И через несколько мгновений, когда уже все осознали бесполезность своих усилий в этой странной бойне, раздался голос. Вернее, это была цепочка то ли звуков, то ли вообще образов, и каждый понял ее на своем языке, хотя и абсолютно одинаково:

— Хватит.

Все несколько смущенно приостановились, бойцы Алой Армии отступили спина к спине, а разведчики отскочили, образовав рыхлое кольцо. Потом все вспомнили, что уже давно вышли из детского возраста, когда беспрекословно подчинялись голосу непререкаемого авторитета, волшебным образом отправлявшего их в кровать, и чуть было не взялись за оружие снова. Но что-то все же удерживало их, не давая перерезать друг друга, и противники лишь обменивались злобными и презрительными взглядами, говорящими: «Ну, когда это кончится, мы вам покажем…»

Несколько валунов вдалеке просто исчезли — без шума, грохота, искр или вспышек пламени, а затем снова появились на своем месте, как только мимо них прошел благообразный старичок, облаченный сразу в два цветастых халата и хитро закрученный кусок ткани на голове. Всю нижнюю половину его лица занимала длинная белоснежная борода. Косматые седые брови, каждая из которых сама по себе могла послужить кому-нибудь маленькой бородкой, были аккуратно зачесаны от тонкого изогнутого носа к вискам. Но даже такая густая растительность не могла скрыть принадлежность диковинного деда к племени нападающих. Лоб над его глазами резко выдавался вперед, а желтая, как и у остальных, и покрытая мелкой чешуей кожа была по-старчески тонкой и сухой и только резче обозначала таящиеся под ней внушительные, не каждому зверю впору, клыки.

По мере приближения старичка перед ним исчезали, освобождая дорогу, целые куски скал, испуганно закрывались трещины, развеивались струи рвущегося из земных недр пара, чтобы потом, когда это с виду безобидное создание пройдет, восстановить свое прежнее состояние. Дедушка же, словно не замечая ничего вокруг, добрел до самой внушительной толпы своих собратьев, поманил сухим пальцем одного из всадников, который сразу же слез с седла и подошел ближе, и повернулся к выжидающе замершим вождям из четырех народов. Судя по доспехам, редкому, явно зачарованному оружию, а пуще того — по неповторимому высокомерию, с которым всадник индивид скрестил на груди руки, это был явно предводитель.

— Гар-ха… — Старик на мгновение замолк, неторопливо провел рукой по бороде от усов до самого кончика, и заговорил снова: — Приветствую вас, гости. Это была моя идея — не дать вам и моим воинам перебить друг друга во время дружеского приветствия. И не надо смотреть на меня столь ошеломленно. Просто я хочу, чтобы вы все понимали мои слова. Неудивительно, что каждый слышит их на своем языке. Воистину ваш союз поразителен. — Старик снова огладил бороду и, подняв палец, проронил: — Даже скорпионы возьмут в союзники пауков, угрожай им нашествие змей.

Никто так и не успел заявить: «Э-э-э, ты на кого намекаешь?!» — хотя, судя по мрачным гримасам, такое желание появилось у многих. Но на пути его исполнения стал появившийся из воздуха, как он и любил это делать, Радимир Оцелот — спиной к Алой Армии, лицом к старику.

Склонив набок голову, архимаг смерил деда внимательным взглядом, провел рукой по бороде и, ухмыльнувшись, бросил:

— Пустынный дервиш? Ну и ну!

Альтемир, уже привычно взорвавшийся куда раньше остальных, рявкнул:

— А ты не хочешь объясниться, Радимир?!

Маг и дервиш переглянулись, поняв друг друга не то что без слов — даже без обмена мыслями, и старик в балахоне погрозил паладину пальцем, хитро осклабившись:

— Юноша, твой пыл в общем-то понятен, но сейчас будет лучше послушать меня. Взял бы ты пример со своего пушистого друга, что стоит рядом и внимает.

Ширш, сообразив, что его только что похвалили, смущенно свернул хвост кольцом. А вот Сетэль, напротив, неожиданно поймав и крепко сжав ладонь Альтемира, встала на защиту человека. Тряхнув огненными волосами, она с достоинством обратилась к старику:

— Кто ты и что тебе надо? Ты уповаешь на свою силу, но я вот что тебе скажу… — Демонесса, выпустив паладина и нарочно отступив от него на шаг, мгновенно окуталась огнем с ног до головы, обратившись в устрашающий костер, наделенный пронзительным взглядом и мощным голосом: — Истинное пламя ты не остановишь.

