Зарплату депутатам прекращают начислять в полночь того дня, когда они лишились своего кресла. Следующая задача — как можно скорее освободить свой офис для вновь прибывшего и получить выходное пособие, половину годовой зарплаты для людей моложе пятидесяти лет, которая ступенчато увеличивается до целой годовой зарплаты в зависимости от возраста и выслуги лет. Пенсии у депутатов нет — еще одно отличие от других западных демократий.

Некоторые навсегда оставляют политическую карьеру, другие надеются вернуться. Один такой экс-депутат пришел в палату общин. Один из полицейских дружески с ним поздоровался и спросил, не хочет ли тот обратно. Тот с воодушевлением ответил, что очень на это надеется, возможно, в ходе довыборов (которые проходят после смерти какого-нибудь депутата или его отставки — часто при печальных обстоятельствах). «А, — протянул полицейский, — вижу, вы пришли сюда не за тем, чтобы пожелать всем крепкого здоровья». Как и многие его предшественники, этот бывший депутат поддался чарам парламентской жизни. Как сказал однажды лорд Рэндольф, отец Уинстона Черчилля, «я перепробовал все виды возбуждения от игры в чижика до охоты на тигра; прошел через все стадии азарта от разорения соседа до Монте-Карло; но нет ничего азартнее политики, и ничто так не возбуждает, как голосование в палате общин».

К XIV веку лорды стали собираться отдельно от «общин», под которыми начали подразумевать представителей центральных графств и небольших городов. Грань между двумя палатами провели в 1395 году, когда общины заявили, что денежные ассигнования должны предоставляться палатой общин по совету и согласию духовных и светских лордов. Этот спор был улажен в 1407 году, когда Генрих IV согласился с тем, что денежные суммы, выделенные общинами и утвержденные лордами, передаются в распоряжение монарха только спикером палаты общин; этот принцип действует до сих пор. Примерно пятьсот лет спустя лорды и общины все еще спорили о том, кто должен контролировать ассигнования и налоги, и палата лордов отвергла «Народный бюджет» Ллойд Джорджа в 1909 году (см. ниже); два года спустя полномочия палаты лордов в отношении финансов были окончательно урезаны. В Средние века, несмотря на притязания палаты общин контролировать ассигнования и налоги, лорды занимали главенствующее положение вплоть до эпохи Тюдоров, поскольку королевские советники почти всегда были членами этой палаты.

Единственным прогрессом для лордов при Тюдорах было введение во времена Генриха VIII термина «палата лордов», означавшего совместные заседания светских и духовных пэров. Во время Войны Алой и Белой розы многие пэры погибли, а оставшиеся были ослаблены и деморализованы. Тюдоры обращались за поддержкой к тайному совету и палате общин, стараясь, чтобы в парламент попадало достаточно благонамеренных советников, которые поддерживали бы юлю монарха. Зато Стюарты, верующие в божественное право королей, опирались на палату лордов и иногда, для укрепления поддержки, продавали титулы пэров, как Яков I. Лорды обычно принимали сторону короля, за исключением случая, когда Карл I в 1625 году попытался арестовать членов парламента, выдвинувших против Бекингема обвинения в коррупции, а в 1642 году — еще пять депутатов; в этих случаях лорды поддержали заявление палаты общин о свободе от ареста для депутатов. Однако это не спасло их от гнева Кромвеля. Палату лордов упразднили в 1649 году, поскольку она была «бесполезной и опасной».

После восстановления монархии в 1660 году лорды попросту собрались снова; никто не принимал решения о их возвращении. Однако они были совершенно непричастны к решению восстановить на престоле Карла II: его приняла одна палата общин. Разногласия между лордами и общинами по поводу налогообложения и предоставления субсидий и ассигнований продолжались на протяжении всего XVII века. Палата общин заявляла о своем праве единолично рассматривать эти вопросы, хотя время от времени лорды настаивали на своем праве отвергать бюджетные законопроекты. Это право у них постепенно отняли путем различных постановлений и решений парламента в последующие столетия. В XVIII веке палата лордов и палата общин редко расходились во мнениях — частично потому, что главные партийные деятели, включая премьер-министра, были выходцами из палаты лордов, а частью из-за того, что обе палаты представляли один и тот же общественный класс (землевладельцев), и многие депутаты были назначенцами пэров.

