Слишком много людей и копий, чтобы удрать целым и невредимым. Римо решил пробраться через центр, приготовившись получить несколько ран, а потом, не останавливаясь бежать. Отступать было некуда. Позади себя он слышал стук сбрасываемых на землю сундуков Чиуна и топот ринувшихся назад солдат хауса.

К удивлению Римо лони не стали их преследовать. Вместо этого, приблизившись на расстояние полета копья, они пали на колени и в унисон молитвенно вскричали:

– Синанджу! Синанджу! Синанджу!

Затем через головы толпы в ярком свете факелов Римо увидел спускающуюся к ним высокую черную женщину в короткой белой тунике. Она несла сверкающую металлическую жаровню, в которой пылал огонь. Римо и Чиун подошли ближе, и толпа, скандирующая «Синанджу», по' одному ее слову остановилась.

Она заговорила. Чиун переводил Римо.

– Добро пожаловать, Мастер Синанджу! Мы мечтали о возращении твоего грозного величия. О, Грозное Величие, Боги лони приветствуют тебя. Наши мечты сбылись! О, Грозное Величие, теперь трон лони снова в безопасности, потому что ты снизошел до нас.

– Чиун, они что – действительно это говорят? – тихо уголком рта спросил Римо.

– Так цивилизованные люди приветствуют Мастера Синанджу, – ответил Чиун, последний из Мастеров Синанджу.

– Чушь собачья, – сказал Римо Уильямс, бывший полицейский из Ньюарка.

Когда самолет приземлился в аэропорту Вашингтона, генерал Уильям Форсайт Батлер взял напрокат машину и направился в городок Норфолк, расположенный в штате Вирджиния.

Воздух был напоен пьянящими весенними запахами. Батлер выключил кондиционер и открыл окно, прислушиваясь к дыханию земли и наслаждаясь ее красотой.

Так ли уж давно первые рабы ступили на эту землю? Может быть, они шли по этой же дороге? Конечно она была тогда не шире телеги. Горячая дорожная пыль забивалась у них между пальцами, ласкала и грела их ноги, и они, наверное, думали так же, как думал когда-то Батлер: какая добрая, щедрая земля! Может быть после своего путешествия с каждодневными страданиями, они думали, что судьба наконец-то им улыбнулась – перед ними простиралась тучная плодородная земля, на которой они могли построить счастливую полнокровную жизнь. Наверное так думали принцы лони. Но вместо счастья и благополучия их долей стали цепи, хлыст и изнурительный труд на полях под палящими лучами солнца – труд, не скрашенный ни беззаботным смехом, ни поддержкой семьи – медленное постоянное забвение простого человеческого счастья.

Лони были в то время гордым народом. Многие из них пытались изменить свою судьбу – вначале спорили с белыми мучителями, затем пробовали бежать, затем – поднимались на бунт.

Батлер подумал о том, что теперь лони подавлены и забиты даже в своей собственной стране, и сильнее нажал на педаль газа.

В Норфолке он направился в оживленный портовый район и припарковал автомобиль на неохраняемой стоянке недалеко от небольшого зала игральных автоматов. Он еще не вышел из машины, а уже почувствовал, как все вокруг заполнено влажностью, запахом соли и морской тины. Идя по припортовой улице, он чувствовал, как этой влагой в этим запахом пропитывается даже шелковая ткань его легкого голубого костюма.

Он остановился у пирса и посмотрел на протянувшуюся в обе стороны на добрые полмили ярко освещенную, сверкающую неоновыми огнями улицу. В одном из трех мест на этой улице должен быть его человек.

В первом баре, в который он зашел, работала система кондиционирования воздуха, в нем было прохладно, и он почувствовал, как сразу же, только он вошел внутрь, на теле высох пот. Это был бар для моряков. Для белых моряков. В таверне было полно моряков. Их одежда, наколки и особенно задубелые на солнце и морских ветрах лица и руки подтверждали их профессию лучше всяких документов. Эти лица вопросительно повернулись к нему, когда он остановился в дверях, понимая, что ошибся, что это не тот бар, который он искал. Решив показать, что он тоже свободный человек, Батлер не спеша прошелся взглядом по лицам сидевших за стойкой бара, затем оглядел столы.

