«А, правда, не поехать ли в Тулу, — думал Егор. — Яков Васильевич помог бы устроиться, и зажили бы мы славно». Но тотчас его мысли перенеслись на Дуняшку, на дочку, на отца и родимый дом. «Нет, надо попробовать остаться здесь, устроиться на завод». Ему вдруг вспомнился Антип. Сколько в эти дни было о нем разговору. Как переменился человек! По характеру стал другим — решительный, смелый! Одним словом — большевик! «Может, скоро вернется в свой город, может, доведется работать вместе. Вот хорошо бы было!»

Въехав в город, отец поворотил к вокзалу, где жил его старый приятель печник Максимыч. Теперь он работал на заводе и знал все новости.

Максимыч в этот день был дома и принял гостей радушно. От него Егор узнал, что в революцию с завода сбежали хозяева — датские концессионеры, так и не успев его достроить. Теперь завод восстанавливали сами рабочие. При нем было создано первое в России конструкторское бюро и опытная мастерская. В бюро и мастерской, по слухам, работали знатные оружейные мастера, эвакуированные из Сестрорецка.

«Эх, если бы мне поступить в эту мастерскую, — подумал Егор. — Наверное, я многому бы научился». Желание поступить в опытную мастерскую так захватило его, что он забыл про Тулу и про свои обещания, данные Якову Васильевичу.

Перекусив с дороги, отец с Дуняшкой отправились на базар, а Егор пошел наниматься на завод. Придя в бюро найма, он сразу же заявил о своем желании поступить в опытную мастерскую.

— Хорошо, — ответил ему человек в гимнастерке, сидевший за столом начальника. — Там слесаря нужны. Сейчас же направлю вас на испытание.

Это было для Егора большой неожиданностью. Но назвался груздем, полезай в кузов. Он взял направление и пошел к мастеру.

Мастер, угрюмый человек, не поинтересовался даже, что он способен делать, а, передав чертеж и ровно отпиленный кусочек железа, поручил ему сделать маленькую, но довольно замысловатую деталь из пулемета Мадсена. Деталь эта называлась «собачкой».

«Так вот где собака-то зарыта, — подумал Егор, стоя за тисками, — оказывается, не так-то просто попасть в эту опытную мастерскую».

Но он был молод, упрям, и трудности его не пугали, а желание поступить в мастерскую прибавляло сил и энергии.

Егор тщательно разобрался в чертеже, нанес циркулем, на металл все размеры, разложил нужные инструменты и, зажав кусочек железа в тиски, начал осторожно орудовать напильником.

Часа через два он показал мастеру совершенно готовую деталь. Тот обмерил ее, осмотрел в лупу и написал бумажку к Федорову — техническому директору завода. Из этой бумажки Егор понял, что проба им сдана и что мастер определил ему девятый разряд (соответствующий примерно современному шестому). Это укрепило надежду Егора, и он довольно бодро вошел в кабинет технического директора.

За столом, поглощенный какими-то делами, сидел человек средних лет. Русые пышные усы и густые пушистые брови придавали строгость его лицу. Это и был Федоров. Шпагин шагнул к столу и, протянув бумажку, сказал:

— Вот, направили к вам.

— А, прошу садиться, — приветливо пригласил Федоров и, прочтя бумажку, стал расспрашивать Шпагина: что он умеет делать, где работал раньше? Узнав, что Егор из армии, спросил, в каком полку он служил, назвал фамилии некоторых знакомых командиров. Они разговорились.

Федорову было приятно встретить человека, который работал в походной прифронтовой оружейной мастерской. Из разговора Шпагин понял, что именно он, Федоров, был первым организатором таких мастерских на фронте. После фронтовых воспоминаний Федоров спросил Шпагина, где бы он хотел работать, и, узнав о его желании работать в опытной мастерской, наложил резолюцию на той же бумажке:

— Вот, пожалуйста… А теперь идите к Василию Алексеевичу.

Кто такой был Василий Алексеевич, Егор не знал, но ему объяснили, что так зовут Дегтярева, заведующего мастерской.

