С 1945 года законопроекты «первоочередной конституционной важности», как сформулировал в свое время представитель правительства на заседании специального комитета по процедурным вопросам, рассматриваются всей палатой, заседающей на правах комитета. Что считать «первоочередной конституционной важностью», решается в ходе дискуссий между политическими партиями. Некоторые законопроекты явно носят конституционный характер, например проекты законов о вступлении Великобритании в Европейское сообщество, о передаче административных полномочий Шотландии и Уэльсу и о реформе палаты лордов. Лейбористская партия также утверждала, и небезуспешно, что проект закона об упразднении Совета Большого Лондона (столичного муниципалитета) и городов-округов тоже по своей сути конституционен; на этот законопроект ушло три дня парламентских заседаний. «Хлысты» недолюбливают конституционные законопроекты и скептически относятся к утверждению о том, что тот или иной закон подпадает под эту категорию, поскольку на такие законопроекты уходит много времени, а «профессиональные конституционалисты» среди депутатов получают полную свободу действий.
Законопроект о реформе палаты лордов занял 12 дней парламентского времени в сессию 1968/69 года, прежде чем от него отказались: его разгромил «нечестивый союз» Майкла Фута слева и Энока Пауэлла справа, с помощью и подстрекательством ловких «заднескамеечников» типа Роберта Шелдона. Он проговорил два часа двадцать минут по поводу одной поправки, которую затем снял с голосования; противники законопроекта три часа разбирали одну лишь преамбулу. Однажды утром, в 5.45, правительственные «хлысты» отчаянно пытались собрать сотню депутатов (необходимых для кворума), чтобы можно было внести предложение о завершении прений, поставить соответствующий вопрос и провести голосование; достаточное количество лейбористов набралось лишь к 7.45. Как потом говорил Роберт Шелдон, такой бардак случился из-за того, что тогдашний премьер Гарольд Вильсон заявил «заднескамеечникам» на собрании лейбористской фракции, что они — рабочая масса, «их номер шестнадцатый», то есть они нужны лишь для того, чтобы голосовать за правительственные законопроекты.
Для партийных лидеров, в особенности премьер-министров, всегда опасно пребывать в убеждении, будто поддержка рядовых членов партии им гарантирована; такое отношение даже поощряет голосовать против правительства, сформированного своей партией. Но и помимо этого конституционные законопроекты — кошмар для «хлыстов». Закон о Шотландии и Уэльсе обсуждался в комитете 34 дня в сессии 1976/77 и 1977/78 годов, а затем провалился, потому что некоторые депутаты-лейбористы были недовольны требованием правительства лейбористов провести референдум по этому вопросу. 32 депутата проголосовали против предложения о фиксированной дате голосования, а еще 31 депутат из правительственной фракции воздержался. В 1978 году Джордж Каннингем, депутат-лейборист от Айлингтона, внес поправку с требованием аннулировать Закон о предоставлении частичного самоуправления Шотландии и Уэльсу, если за него будет подано менее 40 % голосов. На референдуме такого количества голосов набрать не удалось, и самоуправление предоставлено не было.[36]
Во время заседания палаты на правах комитета возможно рассмотреть только часть законопроекта, передав остальное на изучение постоянному комитету; так было, например, с проектом Закона о местных органах власти в 1985 году: пункт 1 обсуждался в палате, а остальное — в постоянном комитете. Многие законопроекты теперь рассматриваются «этажом выше» — в одной из комнат, выходящих на Темзу, в коридоре комитетов. Несколько постоянных комитетов собираются одновременно, и каждый изучает один из множества законопроектов, дошедших до этой стадии рассмотрения в один и тот же момент.
Постоянные комитеты заседают по вторникам и четвергам с 10.30 до часу дня, а потом снова с 16.00. Заседание может продолжаться всю ночь с перерывами на ужин и отдых, поэтому депутаты часто любуются восходом луны и утренней зарей над Темзой, не выходя из кабинета. В такие дни коридор кишит людьми — депутатами, их помощниками, секретарями, лоббистами, журналистами и посетителями. Время от времени полицейский, дежурящий в помещении комитета, выкрикивает на весь коридор: «Голосование в пятой!» — или в любой другой комнате. У депутатов тогда есть три минуты, чтобы вернуться в помещение комитета и проголосовать. Голосуют, произнося «да» или «нет», по мере того как клерк зачитывает имена. В момент голосования двери запирают; если какой-нибудь депутат не успел войти, он уже не сможет проголосовать. Для «хлыстов» могут наступить моменты паники, когда они пытаются оторвать парламентариев из своей фракции от телефона или столика с напитками, находящегося вне помещения комитета.
