На следующее утро я двинулась в путь, поставив моторные функции экзокостюма на накопительный режим и, вооружилась палкой. Если честно, я не верила, что эксперимент с черным ящиком удастся. Эбиус мог солгать на счет женщины-майора, чтобы поднять нам боевой дух, а потеря брата легла на душу слишком тяжким бременем. Я совершенно не думала о том, что придется делать, оказавшись на Новой Земле, когда осуществлялся скачок и теперь, вышагивая среди дикой местности и рефлектируя о том, как же все не так, как представлялось, я испытывала сильное внутреннее замешательство. Конечно, всегда был маршрут следования, но ведь прыжок совершался не только через пространство, но и время. Мы могли вынырнуть в совершенно разных его отрезках, в разных местах. Ученые не стали заморачиваться, им это было даже на руку, с их планом о разбавлении местного населения. Я могла остаться не только одна на этой планете (это было не так уж и страшно), но и в окружении неизвестных носителей сторонней культуры, которые, возможно, ели нежданных гостей. Да и кто сказал, что я на Новой Земле, а не где-то ещё?
- Есть кто?
Я шла вперёд, а разумной жизни не было. По окончанию четвертой недели джунгли кончились. За это время мне встретились всего несколько безобидных представителей фауны в виде насекомых, мелких грызунов и нескольких отрядов птиц. В небольшом озере я набрала достаточно воды во второстепенные секции экзокостюма и смастерила корзину из срезанных прутьев для еды. Дальше следовала степь выжженной травы, уходящей за самый горизонт. Впервые за все путешествие я позволила себе снять шлем. Летний цикл подходил к концу.
Слабо верилось, что на таком прекрасном, нетронутом клочке земли уже не развелось нечто конкурентоспособное. Надеяться на координаты и "встречу выпускников" я считала глупым и по вечерам моим умом овладевал вопрос, когда я столкнуть с неизвестным и смогу ли выжить. Разумеется, нам дали оружие, но то, что находилось у меня в руках в момент скачка, самое мощное и эффективное, погрязло в трясине.
На третьем месяце пути я взобралась на свою первую в жизни гору и на какое-то время мысли о других цивилизациях меня покинули. У гор здесь была занятная особенность, при крутых и обрывистых склонах, они имели совершенно плоские вершины, обосновавшись на которой, я в течении недели имела честь лицезреть рассветы, закаты и изумительные в своем блеске звёзды. Мне казалось, что я, по меньшей мере, плыву в открытом космосе.
Помнится, став активными членами организации, я и мои отважные братья часто встречались, чтобы поделиться впечатлениями о том, что видели под куполами. После первого выезда Густав, наш старший, долго трепался о звёздах, облаках и механизме фильтрации воздуха. Уверял, что за купол все же можно выйти и подышать и что некоторые из "верхних" так и делают (избалованная молодежь). Ким, средний брат, опровергал его слова, возвышая безопасную архитектуру и плодоносящие деревья в ботаническом саду. Он нашёл себе девушку и планировал всё ей рассказать, после чего - начать жизнь сначала. Оба брата были потрясены и очарованы миром верхнего уровня, но огонь несправедливости с каждым годом выжигал их сердца все основательней. Смотря в небо Новой Земли сейчас и понимая, что это не те звезды, о которых любимые спорили, я ощущала, будто заново их теряю. Мои старшие братья умерли давно и воспоминания о них каждый раз утягивали меня на дно безвыходности и нищеты. Деррик был не таким. Он не помнил ничего и от этого терять его было в разы больнее.
А что если он был жив? Или ещё будет? Место встречи оставалось неизменным для всех посланных сюда групп. В скрытом кармане экзокостюма каждый испытуемый хранил жетон с инициалами. Если брат был там, то должен был оставить свой. Утопическая надежда не грела, но поддерживала во мне желание идти дальше. Навигатор подтвердил, что моховая тундра, простирающаяся за горами, будет окружать меня на протяжении ещё двух месяцев ходьбы в течении которых на эти земли упадёт первый снег. Потушив костёр, я продолжила путь.
Зимние месяцы были очень унылы. День - будто весь в тумане, а ночь и вовсе затканная тьмой. В дикой метели, к стеклу шлема часто прилипал снег, ноги все глубже уходили в сугробы. Моторика экзокостюма не помогала (да и заряжать его было не от чего) и максимум, что я могла сделать это пройти несколько километров в сутки, после чего, пасть жертвой усталости до следующего утра.
