Она понимала, что настоящее испытание еще только начинается. Ей предстояло познакомиться с типом азиатского любовника. Он был груб и прямолинеен, ему доставляло удовольствие унижать ее. У нее больше не осталось гордости. Она знала, что этот опыт — только начало череды адских мучений, которым не будет конца до тех пор, пока Голландцу не вздумается смилостивиться над ней. Она уже почти раскаивалась в том, что не выпила яд. Все бы кончилось легко и сразу. Теперь же, возможно, ее ждала медленная и страдальческая смерть от бесконечных унижений, на которые она обрекла себя своими проступками.

VI

Записка от Эрики, которую передали Джонатану перед отъездом из усадьбы Толстого Голландца, смутила его не на шутку. Становилось ясно, что Молинда и Лу Фань не ошиблись в своих предположениях. Баронесса и ее лакей были беспринципными авантюристами, ищущими только своей выгоды. Но необходимо сказать, что дальнейшая их судьба могла бы стать для него ужасным откровением.

Решив не возвращаться в Гонконг, Джонатан, Чарльз и Молинда высадились на берег в Вам Пу и далее верхом отправились в кантонскую усадьбу Сун Чжао. Там их ждали зловещие новости.

Джонатан поначалу не мог поверить в спокойный рассказ Руфи о том, что Элизабет отправилась с визитом к генерал-губернатору Макао по его приглашению. Лу Фань, придя в холодное бешенство, срочно уединился с Каем. Тот сам только что вернулся в усадьбу и не находил себе места после ужасного известия о том, что произошло в его отсутствие, хотя свою миссию постоянного заступника обделенных соотечественников всегда считал исключительно важной. Чень Мэй, заместитель Кая во время его отлучки, теперь просил разрешить ему наложить на себя руки, но Джонатан не желал об этом слышать.

— Есть только один способ помешать беде, — жестко сказал Джонатан. — Я сейчас же еду в Макао и увожу оттуда Элизабет.

— Вот именно этого ты и не должен делать ни при каких условиях, — заявила Молинда, и Чарльз одобрительно закивал головой, — ведь дон Мануэль использует Элизабет как раз в качестве приманки для того, чтобы заполучить тебя. Из Макао ты никогда не вернешься.

— Я не собираюсь отдаваться на милость дона Мануэля, — мрачно сказал Джонатан. — По крайней мере, прежде чем мне удастся вызволить из его лап Элизабет.

Он наотрез отказывался слушать увещевания людей, глубоко обеспокоенных его решением, и заявил, что отплывает с вечерним отливом на той самой джонке, которая доставила их из Джакарты. Никогда в жизни Чарльз не видел в нем столько упрямой решимости. Лу Фань в сопровождении удрученного Кая попросил Джонатана уединиться с ними.

— Мы отправляемся вместе с тобой. Больше нам нечем сейчас помочь нашему брату.

Джонатан попытался отговорить их.

— Меня ожидают серьезные опасности, — сказал он. — Вам нет смысла подвергать себя смертельному риску.

У Кая злобно сверкнули глаза.

— Я сказал, что мы поедем. Мы выполняем свой долг.

Итак, вместе с главой «Общества Быка» и его правой рукой — Каем Джонатан направился к причалам «Рейкхелл и Бойнтон» в Вам Пу. Он уже поднялся на джонку, как вдруг с величайшей досадой обнаружил, что потерял по пути Лу Фаня. Это было тем более странно, что Джонатан всегда мог положиться на китайца больше чем на самого себя. Капитан же джонки отказывался покидать порт, пока на корабль не поднимется руководитель «Общества».

Джонатан мучительно ощущал, что каждая минута промедления увеличивала вероятность беды. Поэтому, когда Лу Фань наконец стал подниматься по сходням, он встретил его раздраженно.

Дворецкий, однако, не потерял своей обычной невозмутимости.

— Я задержался потому, что должен был повидаться с Повелителем слонов.

Замечание показалось Джонатану бестолковым и бессвязным, и он уже приготовился сказать какую-то резкость, когда вдруг вспомнил, что его зять был казнен в Макао с помощью специально обученного слона-убийцы.

