«Значит, Данька абсолютно уверен, что Дрозд не приедет».

Впрочем, Данила оказался совершенно прав. Дрозд так и не появился, Лара зря простояла двадцать минут: пять до прихода электрички и пятнадцать после.

Она возвращалась к мотоциклу, понурившись.

Видимо, ее плохое настроение не укрылось от Данилы, потому что он зло произнес:

– Вот баран! – Затем, немного подумав, добавил: – Да не расстраивайся ты так. Сама говоришь, мало ли что у него там случилось. Может, заболел или под поезд попал. Или уехать куда-нибудь пришлось внезапно. Всякое бывает. Зато мы теперь можем спокойно сходить в кино на новый фильм, я трейлер в Интернете видел, вроде должен быть интересный, а потом еще погулять.

Лара благодарно ему улыбнулась, про себя подумав: «Какой же все-таки Данька замечательный».

Фильм, вопреки ожиданиям, оказался так себе. Триллер с элементами ужастика. Лара такие не любила, слишком много крови. Мир и так довольно жесток, чтобы еще и на экране смотреть всякие ужасы.

Она весь сеанс просидела, судорожно вцепившись в Данилину руку, а на самых кошмарных моментах зарываясь лицом в его плечо.

Даниле же фильм явно понравился. Что с него взять – парень. Ему положено быть кровожадным.

После кино решили зайти в кафе, где до отвала наелись мороженого и напились вкусного фруктового чая.

Там же, в кафе, у них произошел странный разговор.

– А тебе нравится этот Дрозд? – спросил Данила, будто между делом.

– Ну да, он милый, – ответила Лара. – С ним очень приятно и интересно общаться. Он много знает, дает ценные советы, а еще он очень внимательный, ни одной мелочи не упускает.

Данила удивленно посмотрел на нее:

– И как ты это смогла понять? Из переписки?

Девушка кивнула.

– Ага. Понимаешь, мы пишем друг другу огромные письма. Так вот, он не упускает ни одной детали. Сразу же вычленяет, что меня волнует. Мне кажется, это потому, что мы очень похожи, чувствуем и думаем одинаково.

– Бывает же! – Данила опустил взгляд и принялся усиленно ковырять ложечкой подтаявшее мороженное.

Ларе показалось, что в этой его последней фразе прозвучала злость и что-то уж очень похожее на ревность.

После кафе, оставив мотоцикл на площади, ребята долго бродили по городу. Домой поехали, только когда уже начало темнеть.

Так что Лара не могла сказать, что день не удался или в нем было что-то неприятное. Разве только то, что Дрозд не приехал. Но и этот инцидент под конец дня напрочь вылетел из головы. Теперь все мысли девушки занимал исключительно Данила.

Вернувшись домой, Лара долго не хотела проверять почту. Обида на Дрозда была довольно сильной, хоть девушка и не хотела в этом себе признаваться. К компьютеру она подошла только перед тем, как лечь спать.

Как Лара и ожидала, Дрозд написал ей письмо с извинениями.

«Прости меня, пожалуйста, за то, что не приехал, – писал он. – Я очень перед тобой виноват, но, наверно, мои извинения недорого для тебя стоят.

Понимаешь, у меня случился форс-мажор. Заболела бабушка, и мне пришлось весь день просидеть с ней в ожидании, когда придет врач.

Доктор пришел только в шесть, поэтому по-любому к тебе я бы уже не успел.

Конечно, надо было тебя предупредить, но, во-первых, я до последнего думал, что бабушке станет лучше и я смогу поехать к тебе, а во-вторых, мы с тобой забыли обменяться телефонами и, когда я понял, что уже не успеваю, я спохватился и понял: у меня нет твоего номера.

Еще раз прости. Я себя очень неудобно чувствую».

«Ну, бабушка так бабушка, – подумала Лара. – В конце концов, бывает. Хорошо хоть извинился».

«Не переживай, все в порядке. Я так и подумала, что у тебя что-то случилось. Бабушке мои пожелания поскорей выздоравливать. Как она сейчас?» – написала в ответ девушка.

Ей хотелось приписать еще что-нибудь типа: «Зато, благодаря тому, что ты не приехал, я здорово погуляла с моим парнем», но не стала этого делать, решив, что Дрозду будет неприятно.