Егор поспешил в мастерскую. В большом помещении, уставленном верстаками, он увидел худощавого невысокого человека в черной толстовке и темно-зеленой фетровой шляпе, который о чем-то разговаривал с рабочими, стоящими у сверлильного станка. «Очевидно, это и есть Дегтярев», — подумал Шпагин. Он подошел, поздоровался и подал мастеру бумажку.

Дегтярев не спеша прочел написанное, окинул Шпагина быстрым, но внимательным взглядом и совсем попросту сказал:

— Пойдем, поставлю тебя на работу.

Они вошли в соседнее помещение, такую же светлую и просторную комнату, как и первая, где, помимо верстаков, стояли станки. Отделение называлось станочным.

Дегтярев подвел Егора к верстаку с огромными тисками:

— Вот тут и будешь работать.

Затем, поманив к себе стоявшего за станком худого высокого человека, видимо старшего слесаря, сказал ему:

— Никитич, помоги новичку получить инструмент и устроиться тут. Это наш новый слесарь Егор Семенович Шпагин. — И приветливо кивнув Егору — дескать, привыкай, — ушел обратно к слесарям, где стоял его рабочий стол.

Егор огляделся. Слесарь приветливо улыбнулся ему, как бы говоря: «Не робей, парень!» Егор понял: народ здесь хороший.

Получив инструмент, Егор стал приводить его в порядок, а сам украдкой присматривался к другим рабочим, которых насчитал шесть человек. Каждый из них был занят своим делом. Все работали молча, сосредоточенно. Егор взял молоток и стал насаживать его на ручку. Ручка плохо входила в отверстие. Он стукнул по ней раза три клещами и расколол. Это заметил неожиданно вошедший Дегтярев.

— Дай-ка сюда, — и взял у Егора молоток. Потом, внимательно осмотрев и выбрав другую ручку, стал осторожно вставлять ее в отверстие, все время поворачивая. При вращении дерево стиралось об острые грани железа и плавно входило в молоток.

— Вот так, полегоньку и насаживай, — сказал Дегтярев и, больше не проронив ни слова, ушел к себе.

Егор почувствовал себя неловко и стал действовать более осторожно. Немного погодя Дегтярев снова подошел к нему, осмотрев инструменты и, по-видимому найдя их в порядке, сказал:

— Вот тебе, Егор Семенович, первое задание. Будешь собирать магазин автомата Федорова.

Сосед справа, худощавый токарь, увидев, что новичку на первых порах поручена сборка магазина, неодобрительно покачал головой. Егор и сам понял, что задание это слишком серьезное для начала. «Очевидно, Дегтярев в первый же день решил испытать, на что я годен, — подумал он. — Ну что ж, буду стараться!»

Попросив у соседа уже собранный магазин, он стал не спеша разбирать его, внимательно осматривая и запоминая каждую деталь. Собрать новый магазин, казалось, было несложно, но именно тут-то и подстерегала Егора опасность провала. Детали, сделанные разными мастерами, не подходили одна к другой. В них были зазоры и излишние допуски. Трудность сборки и заключалась в пригонке и отладке деталей.

Дегтярев приходил, молча наблюдал, покуривая трубочку, и, ничего не говоря, уходил к другим рабочим.

К вечеру магазин был собран и отрегулирован. Егор положил его на стол заведующего мастерской. Дегтярев очень внимательно осмотрел магазин, но ничего не сказал Шпагину, так как загудел гудок и все собирались домой.

— Что же мне теперь делать? — спросил Егор.

— Теперь иди отдыхай, Егор Семенович, а завтра поговорим.

Утром, когда в мастерскую вошел Дегтярев, Егор уже был у своего верстака.

— Уже здесь, Егор Семенович, — Дегтярев приветливо пожал ему руку. — Ну-с, с сегодняшнего дня начинай сборку целой партии магазинов. Ежели что случится, обращайся ко мне, я завсегда тут.

Передав Шпагину необходимые части и детали, Дегтярев ушел. Шпагин долго наблюдал за ним, ждал, не воротится ли он, не скажет ли о вчерашнем магазине. Но Дегтярев не возвратился. «Если бы я плохо выполнил задание, — размышлял Шпагин, — то он не доверил бы мне собирать целую партию. А может быть, Дегтярев подумал, что в сборке первого магазина мне кто-нибудь помог?..» Так или иначе, Егор приступил к работе не без тревоги.