Римо снова углубился в чтение. Ситуация, довольно типичная для Синанджу. Великий и уважаемый всеми философ объединился с покрытым славой героем битв, чтобы положить конец террору и угнетению в древнегреческом городе Фивы. Народ их поддерживал, поскольку тиран, как и все слабые и трусливые люди, запретил своим подданным даже выражать свое мнение. А люди хотели свободной жизни, как, например, в Афинах, где местные жители придумали власть под названием «демократия». Жители Фив даже посылали в Афины гонца, чтобы узнать, что же это такое.

А тирана в Фивах не поддерживал никто. Ведь он был слаб, туп, косноязычен и трусил в бою, что, безусловно, оскорбляло древнегреческие понятия о героизме. Но у тирана было одно преимущество: он знал о существовании Дома Синанджу и был готов платить золотом.

И поэтому, конечно, он выиграл, а философ и воин были найдены мертвыми хмурым утром в овраге на окраине города. Говорили, что они поссорились и устроили поединок. Герой, убив философа, изуродовал его тело и уже собирался вернуться в Фивы, но, споткнувшись, ударился о камень виском. Разъяренный народ вышел на улицы города и проклял обоих, ведь и они на поверку оказались просто убийцами. Понятно, что над кончиной народных лидеров потрудились ассасины Синанджу — именно потому она и выглядела так, как было угодно правителю.

Римо еще раз перечитал свиток. За описанием событий следовал обычный перечень ценностей, переданных в уплату, в форме, обычной и для остальных свитков сокровищницы. Была в этой истории одна странность — в ней не сообщалось о какой-либо новой технике. Метод, примененный Мастерами в данном конкретном случае, был, так сказать, запатентован ими за тысячу лет до этого в одной из восточных стран. И главное — ни слова о мистере Эрисоне.

Итого в его распоряжении — свиток с описанием эпизода, даже для пятисотого года до нашей эры уже далеко не нового, и посыпанный мраморной крошкой квадрат на полу бывшей сокровищницы Синанджу.

То есть?

То есть он до сих пор не имеет понятия о том, кто его противник, и еще меньше — о том, как ему с ним справиться.

— Мастер Римо! О, Мастер Римо! Покорнейше просят вас... — Стоявший на пороге подросток тяжело дышал, видно, прибежал сюда из самой деревни. — Там, в доме пекаря... телефон... вас просят спуститься... Мастер Чиун велел мне позвать вас... и дал золотую монету, да будет благословенно его великодушие!

— Он уже там? — удивленно спросил Римо.

— О да, он оставил сокровищницу Синанджу и вместе с пекарем отправился навестить драгоценную Пу... вашу любимую жену. Мастер Римо! Они все сейчас там — Мастер Чиун, и она, и ее родители. И все ждут вас...

Лицо мальчишки сияло от счастья.

— Так у нас же и здесь есть телефон.

— Со дня вашей свадьбы Мастер Чиун велел принимать все звонки только в доме пекаря, чтобы вас не беспокоили в брачную ночь. Приказа великого Чиуна никто, никто не смеет ослушаться!

— Ладно, — вздохнул Римо. — Пошли, делать нечего.

Звонил, разумеется, доктор Харолд У. Смит. И по его словам, некий мистер Эрисон снова принялся за работу, на этот раз в Северной Ирландии.

— У вас, Римо, имеются какие-либо соображения на предмет нейтрализации этого субъекта?

— Нет, — хмуро отрезал Римо, глядя на залитую слезами круглую физиономию любимой супруги Пу, перекошенный от гнева лик ее матушки и непроницаемое лицо Байи.

Чиун, как видно, решил держать до конца их сторону.

— Вы что, сейчас не можете говорить?

— Нет, — с той же интонацией повторил Римо.

— Я думаю, что именно этот тип, называющий себя Эрисоном, организовал похищение британского премьер-министра.

— Похищение премьера? Что, прямо там, в Англии?

— Около Бата, я думаю, — встрял в разговор Чиун.

— Спросите его, откуда он знает об этом?

В обычно бесцветном голосе Смита послышались нотки удивления.