Когда начались леса, я уже не помню - плохо соображала из-за голода. Последний заряд навигатора ушёл на определение съедобной растительности под покровом снега, добыв которую я впала в спячку под сводом небольшой пещеры. Снег обернулся дождями. Заканчивалась зима. Под куполом никогда не было осадков. Стояло не то лето, не то осень - в среднем градусов двадцать, чтобы люди могли носить лёгкую верхнюю одежду и как-то разнообразить гардероб. Что такое осень, зима и весна, мы, конечно, знали по книгам, кино (в нашем веке воспроизводящем кадры посредству всех органов чувств) и прочей мультимедийной информации. Но чтобы самому оказаться в центре событий и понимать, что - не имитация, а настоящее... Это дорого стоило.
Придя в себя, я вылезла из пещеры и ещё несколько недель заряжала экзокостюм, изучая местную растительность. Мне довелось увидеть несколько странных травоядных размером с руку. Они были почти лысыми и молниеносно исчезали в земле, прокапывая ямы. Я бы предпочла зажарить одного из них, но побоялась, что в одно прекрасное утро меня окружит целая стая. Продвигалась я небрежно - впереди ещё сотни километров.
За одним из деревьев лес резко кончился. Навигатор отчитался, что пшеничный луг имел ровную, прямоугольную форму и какое-то квадратное строение в самом центре. Вооружившись ножом, я двинулась к нему про себя моля высшие силы о самой примитивной ступени развития аборигенов. К моему сожалению, в сердцевине поля находилась небольшая глиняная постройка с соломенной крышей во дворе которой кто-то колол дрова. Подкравшись максимально близко, я разглядела чернокожую женщину в длинном, тряпичном платье. Она была выше меня ростом и не имела характерных негроидной расе людей черт лица. Волосы её были прямы и собраны в косу, ноги босы. Крепкими руками она ловко управлялась с топором, пока в доме позади неё раздавался праздный гул. У дверей хижины, на горке из досок сидел мальчик лет семи. Рядом с ним, туго привязанный верёвкой к деревянному столбу, бородатый мужик чистил картошку.
Молча пройдя мимо и выйдя из колосьев, я активировала функции экзокостюма и невзирая на слякоть, буквально понеслась вперед, подальше от обжитого места.
Последующие несколько недель, система помогала мне с повторами предполагаемого варианта местного языка. Впереди снова начинались поля - огромные разноцветные блоки. Обойти их просто так было невозможно, да и не к чему - там росли плодоносящие деревья. Крадучись и запасаясь едой, я старалась мысленно себя успокоить. Все-таки тут были развитые люди. Не охотники, не собиратели... Пшеничное поле это ведь не лёгкое мотыжное производство, да и глинные дома - не пещеры. У таких вместо охотничьих обществ могли быть военизированные группы. Свои законы, свои устои, кто знает, насколько человечные. Проходя через луга и плантации, мне уже не второй и не третий раз встречались хижины. И это было бы не так страшно, если бы у каждой двери, подобно сторожевой собаке, на веревке не сидел один, а бывало и двое мужчин. Иногда они делали что-то по хозяйству, но чем дальше я продвигалась, тем бессмысленней становилось их времяпровождение. Последний вовсе спал на земле, пока женщина в поту косила траву.
От поедания яблока меня отвлёк сторонний шум. Черная тень промелькнула между деревьев у реки. Бросив еду, я надела шлем и спряталась за камень. Система зафиксировала учащенное сердцебиение, быстрые шаги и последующие брызги. С кашлем войдя в воду, неизвестный дико заорал. Решив, что тот в опасности, я выглянула из-за камня, но, не увидев никаких внешних признаков врага, снова спряталась. Наверное, лежащего на боку гуманоида попросту сжирали пираньи на мелководье (хотя мне не показалось, что в ручье водилась рыба). Это был мой шанс, пусть не препарировать иноземца, но хотя бы изучить структуру его тела. Просканировав ближайшие сто метров, я немного успокоилась и покинула укрытие, когда крики прекратились. Гуманоид лежал без сознания, рукой прикрывая лицо. Торопливый ручей бил ему в спину. Как я и предполагала, никакие рыбы в сцене не участвовали, он просто залетел в воду с изодранными в кровь ступнями и повалился, теребя другие свежие раны. Полоска аллергена дала отрицательный результат на заболевания, но и дураку было понятно, что иноземец скоро отойдёт на тот свет. На запястьях и шее следы от зажимов уже гноились, голова была пробита, в боку торчала стрела. Её вид на секунду вызвал приятные ассоциации - на Новой Земле ещё не изобрели стрелковое оружие.
