Надежда усмехнулась про себя. На ней, как ни крути, тоже лежит печать прежних пристрастий, поэтому, видно, и привлекли ее внимание ребята с хорошо развитыми челюстями и мускулами. Оказывается, она не совсем потеряла профессиональное чутье и не зря, наверно, всей своей закаленной боями милицейской шкурой почуяла вдруг опасность. Теперь она не отводила от этой компании взгляда, стараясь рассмотреть, чем занимаются парни в темных костюмах.
Они стояли полукругом, загораживая кого-то широкими плечами и мощными торсами, а может, просто о чем-то совещались. И когда они вдруг расступились, Надежда не поверила своим глазам. В следующую секунду она уже мчалась к выходу из вагона, а еще через пару мгновений спрыгнула на усыпанную галькой насыпь…
Глава 3
Глубокий ров отделял железнодорожную насыпь от дороги. На дне его стояла вода, метра в полтора шириной, и это препятствие невозможно было преодолеть в прыжке. Противоположный склон рва был не менее крутым, но в отличие от насыпи – глинистым и скользким. Надежда бежала по насыпи вдоль поезда, высматривая, где можно удобнее перебраться на другую сторону. Одновременно она не выпускала из поля зрения трех телохранителей, которые сопровождали высокого молодого человека в белых брюках и тенниске. Они быстро шли к переезду, до которого оставалось метров сто, не больше. И тут Надежда столкнулась с проводницей. Та бежала навстречу ей от головы поезда и орала не своим голосом:
– Назад! Назад! В вагон! Кретинка! Куда прешь?
Надежда на ходу оттолкнула ее с дороги и тут увидела, что противоположный склон понизился, а на дне рва нет воды. Она скатилась по насыпи, хватаясь за кустики какой-то травы, вскарабкалась наверх и выскочила на дорогу прямо перед мужчиной в белых брюках. И тут же поняла, как опрометчиво поступила.
Реакция телохранителей была мгновенной. Она успела заметить лишь удивленное лицо молодого человека, вблизи он еще больше смахивал на Меньшикова, вытаращенные глаза его охранников и тут же оказалась вниз лицом на грязной траве обочины. Руки ей заломили за спину, и кто-то не слишком вежливо принялся обыскивать ее, задирая рубаху и лапая ее за бедра. Она негодующе брыкнула ногой, когда с нее попытались стянуть кроссовки, и, подняв лицо, сердито прокричала:
– Идиоты! Нет у меня оружия!
– А это мы еще посмотрим, – сказал кто-то над ее головой. Ее бесцеремонно перевернули на спину. – Может, оно у тебя в белье!
– Я тебе покажу в белье! – процедила она сквозь зубы. И велела мордовороту с пистолетом в руке, ствол которого недвусмысленно уставился ей в голову: – Убери пушку! – И, сев, огляделась по сторонам.
Молодой человек в белых брюках стоял чуть поодаль и с любопытством наблюдал за происходящим. Да, он действительно был очень похож на Евгения, но она-то хороша, как могло ей взбрести в голову, что этот человек – ее потерянная любовь? За эти два с лишним десятка лет он ведь изменился, тем более что был старше ее на три года. Значит, сейчас ему около пятидесяти, а этому красавцу едва ли больше тридцати…
Телохранители продолжали держать ее под прицелом. И когда она потянулась к нагрудному карману рубахи, чтобы достать удостоверение, один из стражей в черном перехватил ее руку.
– А ну-ка, что там у тебя?
– Граната! – язвительно бросила Надежда и оттолкнула его руку. – За пазухой у девок своих ищи. – Она достала удостоверение и протянула его охраннику и, не дожидаясь помощи, поднялась на ноги.
Охранник глубокомысленно и долго изучал ее удостоверение, затем, передавая его человеку в белом, весело хмыкнул:
– Ну, дает? Пенсионер МВД. Ментура, что ли?
– Сотрудник милиции! – хмуро посмотрела на него Надежда и, нагнувшись, принялась отряхивать испачканные джинсы. Затем снова выпрямилась и сухо уточнила: – Вернее, бывший сотрудник милиции! А точнее, полковник в отставке, начальник уголовного розыска, тоже, естественно, бывший.
– Что ж тогда, как коза, через ров сигала? – поинтересовался второй охранник. – Мы ж видели, как ты с поезда спрыгнула.
