В XVI веке голландцы организовали три экспедиции в Индию и Китай. Они надеялись, что торговый путь туда через северные моря будет более выгодным и безопасным, чем плавание по Атлантическому и Индийскому океанам.

Во главе одной из этих экспедиций был знаменитый мореплаватель и исследователь Заполярья Биллем Баренц. В 1596 году его корабль был затерт льдами у северной оконечности Новой Земли и пошел ко дну. Команде удалось спастись на шлюпках и добраться до берега.

Несмотря на свой опыт плавания в северных широтах, голландские мореходы сомневались, смогут ли они выдержать зимовку на Новой Земле. В экспедиционных записях появились такие опасения: «А вдруг и воздух здесь загустеет, подобно воде, ставшей тверже скал? Не грозит ли всем нам медленная смерть от удушья или, что страшнее, безумие?»

Из плавника голландцам удалось построить сносное жилье. Путешественники страдали от голода, стужи и ураганных ветров. А еще их донимала цинга. Баренц как мог поднимал настроение команды и вселял надежду в отчаявшихся. Он ссылался на опыт русских, которые не раз зимовали на этом архипелаге.

Через год Биллем умер. Тело его было опущено в море. В то самое море, которое с 1853 года стали называть Баренцевым.

Спустя почти три столетия на полуострове Литке китобои обнаружили жилище голландских полярников. На стене сохранились часы. Их стрелки остановились в далеком 1597 году. В печке нашелся бережно припрятанный дневник экспедиции. На столе, сколоченном из плавника, лежала старинная книга «История Китая». Она была открыта на той странице, которую, возможно, в последний раз читал Биллем Баренц.

Множество путешественников связали свои мечты, труд и подвиг с Новой Землей: англичанин Стивен Борроу, русские исследователи Савва Лошкин, Федор Розмыслов, Федор Литке, Карл Бэр, Федор Рахманин, Август Циволько, Петр Пахтусов, Владимир Русанов и другие. Их имена остались на карте и в преданиях Новой Земли. Скорее всего, никто из предпринимателей Строгановых лично не бывал на этом архипелаге. И все же они тесно связаны с его освоением.

Примерно в конце XV — начале XVI века Строгановы организовали на Новой Земле промысловую колонию. Переселенцы добывали здесь моржей, нерп, китов, белых медведей, песцов, оленей, вываривали жир морских животных. Согласно северным преданиям, некоторым колонистам было тайно поручено искать в реках Новой Земли жемчуг. Возможно, Строгановы мечтали добыть именно легендарную «Зеленую нетленницу».

Не сохранилось документов и свидетельств о поисках и о существовании жемчуга на северном архипелаге. Но есть записи о пребывании людей Строгановых на Новой Земле.

В 1762 году была издана книга, написанная чиновником архангельского губернатора, неким Клингстедтом. «Старая традиция знает, что несколько фамилий бежали и обосновались с их женами и детьми на Новой Земле во время разорения Новгорода в царствование Ивана Васильевича, — писал Клингстедт. — Беглые крестьяне, принадлежащие к фамилии Строгановых, погибли с женами и детьми, и русские знают еще до сих пор поселки, где эти люди жили, и указывают их имена, но потомки несчастных фамилий все погибли одновременно, по-видимому, от заразы, вызванной туманами».

О загадочном смертоносном тумане говорится и в северных преданиях. Люди, обитавшие в Арктике тысячи лет назад, чьи души за всевозможные грехи не приняла Полярная звезда, превратились в туман. Он то сжимается, расползается по огромным пространствам, гасит все звуки, не дает ничего разглядеть, сводит людей с ума, убивает на месте или навечно «заволакивает».

«Наказанные» Полярной звездой могут быть прощены, лишь когда отыщут для нее «Немеркнущую, зеленую нетленницу». Поэтому смертоносный туман и не позволяет пришельцам с материка находить жемчуг в реках Новой Земли.