Узнав из следующего письма, что его бабушке уже лучше, Лара легла спать.

Но заснуть никак не удавалось. Было душно, даже несмотря на открытое настежь окно. В лесу то и дело вскрикивала какая-то неугомонная птица, в кресле ворочался Веник, видимо, ему тоже было жарко.

Лара встала с дивана и подошла к окну. Над лесом висела полная луна. В ее свете были отчетливо видны верхушки деревьев. Девушке даже показалось, что она видит нарушающую ночную тишину птицу.

Думала Лара сразу о многом: о сегодняшнем дне, о Даниле, о том, нравится ли она ему, о Дрозде с его больной бабушкой, об отце…

Мысли об отце были какими-то неустойчивыми, неоформившимися. Они всплывали откуда-то из подсознания и уплывали обратно. Лара никак не могла понять, хочет ли она принимать его приглашение или нет. Она слишком долго откладывала это решение на потом, и вот две недели почти прошли, пора давать ответ.

– Что же делать, Веник, я не знаю, что сказать маме, – Лара присела на край кресла, в котором пытался заснуть пес. – Они там все чужие: Наташа, Егор. Даже отец теперь чужой. Вдруг мне у них будет плохо?

Веник тяжело вздохнул, мол, мне бы твои проблемы. Как ты можешь в такую жарищу думать о ерунде?

– Сам ты ерунда! – обиделась на него Лара. – Не хочешь со мной разговаривать, и не надо.

Она вернулась на диван и долго еще ворочалась, пытаясь принять непростое решение.

За завтраком Лара констатировала факт, что ответить себе на вопрос, хочет она ехать к отцу и его семье или не хочет, она так и не смогла. Оставался последний способ принять решение – еще раз посоветоваться с Данилой.

Допив чай, Лара отправилась к нему.

Деревня Сидоровка, где жили Данины бабушка с дедом, располагалась в двух с половиной километрах от домика Лариной бабушки и мало чем отличалась от коттеджного поселка, сюда даже телефонную линию провели тогда же, когда и к Лариной бабушке. Дорога проходила через ржаное поле, затем упиралась в лес и шла по его кромке.

Данилы дома не оказалось. Его бабушка Анастасия Петровна сообщила Ларе, что внук с дедом поехали в поселковый магазин и где-то минут через двадцать-тридцать должны вернуться. Лара уже собралась было уходить, но Анастасия Петровна окликнула ее:

– Ты подожди его тут, чего зря ходить туда-сюда по солнцепеку. Хочешь, в комнату его иди, там прохладно, а то вон какая жарища, того и гляди сваришься. И Даньке сюрприз будет.

Девушка поблагодарила пожилую женщину за заботу и последовала ее совету.

В Данилиной комнате Лара бывала и раньше, так же как и он в ее. Самая обычная комната с минимальной обстановкой: деревянная кровать у стены, книжный шкаф и стол с ноутбуком. Ничего лишнего.

«И ничего интересного», – произнесла про себя девушка.

Тупо сидеть до прихода Данилы, плюя в потолок, не хотелось, и Лара от нечего делать подошла к раскрытому ноутбуку. Сначала ей показалось, что компьютер выключен. Она подвигала мышкой, и внезапно экран ожил.

Лара не сразу поняла, что предстало ее взору. Какое-то время она сидела, бессмысленно глядя в экран, с которого на нее смотрело ее собственное улыбающееся лицо: серые глаза с задорными искорками в глубине, россыпь веснушек на носу и растянутые в улыбке губы. Одна из тех самых фотографий, что она посылала Дрозду.

«Как она у него оказалась? – подумала Лара. – Ведь я никогда ее ему даже не показывала».

Ее взгляд принялся обшаривать Данилин Рабочий стол и наткнулся на папку под названием «Чайка». Сердце болезненно заныло.

Лара открыла папку. Тут были и обе ее фотографии, посланные Дрозду, и все написанные ею ему письма.

Ларино сердце бухало где-то в желудке, к горлу подкатил комок.

«Что все это значит?» – спрашивала она себя.

Одно из двух: либо Дрозд и Данила знакомы, и Дрозд пересылает Даниле всю их с Ларой переписку, либо Дрозд и Данила – один и тот же человек.