Дервиш прищурился, задумчиво положив руку на бороду, и принял непроницаемый вид, словно был готов проверить заявление девушки на прочность, но тут вмешался Радимир:

— Друзья мои, не будем разрушать мосты еще до того, как мы по ним прошли. Давайте я как сторона, в могуществе и честности которой никто не сомневается, начну процесс взаимного ознакомления. Все вопросы вы зададите потом, ясно? — Со стуком захлопнулось сразу несколько ртов: маг умел быть убедительным, когда хотел этого, и две возникшие у него в ладонях шаровые молнии этому только способствовали. — Так вот, это сборище моих друзей, учеников и просто знакомых сейчас зовется, мм, — маг пощелкал пальцами, роясь в первой попавшейся голове, — а, да, Алой Армией, по названию отряда демонов, который присоединился последним. Им командует наша прекрасная демонесса Сетэль Аполейская, весьма сильный огненный маг. Далее можно видеть отряд подгорных жителей, гномов, предводительствуют которыми славный ярл Снор и его брат, величайший в этих горах наугер Кьяр. Стоящие рядом с ними люди, ведет которых мой ученик паладин Альтемир, — жители Империи, великой страны и моей родины, да переживет она все напасти благополучно. И двое кирссов, один из которых просвечивает насквозь, — Мурен для приличия зашипел на архимага, — гости из далеких степей. Они все принадлежат к разным народам, странам и даже расам, они воевали друг с другом, и зачастую им не хватало лишь мгновения, чтобы объединиться, но теперь перед всеми лежит единая цель. — Оцелот сделал эффектную паузу, мгновенно перейдя на язык пророков: «Мы не должны дать зверям вырваться». — И тут же продолжил вслух: — Ну а наши новые встречные…

Дервиш поднял руку, призывая главу Гильдии к молчанию, и сделал шажок вперед:

— Позволь, Радимир, я сам. Мы — пустынные орки. И кстати, для нас Степь не так уж далека, — старичок хитро ухмыльнулся, подмигнув Ширшу, — и я знаю, что ты кирсс. Хотя вы живете так недолго, что вряд ли помните нас, обитателей желтых песков.

Кьяр, недоверчиво прищурившись, громогласно прочистил горло, привлекая к себе внимание, и, дождавшись, когда все опустят взгляды, поинтересовался:

— Пустынные орки? Я знаю только одну пустыню, к западу от Армон-Дарона, но все наши выходы туда даже заложены каменной кладкой, чтобы песку не нанесло. Никакой жизни там нет и в помине.

Дервиш с неизменной улыбкой отбрил:

— Мы тоже полагали, что громадный горный хребет на дальнем востоке пуст. Что нам там искать? Подозреваю, что вы, гордые гномы, не так уж далеко и заходили в наши пески. — Кьяр и Снор согласно покивали. — И ваше счастье, что не заходили. Зато теперь мы будем наконец знакомы. Итак, вашего покорного слугу зовут Харад-аль, родовое же имя мое не скажет вам ничего — и более того, оно не нужно. Среди народа орков нет такого, кто меня бы не знал. Великий же воин и вождь, что стоит рядом со мной, — дервиш указал рукой на стоящего рядом орка в доспехах, который так и стоял со скрещенными на груди руками, озирая всех надменным взором, — тот, кто ведет к победе все пустынные племена, Наран-зун. Он сейчас несколько не в настроении. — Орк-вождь дернул щекой и глухо зарычал, заставив дервиша с усмешкой поправиться. — То есть не в настроении несколько больше, чем обычно. Он потерял тысячу своих лучших солдат, с которыми прошел немало битв. Вырвавшаяся из недр вулкана тьма оказалась сильна и безжалостна. — Старик вновь провел рукой по бороде и внезапно заявил на языке пророков: «Он — дитя Пророчества. А сам я — пророк, друзья мои».

Радимир, Мурен, Кьяр и Сетэль прекрасно владели собой; на их лицах не дрогнул ни единый мускул. Но их мысли, хотя и сохраняли должное спокойствие, все равно некоторыми оттенками выдавали состояние своих хозяев.