила промолчать. И все прочие были слишком поглощены ужином и работой, чтобы заметить ее тревогу. А когда началась вторая серия экспериментов, я заинтересовалась настолько, что мысли про парня из Кентукки испарились.

Соня захотела посмотреть, как Эдди и Дмитрий будут реагировать на прямое воздействие духа. Для этого ей с Адрианом пришлось сосредоточить свою магию на дампирах.

– Воздействие примерно того же рода, как если бы мы пытались исцелить их или что-либо вырастить, – объяснила мне Соня. – Не волнуйся, оно не будет пытаться увеличить их до гигантских размеров. Можно сказать, мы окутаем их магией духа. Если исцеление оставило на Дмитрии какую-то отметину, думаю, она отзовется на наше влияние.

Соня с Адрианом согласовали действия и взялись за Эдди. Поначалу ничего не происходило – просто два пользователя духа сидели и смотрели на парня. Под их пристальными взглядами юноше было не по себе. Потом я заметила серебристое мерцание вокруг него. Я попятилась: физическая манифестация духа поразила меня и заставила нервничать. Они повторили ту же процедуру на Дмитрии – с тем же результатом. Очевидно, на незримом уровне все одинаково. И в реакции Дмитрия не проявилось ничего особенного. Все считали происходящее частью научного процесса, но при виде того, как сияние обволакивает двух молодых мужчин, у меня мурашки побежали по позвоночнику.

Вечером, когда мы с Эдди ехали обратно в Амбервуд, я поймала себя на том, что стараюсь сидеть как можно дальше от него, будто остаточная магия могла просочиться и коснуться меня. Эдди дружелюбно болтал со мной, и приходилось прилагать множество усилий, чтобы скрыть свои чувства. У меня даже появилось ощущение вины. В конце концов, Эдди мой друг! Магия, способная причинить мне вред, осталась в прошлом.

Крепкий ночной сон помог мне избавиться от тревог. Утром я принялась, как обычно, готовиться к занятиям, а вчерашний эксперимент сделался смутным воспоминанием. Я попала в Амбервуд исключительно по работе, но мне, пожалуй, стала нравиться эта элитная школа. Раньше я училась исключительно дома, и хотя папа составил для меня весьма серьезный учебный курс, он никогда не выходил за пределы того, что считал необходимым. Здесь, если я перегоняла одноклассников, учителя поощряли меня двигаться дальше. В колледж меня не пустили, и Амбервуд оказался неплохой заменой.

Но до занятий мне пришлось поработать дуэньей на тренировке Эдди и Ангелины. Эдди мог просто держаться от нее подальше, но не стал, ибо на кону стояла безопасность Джилл. А Ангелина – часть обороны Джилл. Я расположилась на траве, прихватив стаканчик кофе. Может, Эдди показалось, что Ангелина к нему клеится? Я недавно купила себе маленькую кофеварку, и хотя с полноценной кофемашиной ее было не сравнить, она не раз скрашивала мне трудное утро. Рядом со мной присела Джилл. Я попыталась с ней поздороваться, но приветствие перешло в зевок.

– Эдди совсем перестал тренировать меня, – пожаловалась Джилл, наблюдая за представлением. Парень терпеливо пытался объяснить Ангелине, что удар головой, хотя он и пригоден для потасовки в баре, не всегда применим против стригоев.

– Он непременно позанимался бы с тобой, будь у него больше времени, – отозвалась я немного неуверенно. Теперь, когда Эдди сумел признаться себе в любви к Джилл, мысль о прикосновении к ней заставляла его нервничать. А его рыцарственная натура не желала допускать, чтобы Джилл подвергала себя риску и опасности. Довольно нелепо, если учесть, что именно яростное (и редкое среди мороев) стремление Джилл научиться самообороне как раз его и привлекало. – Ангелину прислали сюда для твоей защиты. Эдди заботится о том, чтобы она справилась с задачей.

– Понимаю. Просто появилось ощущение, что все со мной нянчатся. – Джилл нахмурилась – На физкультуре Мика мне не позволяет ничего делать. После того как начались эти сложности, у него просто паранойя – как бы со мной чего не произошло. Я ему твержу, что все в порядке, и так случилось из-за яркого солнца… но нет, он продолжает суетиться. Мило, но иногда ужасно бесит.

– Я заметила, – призналась я. На физкультуре я была в одной группе с ними. – Впрочем, не думаю, что Эдди избегает занятий. Он знает о твоих способностях и гордится тобой. Возможно, он считает, что, если выполняет свою работу, тебе уже нет смысла учиться. Такая извращенная логика.