Но легенды легендами, а подтверждений возникновения и быстрой гибели строгановской колонии имеется немало. Архангелогородский краевед В.Крестинин в изданных в январе 1789 года записках говорит о давнем новоземельском поселении: «Устье Строгановой губы на 6 верст, длина залива на 4 версты. Наименование сея губы произведено от имени старинных новгородцев Строгановых, поселившихся некогда и скончавших свою жизнь в сей пустыне.

Остатки их жилища видимы даже до днесь на берегах сея губы…

Кончина сих несчастных отшельников подтверждена многими могилами, находящимися на Мутном мысу, в 6 верстах от предречных развалин. Там валяются обнаженные человеческие кости больших и малых людей. У могил стояли кресты, из коих один, по свидетельству самовидца Рахманина, стоит цел, но оброс мохом; других крестов обломки валяются по земле. На разсыпав-шихся крестах были вырезаны надписи…

Содержание оных надписей показывало род погребенных на сем месте людей из Нова города Строгановых». В историях, услышанных Крестининым от мезенских мореходов, говорится, что колонистов убили какие-то неизвестные воины, «сии люди с железными носами и зубами… страшное их видение смертоносно».

Даже в XX веке среди жителей Арктики ходили слухи о безжалостных воинах с железными носами и зубами, которые живут в глубоких пещерах Новой Земли, где есть теплые озера. Загадочные воины иногда в виде тумана и теней выходят на поверхность. Они добывают серебро, ищут в реках архипелага зеленые жемчужины и губят или уводят с собой в пещеры людей.

Автор нескольких книг о Строгановых Андрей Введенский предполагал, что в конце XVI века колония «либо погибла от цинги, либо пострадала от нападения «шарашутов».

Кто такие шарашуты? Введенский считал, что так называли в старину ненцев. Но другие исследователи не согласны с этим. По их мнению, шарашуты являлись потомками древнего народа Арктики и таинственными обитателями пещер Новой Земли. Они поклонялись Полярной звезде, собирали и хранили от всех «Зеленых нетленниц». С помощью необычных жемчужин совершали магические обряды и колдовали.

Может быть, Строгановы слышали эту легенду, когда купили у беглого ушкуйника «Немеркнущую, неувядаемую» и опасную драгоценность, и оттого помалкивали о ней?

Еще одна загадка старинного семейства… Существовала ли на самом деле «Зеленая нетленница»? И если существовала — принесла она счастье или беду Строгановым? Но об этом умалчивают их семейные предания.

Значит, тебе до вечера свой буксирок ждать. Ну, а мой «Красноярск» через час зашлепает плицами, — Валера кивнул в сторону колесного теплохода. — Так что прощай, Якутск!.. Тебе — на Тикси, мне — на Тит-Ары. — А почему в Тит-Ары? — поинтересовался я.

— Обещал один друг перебросить оттуда к Оленекскому заливу. А там до Усть-Оленека рукой подать, — пояснил Валера.

— Ну ты и бросаешься километрами, словно камушками! Хоть представляешь, сколько и как добираться от Тит-Ары до Усть-Оленека?

Валера беспечно пожал плечами:

— Мне все равно. Решил добраться — значит доберусь. И на Таймыре побываю, и берегом Прончищева пройдусь, и на мысе Марии постою. Ну а если совсем повезет, успею найти Хрустальную таймырскую розу.

— Откуда знаешь о Хрустальной Сиверсии? — удивился я.

Валера отвел взгляд в сторону.

— Это все моя… — Он вдруг запнулся, нахмурился, помолчал несколько секунд и снова поспешно заговорил: — Была у меня невеста… Не знаю уж, где она вычитала или услышала: чтобы крепка и неразлучна была любовь, надо отыскать Хрустальную таймырскую розу и принести на могилу Марии и Василия Прончищевых.

— Где ж теперь твоя невеста? Почему один идешь?

Валера лихо подмигнул мне, хотя в глазах не было веселья.