— Если бы вы соизволили внимательно прочесть свитки — года Дракона, Свиньи, Обезьяны и Лошади, то есть по-вашему примерно 112-й год прежней эры, — то смогли бы предвидеть не только то, что Эрисон совершит очередное злодейство в окрестностях Бата, но и знали бы точно, где именно.

— Представь себе, папочка, он похитил премьер-министра.

— И они, конечно, не могут найти его?

— Ее, — поправил Римо. — Да, не могут.

— Они не могут ее найти, потому что ищут не там, где нужно. — На лице Чиуна засветилось удовлетворение. — Непременно возьми свитки с собой. Ты ее отыщешь. Но этого Эрисона тебе не удастся остановить, не стоит и пробовать. А стоит попробовать то, к чему взывают твои супружеские обязанности и то милое невинное существо, почти забытое тобою, неблагодарным!

— Я вылетаю в Англию, Смитти.

Римо опустил трубку на рычаг.

Перед самым уходом Пу порадовала Римо новым словом, освоенным ею из великого и богатого английского языка. Слово было — «Харродс».*

* Дорогой универсальный магазин в Лондоне.

Драгоценную Пу Римо разместил в отеле «Британия» в пятикомнатном номере с видом на маленький парк, каковыми изобилует славный город Лондон.

Однако Пу мало интересовала садовая архитектура. Римо уже собрался уходить, и вопрос настиг его у самой двери номера:

— Сегодня ночью ты сорвешь мой цветок?

— Если у тебя есть, к примеру, петуния, я даже с удовольствием поставлю ее в вазу. Если же ты говоришь о совокуплении — извини. Обещаю тебе все в свое время, но не сегодня, милая.

— Опять «не сегодня»? В медовый месяц я снова остаюсь одна!

— Сегодняшняя ночь... не очень подходит для этого.

— У тебя никогда не будет подходящей ночи.

Надувшись, Пу отвернулась к стене. Утешение она собиралась обрести в телефонной книге. Хотя Пу не знала английского языка, но по прошлому опыту догадывалась, что, позвонив по одному номеру, можно заказать любую одежду, по другому — даже золотые украшения.

По третьему номеру доставляли какую хочешь еду. Наконец-то она сможет попробовать прославленный английский деликатес — жареную рыбу с картошкой.

Но если она останется одна и в эту ночь, то снова ничего не сможет объяснить матери.

— Пять тысяч фунтов, — немедленно среагировал Римо.

— Пять тысяч фунтов за то, чтобы я сказала ей...

— Нет, как раз за то, чтобы ты ничего ей не говорила.

— За первую ночь — это еще куда ни шло. Некоторые пары действительно начинают не сразу — такое случается. Но у нас впереди еще много ночей, Римо. И если так будет продолжаться дальше, меня ждет вечный позор!

Лунообразное лицо драгоценной Пу покривилось. Из левого глаза скатилась слеза. Всхлипнув, Пу закрыла лицо руками.

— Ну и сколько?

Руки опустились.

— Десять тысяч фунтов — самое меньшее. И... сколько ты должен получить за эту работу?

— Я не получаю ничего. Все идет Синанджу.

— Все идет Чиуну, — снова надулась Пу.

— Повторяю тебе — все идет Дому Синанджу. А я — Мастер этого Дома. Значит, все достанется Чиуну и мне.

— Я вышла замуж за Мастера Синанджу, который даже не знает, получит он деньги за работу или нет. О, как я несчастна!

— Можно развестись. По-моему, это прекрасный выход из положения.

Римо даже повеселел немного.

— Такой вещи, как развод, в Синанджу не существует. Ни один из Мастеров никогда и не помышлял о нем. Это, — Пу набрала воздуха и выдохнула священное для жителей Синанджу слово, — это традиция!

— По крайней мере, один из них наверняка разводился. Я в этом уверен.

Римо чувствовал, как его начинает охватывать легкая паника.

— Не разводился, и ты должен это знать, — упорствовала дорогая супруга. — А раз не знаешь — читай свитки внимательнее. И если найдешь там что-нибудь про развод, скажи мне. А до тех пор подумай, как спасти твои деньги от Чиуна. Мне кажется, что почти всю работу делаешь ты.

— С чего ты взяла?

— Все в Синанджу знают, чем заняты Мастера. На рынке люди говорят в основном об этом. Ну так я права? Ты делаешь все, ведь верно?