– Обозналась, – сказала она и посмотрела на молодого человека с ее удостоверением в руках. – Простите, я вас приняла за человека, которого знала лет тридцать назад. Одного не учла, что он не может оставаться вечно молодым.
– Сожалею, – сказал он. – Возвращайтесь к поезду, а то, кажется, это чучело сейчас окочурится от рева. – И он кивнул куда-то за ее спину.
Только теперь Надежда вспомнила о поезде и оглянулась. Проводница стояла на подножке, отчаянно жестикулировала и, кажется, вправду, что-то кричала, но ветер относил ее крики в сторону. Чтобы добежать до своего вагона, Надежде надо было миновать не меньше семи вагонов, и она поразилась, как быстро пролетела это расстояние. Но назад добираться будет сложнее, потому что у нее исчез тот душевный порыв, который она испытала при виде молодого человека. Как глупо все получилось! Абсолютно по-детски! Вспомнила свои семнадцать лет, идиотка!
Она бросила быстрый взгляд по сторонам. За происшествием на дороге наблюдала масса людей: и пассажиры поезда, и те, кто застрял в пробке перед переездом. Ни разу в жизни она не попадала в столь нелепую ситуацию. Ее как последнюю дуреху уложили лицом в землю, да еще обыскали на виду у прорвы зевак… Расспросов теперь не оберешься, а еще придется выяснять отношения с этой чертовой проводницей…
Надежда вздохнула и посмотрела на переезд. Грузовик уже стянули с рельсов, но на семафоре горел красный свет, а возле головного вагона толпились несколько человек в железнодорожной форме и сотрудники ГИБДД. Что ж, она вполне успеет добраться до своего вагона. Еще она заметила, что дорожное полотно несколько понижалось к головному вагону, там будет легче перебраться на другую сторону.
– Извините! – она кисло улыбнулась молодому двойнику Жени Меньшикова, приняла из его рук удостоверение и убрала его в нагрудный карман. А в следующий момент увидела двух мотоциклистов с пассажирами на задних сиденьях. С ревом они вылетели из-за крохотного леска напротив переезда и на дикой скорости рванули в сторону скопления машин, но не по трассе, а по расположенной параллельно проселочной дороге. Все четверо были одеты в одинаковые черные куртки и блестящие головные шлемы с опущенными забралами. Облако мелкой, как порох, пыли скрывало их с головой. Но даже в этом мареве, сизом от выхлопных газов и взвешенной пыли, Надежда разглядела…
Она подскочила к «Меньшикову» и с криком «Ложись!» оттолкнула его в сторону. То ли от ее толчка, то ли реакция у парня была хорошая, но он вмиг оказался на земле. Охранник не успел ничего понять. Надежда выбила пистолет из его рук, подхватила оружие и выстрелила в первого мотоциклиста в тот самый миг, когда его напарник выхватил из-за пазухи пистолет-пулемет.
Ее пуля попала точно в грудь мотоциклиста. Он выпустил руль, нелепо взмахнул руками и повалился на седока за своей спиной. Тот перехватил руль, но успел при этом нажать на спусковой крючок. Только пули ушли в небо, а сам мотоцикл пошел юзом, упал набок, и его закрутило по дороге. Поднимая тучи пыли, он скатился на обочину. А на самой дороге остались лежать неподвижно два тела.
Второй мотоциклист, резко затормозив, заложил крутой вираж влево и, чуть не потеряв при этом седока, ушел в поле, засеянное овсом, но через сотню метров забуксовал. Черные комья земли летели из-под его колес. И бандиты, даже не заглушив мотор, бросили мотоцикл и ринулись к ближнему лесу.
– В джип! В джип давай! – крикнула Надежда и, не вернув охраннику пистолет, бросилась к одному из джипов, который уже мчался навстречу.
Она вскочила в салон внедорожника и приказала водителю:
– Вперед! Вон за теми ублюдками!
Она показала в сторону двух убегающих по полю людей в кожаных куртках, которые они пытались снять на ходу. От шлемов они освободились тотчас, как расстались с мотоциклом.
Джип резво перевалил насыпь и помчался по полю, оставляя заметную колею, особенно черную на фоне ярко-зеленых посевов. Но это Надежда разглядит после. Сейчас она видела только спины мчащихся во весь опор бандитов. Тут она заметила второй и третий джипы, которые нагнали их, и, приоткрыв дверцу, закричала:
