– Поняла я все правильно, не сомневайся. А вот решить, принимать ли тебе его приглашение или нет, должна ты. Я не имею права равно как отговаривать, так и заставлять тебя ехать.

– А как же Наташа? – спросила Лара, имея в виду папину новую жену, встречаться с которой ей совершенно не хотелось.

– Наташа, я так поняла, в курсе, – ответила мама и отвела взгляд.

Лара решила, что ей до сих пор больно говорить о предательстве отца и его новой семье.

Отец начал встречаться с Наташей, еще будучи женатым на маме. Почему так произошло, Лара не знала, да и не хотела вдаваться в подробности. Наташа писала у отца – преподавателя одного из престижных институтов Москвы – диплом и влюбилась в него, что называется, по уши. Ей тогда было слегка за двадцать, отцу – под сорок. Их роман привел к тому, что отец с мамой подали на развод.

Лара не понимала, почему отец и Наташа не поженились сразу же, зачем ждали целых семь лет, продолжая встречаться. Тем не менее это все равно произошло. Почти сразу у них родился Егорка, которому скоро исполнится три.

Лара никогда не говорила с мамой на тему новой семьи отца, но однажды она нечаянно услышала разговор мамы с бабушкой. Они как раз обсуждали Наташу и их с отцом сына. Мама тогда сказала, что отец никогда бы на Наташе не женился, если бы та не забеременела.

Лара не знала, как сама относится к Наташе, отнявшей у нее отцовскую любовь, и к маленькому мальчику. Нет, братика она хотела всегда, сколько себя помнила, но мама после рождения Лары не могла больше иметь детей, да и с ее графиком жизни появление второго ребенка было невозможно.

Наташа Ларе казалась какой-то невнятной, она все время словно пряталась за отцовскую спину, общалась с Ларой неохотно, как-то напряженно. Егорку же Лара видела всего пару раз, да и то совсем крошечным.

Когда отец исчез из ее жизни, ей было очень тяжело. Она никак не могла понять, как он мог ее вычеркнуть, выкинуть, словно она – ненужная вещь, а не его когда-то любимая, единственная дочь.

По прошествии времени рана немного затянулась, хотя Лара до сих пор с тоской вспоминала времена, когда отец приезжал каждый день.

И вот, пожалуйста, это странное приглашение. С чего бы?

Лара сидела молча, глядя прямо перед собой. С одной стороны, хотелось поехать, снова побыть с отцом, пусть хоть неделю, повозиться с братиком. С другой, оставалась обида. А еще Лара боялась, что по истечении этой недели отец снова исчезнет, и ей опять придется мириться с болью потери.

– Мам, а как бы ты на моем месте поступила? – спросила девушка.

– Я бы поехала, – тихо произнесла мама. – Надо дать людям второй шанс. Твой отец неплохой человек. Да, он совершил ошибку, но он хочет ее исправить, и он любит тебя. К тому же ты не все знаешь. Думаю, он тебе сможет объяснить.

Лара снова молча кивнула. Конечно, у нее совсем не было желания общаться с Наташей, но, в конце концов, можно и потерпеть ее, как необходимое зло.

– Отец дал тебе на размышления две недели. Завтра они уезжают на море на десять дней. Если ты надумаешь, я тебя через пару недель сама к нему отвезу.

– Не знаю, как поступить, – в который раз произнесла Лара. Носком кеды она машинально ковыряла кучку речного песка.

Над пляжем сгустились сумерки, отдыхающие на берегу озера разошлись по домам, а Данила и Лара продолжали сидеть, словно на дворе солнечный полдень.

– Говорят, в таких случаях надо поступать так, как подсказывает сердце, – проговорил Данила.

– Молчит оно! – Лара чуть сильнее долбанула ни в чем не повинную кучку, и песок брызнул из-под ноги, даже до дремавшего у воды Веника долетел.

Пес поднял голову и взглянул на хозяйку. На его морде явственно читалось: мало того, что домой не идешь, сама не ужинаешь и меня голодом моришь, так еще и песком швыряешься!

Но девушка проигнорировала укоризненный собачий взгляд.