— Мой друг, — как-то рассеянно сказал Лу Фань, — очень старый человек. Много-много лет он прожил на Цейлоне. Про слонов он знает все, что может знать о них человек. Я подумал, что перед отплытием в Макао будет хорошо повстречаться именно с ним.

Джонатан заставил себя остудить гнев, который, как он теперь понимал, не в последнюю очередь был вызван тем, что он сам в суматохе перед отъездом совершил ошибку — не помолился перед прахом Лайцзе-лу в ее мавзолее.

— Говорят, — продолжал Лу Фань, — что человек, который правит Макао, держит специальный зверинец со слонами. Опасно появляться в его дворце, не имея от них волшебной защиты.

Джонатан лишь кивнул в ответ, понимая, что если Лу Фань предлагает ему какое-то колдовское зелье, которое должно уберечь его от несчастья, то ему остается лишь вежливо и с благодарностью принять его. Суеверию китайцев не было границ, а оскорбить чувства своего старого друга ему совсем не хотелось.

Лу Фань запустил руку в карман своей туники и извлек оттуда три стеклянных пузырька. Один он оставил себе, а два других дал Каю и Джонатану.

— В этом пузырьке — волшебная жидкость. Она настояна на выжимке из особых трав, которые собирал сам Повелитель слонов, и вине, которое он изготовил. Ее дают самцам перед совокуплением.

Джонатану пришлось поставить под сомнение свои умозаключения о предрассудках в душе Лу Фаня. Видимо, его защитное снадобье было не таким уж бессмысленным, как поначалу предположил американец.

— Стоит самцу учуять запах или выпить этого снадобья, которое называют «муст», как никакая сила на земле не удержит слона от желания совокупиться с самкой. Слово «муст» взято из языка хинди и означает «похотливый». Но «муст» имеет еще одно, побочное свойство. Когда самец, понюхавший или выпивший муст, не обнаруживает поблизости самки, он приходит в неистовство и превращается в страшного, свирепого убийцу. Как бы ни был он хорошо выдрессирован, он уже не станет повиноваться своему хозяину, не будет внимать голосу человека. Повелитель слонов посоветовал, чтобы при появлении обученного слона-убийцы из зверинца маркиза де Брага мы немедленно открыли и бросили ему под ноги этот пузырек. Слон сразу станет бешеным и не будет слушать команды хозяина.

Джонатан кивнул со значительным видом и поместил стеклянный пузырек в карман своего сюртука. Конечно, средство самозащиты ему досталось не самое тривиальное, но он был безмерно благодарен Лу Фаню за его заботу и хлопоты.

Но на этом чудеса Лу Фаня не закончились. Оказывается, он заменил всех до единого матросов джонки на молчаливых, одетых в черное китайцев. Это были члены «Общества», входившие в отряд Кая во время событий под Кантоном, а теперь призванные Лу Фанем для решения новой задачи.

Джонка приближалась к Макао. Лу Фань и Джонатан уединились, чтобы обсудить план действий.

— Весь экипаж корабля теперь состоит только из членов «Общества Быка». Если начнут приходить какие-то дурные известия, мы сможем вмешаться в любой момент и доставить кое-кому много неприятностей.

— Рад это слышать, — сказал Джонатан, — но считаю, что поначалу нам не нужно ничего предпринимать. Я должен выяснить, не удастся ли выручить Элизабет с помощью мирных средств, чтобы исключить всякий риск. Мы прибегнем к жестким мерам тогда, когда это станет необходимо.

И Лу Фань, и еще более сдержанный Кай молча кивнули.

— Как только мы причалим, — сказал Джонатан, — я один иду во дворец и прошу аудиенции генерал-губернатора. В этом он мне не откажет. Так или иначе, но я встречусь с Элизабет Бойнтон. Я тут же постараюсь вместе с ней выбраться из дворца, и, только если нам будет что-то угрожать или мы не сможем улизнуть оттуда, я запрошу помощи. Сигналом будет носовой платок, который я вывешу в одном из окон дворца.

Лу Фань многозначительно кивнул.

— Мы будем наблюдать за всеми окнами, сколько бы их ни было. Но если в течение часа мы не получим от тебя сигнала, то мы будем знать, что ты и молодая госпожа в опасности. И тогда мы придем за тобой.