Члены комитетов назначаются Отборочным комитетом — группой старших депутатов, включая «хлыстов» от основных партий, которые отвечают за состав большинства комитетов при палате. Постоянный комитет включает где-то от 16 до 50 депутатов. По его составу можно судить о весе тех или иных партий в палате, поэтому правительство обладает большинством и на этой стадии рассмотрения законопроекта, как и на всех других. В комитет всегда входят как минимум один министр, а иногда даже три, парламентский координатор от правительства и от оппозиции, представители «переднескамеечников» от оппозиции, разные рядовые депутаты, которые могут представлять интересы своего региона или избирательного округа или быть экспертами в каком-либо вопросе, а также те, кого «хлысты» побуждают войти в комитет. Выступая во время прений, когда законопроект проходит второе чтение, человек рискует быть включенным в постоянный комитет. Некоторые «заднескамеечники» умудряются состоять в замечательно малом числе комитетов, а другие тратят на них уйму времени. Заседания могут оказаться чрезвычайно затяжными, особенно по длинным и сложным законопроектам. В сессию 1983/84 года палата потратила более 600 часов в отделе разработки законодательства, а 432 заседания постоянных комитетов были посвящены прениям по законопроектам, причем самая длинная комитетская стадия рассмотрения закона за эту сессию продлилась больше 100 часов. За два, а то и три месяца рассмотрения законопроекта в комитете у депутатов часто возникает такое чувство, будто они сходили пешком в Монголию и обратно.
Заседания постоянных комитетов открыты для посетителей и для прессы, однако журналисты редко их посещают, сообщая о продвижении работы лишь изредка — возможно, ему посвятят несколько абзацев, если правительство рискует потерпеть поражение по важному пункту. Публика тоже заглядывает: зачастую краткий и несколько озадачивающий визит наносят группы школьников. Регулярно посещают заседания комитетов (разумеется, в зависимости от темы законопроекта) заинтересованные организации, например Группа по борьбе с детской бедностью, защитники окружающей среды, представители местных властей или широкого спектра предприятий от банков до судоверфей.
Комитет изучает законопроект пункт за пунктом под председательством опытного старшего депутата, отобранного из спикерского списка потенциальных председателей. Любой член комитета может предложить поправки к законопроекту, лишь бы они были по делу. Можно также предложить добавить новые положения и программы. Иногда внешние группы давления наставляют парламентариев по поводу законопроекта и подсказывают поправки, но им трудно подлаживаться под темп рассмотрения законопроектов в комитете, и записки с инструкциями могут поступить много позже нужных дебатов. Они часто начинаются с обращения «Уважаемый сэр» (вместо «Уважаемый депутат»), что не располагает к их авторам женщин из числа членов комитета.
Министр, ответственный за законопроект, откликается на все прения по положениям этого документа и поправкам, а также вносит поправки правительства или разъясняет положения законопроекта. На его стороне — помощь сотрудников министерства во все время прохождения законопроекта. Те молча сидят либо впереди, рядом с председателем, либо с краю и сообщают министру нужную ему информацию, чтобы отвечать на вопросы в процессе дебатов. Члены комитета не должны замечать постоянного потока записок, передаваемых от консультантов к министру. Ответ министра на вопрос могут встретить ехидными смешками, если он намертво «заглохнет», пока не получит записку с жизненно необходимыми сведениями, позволяющими продолжить обсуждение. Рядовые депутаты и члены оппозиции не имеют такой поддержки, которая, если законопроект затрагивает сложные технические вопросы, предоставляет министру все преимущества. Депутаты часто — и справедливо — думают, что они гораздо эффективнее изучали бы законы, опираясь на более полную информацию, чем та, которой они располагают теперь.