Настоящие столкновения между палатами лордов и общин начались только в XIX веке. Палаты схлестнулись по поводу законопроектов о реформе избирательной системы 1832 и 1867 годов, различных социальных реформ и гладстоновского бюджета I860 года; последний законопроект вводил отмену пошлин на бумагу, что Гладстон считал средством удешевить книги и газеты и тем самым способствовать развитию образования. Столкнувшись с непримиримой позицией палаты лордов, палата общин вынесла в июле 1860 года резолюцию о закреплении за собой права распоряжаться налогообложением и ассигнованиями, полномочий устанавливать и отменять налоги, а также составлять бюджетные законопроекты, и это право считать ненарушимым. Казалось бы, делу конец, однако потребовалось еще почти полвека, прежде чем две палаты окончательно выяснили отношения.

В 1909 году лорды категорически отвергли законопроект с предложениями по бюджету на этот год, среди которых значились увеличение подоходного налога для тех, чьи доходы превышают 3 тысячи фунтов в год, увеличение налога на наследство, введение «сверхналога» на доходы свыше 5 тысяч фунтов в год и особый налог на увеличение стоимости земли после принятия бюджета. Ничего удивительного, что их светлости переполошились из-за бюджета, который взвалил бы на них бремя налогов. После двух всеобщих выборов, на которых либералы удержали свое большинство, был принят Парламентский акт 1911 года. Пэры-консерваторы согласились с ним, зная, что если они этого не сделают, либералы произведут из своей среды достаточно пэров, чтобы обеспечить большинство. Акт лишил палату лордов права вето и ограничил ее возможность откладывать принятие законов двумя годами. При этом законопроекты, обозначенные спикером как касающиеся денежных счетов государства, могут откладываться только на один месяц. Парламентский акт 1949 года еще больше урезал права палаты лордов в плане отклонения законопроектов: один год вместо двух.

Все пэры являются либо духовными, либо светскими, либо судебными лордами. Духовные лорды — это архиепископы Кентерберийский и Йоркский и еще 24 старейших епископа Англии. В средневековом парламенте епископы и аббаты составляли примерно половину всей палаты лордов, но сегодня они образуют лишь незначительное меньшинство от всего рабочего состава. Только англиканская церковь официально представлена в палате; в ней не присутствует ни одно другое христианское направление, включая шотландскую пресвитерианскую церковь, католиков и нехристианские конфессии, хотя в 1988 году пэром впервые стал главный раввин Великобритании, Австралии и Новой Зеландии Иммануил Якобовиц.

Архиепископы Кентерберийский и Йоркский и епископы Лондона, Дарема и Винчестера заседают в палате по неотъемлемому праву. Число епископов в палате лордов ограничено двадцать одним, и эти места распределяются по старшинству. Епископ может покинуть палату в возрасте 70 лет, и тогда его место переходит к следующему старейшему епископу. Епископам порой приходится ждать годами, прежде чем они попадут в палату лордов, а потом, побыв там совсем немного, уйти в отставку. Это единственные члены палаты, не пребывающие в ней всю жизнь. Исполнение своих церковных обязанностей мешает им регулярно посещать заседания и принимать участие в дебатах, в том числе по закону об ограничении торговли по воскресным дням, которому воспротивилась Церковь. Хотя 19 епископов проголосовали по некоторым очень важным поправкам к этому закону, ни один из них не выступил в предшествующих дебатах. Но у них была уважительная причина: все они находились на заседании Синода и успели в палату как раз к голосованию. Несмотря на все эти сложности, с 1960-х годов епископы играли активную роль в палате лордов, и голосование против предложений правительства для них обычное дело. Все они проголосовали, например, против Закона об иммиграции в Содружестве, предложенного правительством лейбористов в 1968 году, и против Закона о британском гражданстве, внесенного консерваторами в 1981 году. Они также выступали единым фронтом по Закону о земле, находящейся в общественном пользовании, предложенному лейбористами в 1976 году, и по поправкам, касающимся благотворительных организаций-собственников земли.