– Вру, конечно, – сказала она. – Не молчит. Просто оно не знает, чего хочет. Поверить в то, что отец снова решил впустить меня в свою жизнь, или не стоит. – Лара перестала мучить песочную кучку, от которой, впрочем, уже почти ничего не осталось, и замерла, глядя на воду.

– Наверно, тебе тяжело его простить, – проговорил Данила. – Я по себе знаю, насколько это нелегко. Мой отец даже не звонит никогда. Как говорит мама, он начал новую жизнь – в новой стране, с новой женщиной и с новым ребенком… Иногда мне кажется, что я почти уже не злюсь, а иногда прям комок в горле встает.

Лара услышала, как дрогнул его голос, и коснулась его руки, желая поддержать, утешить, дать почувствовать, что он не один. Данила сжал ее пальцы и благодарно улыбнулся.

– Мой отец никогда не вернется. Не захочет даже узнать, как у нас дела. Знаешь, он всегда был как будто железный: уехал, так уехал, вычеркнул, так вычеркнул. – Он помолчал, затем продолжил: – А у вас с твоим отцом еще есть шанс наладить отношения. По-моему, это здорово. Хотя и забыть боль ты вряд ли сможешь.

Лара кивнула. Она боялась произнести даже слово, боялась вспугнуть. Ее рука по-прежнему лежала в руке Данилы, словно он забыл ее отпустить, словно так и должно быть. От неудобной позы затекла спина, а по телу поползли полчища ледяных мурашек.

– Ты, похоже, замерзла, – встрепенулся Данила, видимо, почувствовав ее дрожь. – Пойдем домой, а то простудишься еще.

Он встал, потянув Лару за собой, заботливо стряхнул песок с ее джинсов и, по-прежнему не выпуская ее руки из своей, двинулся в сторону дач. Вслед за ними побрел и Веник.

Ребята шли медленно, словно специально старались растянуть дорогу. Пес то забегал вперед и вставал, обернувшись назад, то шел рядом, что-то вынюхивая в придорожной траве.

На душе у Лары было абсолютно спокойно, словно не решала она весь день, как поступить. Самым важным сейчас было то, что Данила рядом, идет плечом к плечу с ней, мягко держа ее за руку, и думает о чем-то своем.

Как ни старались они никуда не торопиться, а впереди уже замаячила Ларина дача.

Попрощались как-то скомканно. У девушки осталось ощущение, что Данила хотел ей сказать что-то важное, но не решился, и она весь вечер пыталась угадать, что именно. Предположений была масса – от самых нелепых до вполне логичных.

В Интернете Лару ждал сюрприз – письмо от Дрозда, причем не просто письмо, а предложение встретиться.

«Привет, – писал Дрозд. – Знаешь, я тут подумал и пришел к выводу, что хочу увидеть тебя. Конечно, я сам предлагал не сообщать фактов о жизни друг друга, а встреча – это, наверно, самый весомый факт, но ситуация несколько изменилась. Благодаря нашей с тобой переписке ты стала мне очень близким человеком, и я бы хотел, чтобы наше общение переместилось в реал. Скажу даже больше: я все время думаю о тебе, говорю с тобой мысленно. Судя по всему, я влюбился.

Нет, я не рассчитываю на взаимность, я помню, что у тебя есть парень. Я просто хочу встретиться. Потому что в любом случае ты стала мне настоящим другом.

Ладно, достаточно лирических отступлений.

Я москвич. Что-то мне подсказывает, что и ты тоже. Я могу подъехать в любое место, куда ты скажешь, даже за город, ведь сейчас ты живешь на даче, как я уяснил.

Я уверен, при встрече нам будет что сказать друг другу.

Жду твоего ответа с нетерпением».

Лара перечитала письмо еще раз.

«Странный он все-таки, этот Дрозд, – подумала она. – Вдруг так сразу – раз, и встретиться. И чего ему приспичило, общались, общались… Что же мне делать?»

Конечно, посмотреть на него Ларе было любопытно, но ехать на встречу с незнакомым, хоть и ставшим другом по переписке парнем страшно, особенно если эта встреча произойдет не в многолюдном городе, а на небольшой железнодорожной станции.

«Хотя можно встретиться в райцентре, посидеть в кафе, пообщаться, разведать обстановку… В любом случае лучше будет подстраховаться и кому-нибудь о встрече рассказать. Только не бабушке».