– Эй, ты! – крикнул бармен. – Это частный бар.

– Конечно, – сказал Батлер, – конечно, частный. Ищу кое-кого, босс.

– Ну, здесь ты его вряд ли найдешь.

– Да не его, босс. Ее. Может быть, ты ее видел? Крупная блондинка с большими титьками. На ней короткое красное платье, а под ним – распрекрасная теплая задница. – И он осклабился, показав ряд белых зубов.

Бармен закипал.

– Да ладно, босс. Я уже вижу – ее здесь нет. Но если она придет, скажи, чтобы она несла свою теплую задницу домой. Не то, скажи, ее мужик отхлестает по этой самой заднице. А еще скажи, что если она сразу же не заявится, то больше не получит вот этой штуковины, – сказал Батлер и показал на то место, где сходятся две штанины.

Несколько человек хихикнули. Бармен открыл было рот, чтобы ответить, но Батлер повернулся и вышел на улицу, не придержав при этом дверь. Тяжелая деревянная дверь гулко захлопнулась за ним.

Он остановился на подъездной дорожке и рассмеялся гулким раскатистым смехом, в котором натренированное ухо лингвиста могло бы различить гортанно-шипящее прищелкивание, характерное для лони в гневе.

Отсмеявшись, Батлер повернулся и зашагал к следующему кварталу. Гнетущая жара уже спала. Для его кожи в самый раз.

Во второй таверне все было нормально, но пусто; он нашел того, кого искал, в третьей таверне. Человек этот сидел за столиком в дальнем углу зала. Его лицо цвета кофе с молоком казалось светлее на фоне темно-синего габардинового кителя. Несмотря на жару, на нем был отделанный тесьмой жилет и утконосая фуражка с золотым витым шнуром по околышу и козырьку.

В зале было полно черных матросов, и никто даже не взглянул на черного щеголя в голубом костюме. Пока он пробирался к задней стене, ему дважды предлагали выпить, но он дважды отказался, стараясь быть предельно вежливым. Наконец он подошел к столику, за которым сидел морской офицер и пил в одиночку виски «Катти Сарк», наливая из стоявшей перед ним бутылки.

Когда Батлер опустился в кресло, офицер взглянул на Батлера.

– Привет, капитан, – поздоровался Батлер.

– Ага, полковник Батлер, – отозвался капитан. – Как я рад видеть вас. – Язык его немного заплетался; успел уже наклюкаться, досадливо поморщился Батлер. – Давно вас здесь не было.

– Да, – согласился Батлер, – но сейчас мне нужна ваша помощь.

Наполнив до краев свой стакан, капитан вяло улыбнулся. Он понюхал виски, поднес стакан к губам и начал медленно, понемногу выливать его содержимое в рот. Когда стакан наполовину опустел, он остановился.

– Что ж, пожалуйста, – сказал он. – Условия те же?

Батлер кивнул.

«Те же условия» означали пять тысяч долларов наличными для капитана танкера, плавающего под либерийским флагом. По крайней мере, это была любезная выдумка, которой придерживались Батлер и капитан. Правда состояла в том, что «условия те же» означало: жена и дети капитана, которые жили в Бусати, будут продолжать там жить, а не окажутся вдруг мертвыми в какой-нибудь канаве. Это условие было оговорено еще при первой встрече Батлера с капитаном десять месяцев тому назад, и этот вопрос никогда больше не поднимался – не было необходимости: капитан все хорошо помнил.

– Однако, – сказал Батлер, – на этот раз есть некоторая разница.

Он внимательно оглядел зал, чтобы убедиться, что никто за ними не следит и не подслушивает. Небольшой бар сотрясали душераздирающие вопли музыкального автомата. Успокоенный, Батлер сказал:

– Две женщины.

– Две? – переспросил капитан.

– Две, – улыбнулся Батлер. – Но одна из них, не закончит путешествия.

Капитан хлебнул виски и снова улыбнулся.

– Понимаю, – сказал он, – понимаю. – Но он не понимал. Он не понимал, почему он должен взять на борт за одну и ту же цену двух женщин вместо одной. Так же, как не понимал, каким образом поставить перед Батлером пот вопрос, не рискуя навлечь на себя серьезные неприятности. Но он снова повторил: – Понимаю.